Тени прошлого - Кирилл Алейников

Покинув кабину через то же лобовое окно, Даско рассовал магазины в карманы штанов, коробочку медблока пристегнул к поясу, а винтовки повесил на плечи и закинул за спину. Прибор же ночного видения — небольшой окуляр с зелёной точкой посередине — он закрепил на голове. Перемазанный, в разорванной рубашке, под которой чернеет бронежилет, с двумя «Береттами» и парой ружей за спиной, с левым глазом, превращённым в зловещий мерцающий уголек, Шон выглядел устрашающе воинственно. Но о том, как он смотрится со стороны, патрульный не думал. Мысли его были поглощены другим.

Во-первых, прошли сутки, а бригад спасателей, Армии или Полиции не видать. Конечно, можно предположить, что работы у них предостаточно — весь город дымится в развалинах, но факт молчания эфира на частоте полицейских сил говорит о том, что вокруг просто нет ни спасателей, ни солдат, ни кого-то ещё, способного толком объяснить, что же, в конце концов, стряслось.

Во-вторых, если не удастся привести в чувство Кейси, то её нужно будет доставить в больницу.

Но где, чёрт всё дери, найдешь сейчас больницу?! Нужно было осмотреть Кей получше, вдруг у неё есть какие-то серьезные раны или переломы… Хотя, если они и есть, обычных полицейских не учат зашивать раны и сращивать кости. Выходит, если Кейси серьезно потрепало взрывом, то придётся искать транспорт, чтобы перевести её в другой город, уж там то найдутся…

На этом месте размышлений Шона как молнией ударило; всё тело покрылось холодным потом, а зрачки глаз, и без того широкие в полумраке разрушенной кухни, ещё больше расширились, превратив глаза в бездонные, чёрные омуты.

Если нет ни Полиции, ни Армии, ни спасателей, если молчит рация, если, едрёна феня, вообще нет никаких намеков на скорую помощь, то не означает ли это, что на Офелии вообще нет больше городов? И не означает ли это, что все космические средства защиты уничтожены? И не означает ли это, что Шон Даско, двадцати пяти лет отроду, бывший патрульный бывшего Управления Полиции бывшего города Керинга в большой заднице, а по иронии судьбы оказавшаяся здесь совсем недавно девушка-сейт Кейси, его напарница, в той же самой (если ещё не больше) заднице? Ч-ч-чёрт!

Шон никогда не был пессимистом, но всё же отчетливо представил себе Офелию, затянутую дымом горящих городов; представил падающие метеоры горящих станций и боевых крейсеров…

Надо работать, а не ждать, пока единственный, может быть, живой человек ещё дышит.

Посветив фонариком под флаер, Шон увидел пролом в полу, благодаря которому и был ещё жив. Там, внизу, всего в нескольких метрах, лежала Кей, но пробраться здесь было совершенно нереально: пролом безнадёжно завален.

Полицейский сместил луч фонаря в сторону и заметил один из их патрульных шлемов. Даско не помнил, брали они шлемы из машины, когда шли в кафе, или не брали. Но в его голове промелькнула мысль о том, как хорошо, что его головы не было в этом шлеме — помятый, искореженный, потерявший какую бы то ни было форму металлопластик уже ничем не напоминал шлем. Лишь три буквы «П», «Л» и «И», написанные знакомым шрифтом, говорили, что это некогда было полицейским бронешлемом.

Бросив последний взгляд на флаер и почему-то зная, что больше никогда его не увидит, Даско пошел обратно. Назад пробираться было легче, потому что шок, опутавший липкими руками вначале, прошёл. Дойдя до валявшейся металлической двери, которую он несколькими минутами раньше вытолкнул из коридора, освобождая себе проход, Даско приготовился войти в чёрный зев чудом уцелевшего прохода, как вдруг заметил кое-что, не пишущееся в общую картину полного хаоса и вселенских разрушений.

Недалеко, там, где раньше был перекресток, а теперь громоздились останки рухнувших зданий, зацепившись за острый край бетонной плиты, висел ярко-оранжевый парашют. Шон знал, что такие парашюты используются в спасательных капсулах звездолетов, значит, кто-то спасся с подбитого на орбите корабля и находится сейчас где-то близко.

Аккуратно ступая и стараясь не шуметь, Даско приблизился, но тут же нырнул за ближайшее укрытие — кусок какого-то железа, безобразно торчащий из такой же безобразной кучи обломков.

На пятачке, относительно свободном от хлама, стояли трое людей. Точнее, Шон принял их за людей, но, выглянув из-за края железяки и приглядевшись, полицейский понял, что перед ним, всего лишь в какой-нибудь паре десятков метров, находятся совсем не люди.

Троица была абсолютно одинакова. Рослые — не меньше двух метров в высоту, — они чем-то напоминали солдат хомо сапиенс из старого фильма «Императоры Иллюзий», облаченных в тяжелую боевую броню «Серафим». Крупное рельефное тело, казалось, было целиком вылито из стали высшего сорта, отполированной до идеально гладкой поверхности; отблески пожарищ отражались в плавных переливах бугристых скафандров чужих; между «стальными» пластинами брони виднелись тёмные пятна соединительных материалов.

На голове, которую держала толстая, почти отсутствующая шея, не было ни рта, ни носа. Вместо этого на том месте дрожало нечто вроде пасти; если увеличить ротовую полость обычной земной пиявки под микроскопом, а затем мысленно добавить ей побольше зубов по окружности этой полости, то получится что-то, отдаленно напоминающее лица пришельцев. Над омерзительной зубастой пастью ярко светились красным, пульсируя точно так же, как и зрачок прибора ночного видения, тонкие щели двух глаз; изо лба, выгибаясь по линии головы, выходило нечто, похожее на раздвоенный рог, заканчиваясь позади затылка.

Шон снял с плеча винтовку, стандартную полицейскую «Ультима», но не для того чтобы стрелять по сверкающим созданиям — скорее просто по привычке; патрульный глубоко сомневался в возможности снять троих пришельцев тем оружием, которым он располагал. Прикосновением пальца к цилиндрику окуляра, Даско увеличил изображение.

Посреди неизвестных лежало тело. Это было тело человека; приблизив картинку, Шон смог разглядеть, что это девушка, одетая в красивое платье. Девушка явно была без чувств и лежала навзничь; платье в некоторых местах было порвано, и в дырах ткани виднелись глубокие царапины.

Оранжевый парашют, скорее всего, принадлежал именно ей.

Троица блестящих инопланетян молча, не двигаясь, смотрела на девушку. Затем двое из них подхватили тело молодой женщины за руки и понесли куда-то в пролом одного из зданий, а третий стал медленно, хищно оглядывать окружающее его пространство. Поворачивая голову на манер военных радаров, он вдруг взглянул Шону прямо в глаза. Постороннему наблюдателю сказать наверняка, взглянул пришелец в глаза полицейскому, или же нет, было бы сложно, так как какое-либо подобие зрачков в тонких прорезях «стальной» головы отсутствовало. Но Даско увидел, а скорее всего почувствовал, как взгляд блестящего остановился на нём, как блестящий скрестил свой взор с человеком. Шону показалось даже, что глазные щели инопланетянина внезапно вспыхнули, какую-то долю секунды горели ярче своим кроваво-красным светом.

Раздвоенное подобие рога на голове пришельца резко дернулось, встав почти вертикально. Развернув крупное тело, блестящий пошёл к укрытию, за которым прятался полицейский.

За мгновение Шон испытал жуткий ужас — почему-то отчетливо представилась картина, как двое утащивших девушку монстров, прячась от посторонних взглядов в тёмных развалинах рухнувшего небоскрёба, поедают своими ужасными ртами молодую плоть, ещё живую, а потому парящую, брызгающую в стороны фонтанчиками крови из перекусанных жил. И одного человека на троих будет мало — незадачливый полицейский, вооруженный «пукалками», как нельзя кстати подойдёт для утоления звериного голода красноглазых людоедов.

Рванув с места, Шон по-заячьи стал прыгать к коридору, из которого попал на несуществующую больше улицу. Искренне стараясь не шуметь и не оборачиваться, он нырнул в темноту прохода; где-то по-прежнему шипела прорванная труба — скорее всего водопроводная, потому что коридор затянуло тёплым, липким паром. Даже через зеленоватое изображение прибора ночного видения было трудно разглядеть очертания предметов, пола, потолка, стен — всё вокруг затянулось мутной пеленой взвешенных в воздухе горячих капелек воды.

Возвращаясь тем же путём, Даско оценивал шансы. В конце концов, наверняка знать, кто такие эти блестящие, он не мог. Как не мог знать и того, реально ли застрелить их из винтовки или пистолета. Убегать по тёмным, полуразрушенным коридорам, оставляя позади себя чёрт знает кого опасно — не найдя Шона, он может найти Кейси, а что они делают с людьми, известно одному только Богу. Или Дьяволу.

Добежав до лестницы, которая вела в склады, где находилась напарница, Даско укрылся за отслоившейся от стены пластиковой обшивкой и вскинул ружьё. Укрытие, конечно, весьма и весьма посредственное, но главное, чтобы «стальной» не заметил Шона. Дрожь в теле, возникшая, когда полицейский взглянул в глаза пришельцу (а точнее, когда пришелец взглянул в глаза полицейскому), прошла. Проверив заряд винтовки, Даско приставил приклад к плечу и направил ствол в тёмный, затянутый пеленой, как вода мутного озера, коридор. Никаких звуков, кроме вырывающегося из трубопровода кипятка где-то далеко, в недрах руин, да стука собственного сердца в ушах… От напряжения начало покалывать глаза, а пальцы, сжимающие оружие, словно налились свинцом.