Собрание стихотворений - Николай Рубцов

ПОСЛЕ ГРОЗЫ

Ночью я видел:Ломались березы!Видел: метались цветы!Гром, рассылающийГибель и слезы,Всех настигал с высоты!Как это странноИ все-таки мудро:Гром роковой перенесть,Чтоб удивительноСветлое утроВстретить, как светлую весть!Вспыхнул светящийсяСолнечный веер,Дышат нектаром цветы,Влагой рассеяннойОзеро веет,Полное чистой воды!

1964

В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ

Над горной долиной —                                 мерцанье.Над горной долиной — светло.Как всяких забот отрицанье,В долине почило село.Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны.Не здесь ли разбойник морскойМечтал залечить свои раны,Измученный парусом рваным,Разбоем своим и тоской?Я видел суровые страны,Я видел крушенье и смерть,Слагал я стихи и романы,—Не знал я, где эти тюльпаны,Давно бы решил посмотреть!И только когда вспоминаюТот край, где родился и рос,Желаю я этому краю,Чтоб было побольше берез…

(1967)

* Сибирь как будто не Сибирь! *

Сибирь как будто не Сибирь!Давно знакомый мир лучистый —Воздушный, солнечный, цветистый,Как мыльный радужный пузырь.

А вдруг он лопнет, этот мир?Вот-вот рукою кто-то хлопнет —И он пропал… Но бригадирСказал уверенно: «Не лопнет!»

Как набежавшей тучи тень,Тотчас прошла моя тревога,—На бригадира, как на бога,Смотрел я после целый день…

Тележный скрип, грузовики,Река, цветы и запах скотский,Еще бы церковь у реки,—И было б все по-вологодски.

1966

УЛЕТЕЛИ ЛИСТЬЯ

Улетели листья                       с тополей—Повторилась в мире неизбежность.Не жалей ты листья, не жалей,А жалей любовь мою и нежность!Пусть деревья голые стоят,Не кляни ты шумные метели!Разве в этом кто-то виноват,Что с деревьев листья                                улетели?

ГРАНИ

Я вырос в хорошей деревне,Красивым — под скрип телег!Одной деревенской царевнеЯ нравился как человек.

Там нету домов до неба,Там нету реки с баржой,Но там на картошке с хлебомЯ вырос такой большой.

Мужал я под грохот МАЗов,На твердой рабочей земле…Но хочется как-то сразуЖить в городе и в селе.

Ах, город село таранит!Ах, что-то пойдет на слом!Меня все терзают граниМеж городом и селом…

1962

ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ

За годом год уносится навек,Покоем веют старческие нравы, —На смертном ложе гаснет человекВ лучах довольства полного и славы!К тому и шел! Страстей своей душиБоялся он, как буйного похмелья. —Мои дела ужасно хороши! —Хвалился с видом гордого веселья.Последний день уносится навек…Он слезы льет, он требует участья,Но поздно понял, важный человек,Что создал в жизни                            ложный облик счастья!Значенье слез, которым поздно течь,Не передать — близка его могила,И тем острее мстительная речь,Которою душа заговорила…

Когда над ним, угаснувшим навек,Хвалы и скорби голос раздавался,—«Он умирал, как жалкий человек!» —Подумал я, и вдруг заволновался:«Мы по одной дороге ходим все.—Так думал я. — Одно у нас начало,Один конец. Одной земной красеВ нас поклоненье свято прозвучало!Зачем же кто-то, ловок и остер,—Простите мне, — как зверь в часы охоты,Так устремлен в одни свои заботы,Что он толкает братьев и сестер?!»

Пускай всю жизнь душа меня ведет!— Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!— Чтоб мы не стали холодны как лед,Живой душе пускай рассудок служит!В душе огонь — и воля, и любовь! —И жалок тот, кто гонит эти страсти,Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,В лучах довольства полного и власти!— Как в трех соснах, блуждая и кружа,Ты не сказал о разуме ни разу!— Соединясь, рассудок и душаДаруют нам — светильник жизни — разум!

Когда-нибудь ужасной будет ночь.И мне навстречу злобно и обидноТакой буран засвищет, что невмочь,Что станет свету белого не видно!Но я пойду! Я знаю наперед,Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,Кто все пройдет, когда душа ведет,И выше счастья в жизни не бывает!Чтоб снова силы чуждые, дрожа,Все полегли и долго не очнулись,Чтоб в смертный час рассудок и душа,Как в этот раз, друг другу                                      улыбнулись…

Ноябрь 1964

НАД РЕКОЙ

Жалобно в лесу кричит кукушкаО любви, о скорби неизбежной…Обнялась с подружкою подружкаИ, вздыхая, жалуется нежно:

— Погрусти, поплачь со мной, сестрица.Милый мой жалел меня не много.Изменяет мне и не стыдится.У меня на сердце одиноко…

— Может быть, еще не изменяет,—Тихо ей откликнулась подружка,—Это мой стыда совсем не знает,Для него любовь моя — игрушка…

Прислонившись к трепетной осинке,Две подружки нежно целовались,Обнимались, словно сиротинки,И слезами горько обливались.

И не знали юные подружки,Что для грусти этой, для кручины,Кроме вечной жалобы кукушки,Может быть, и не было причины.

Может быть, ребята собирались,Да с родней остались на пирушке,Может быть, ребята сомневались,Что тоскуют гордые подружки.

И когда задремлет деревушкаИ зажгутся звезды над потоком,Не кричи так жалобно, кукушка!Никому не будет одиноко…

* Меня звала моя природа *

Меня звала моя природа.Но вот однажды у прудаМогучий вид маслозаводаЯвился образом труда!Там за подводою подводаВо двор ввозила молоко,И шум и свет маслозаводаРаботу славил широко!Как жизнь полна у бригадира!У всех, кто трудится, полна,У всех, кого встречают с миромС работы дети и жена!Я долго слушал шум завода —И понял вдруг, что счастье тут:Россия, дети, и природа,И кропотливый сельский труд!..

* Поднявшись на холмах *

Поднявшись на холмах,                                    старинные деревниИ до сих пор стоят, немного накренясь,И древние, как Русь, могучие деревьяТемнеют вдоль дорог,                                листву роняя в грязь.Но есть в одном селе,                                видавшем сны цветеньяИ вихри тех ночей, когда нельзя дремать,Заросший навсегда травою запустеньяТот дворик дорогой, где я оставил мать.Со сверстницею здесь мы лето провожали,И, проводив, грустим уж много-много лет,Грустнее от того, что все мои печалиКому я расскажу? Друзей со мною нет…Ну что ж! Пусть будет так!                                    Ведь русские деревниСтояли и стоят, немного накренясь,И вечные, как Русь, священные деревьяТемнеют вдоль дорог,                                листву роняя в грязь…

1967–1971

* Листвой пропащей *

Листвой пропащей,                           знобящей мглоюЗаносит буря неясный путь.А ивы гнутся над головою,Скрипят и стонут — не отдохнуть.Бегу от бури, от помрачении…И вдруг я вспомню твое лицо,Игру заката во мгле вечерней,В лучах заката твое кольцо.Глухому плеску на дне оврага,И спящей вербе, и ковылюЯ, оставаясь, твердил из мракаОдно и то же: —Люблю, люблю!Листвой пропащей,                            знобящей мглоюЗаносит буря безлюдный путь.И стонут ивы над головою,И воет ветер — не отдохнуть!Куда от бури, он непогодыСебя я спрячу?Я вспоминаю былые годыИ— плачу…

* Мы сваливать не вправе *