Люди как боги (сборник) - Сергей Снегов

– Похожи наши вчерашние противники на тех, что преследовали галактов, некогда высадившихся на вашей планете? – спросил я.

– Я сразу понял, что это они, сразу, сразу…

Он весь встопорщился. С трудом передвигаясь, он, похоже, готов был хоть сейчас ринуться в новый бой.

– Бои еще будут, – утешил я его. – Сомневаюсь, чтоб человечество могло ужиться с разрушителями. Твоя задача – пройти курс лечения. По прогнозу, крылья у тебя отрастут лучше прежних.

– Мы стоим? – спросил он. – Где мы?

– Идем курсом на Майю, в центр Плеяд.

– Слепые, – проговорил Лусин сумрачно. – Не видим. Идем – только. А они?

Я теперь почти не переставая думал об этом. Еще Андре поразило, что когда головоглаз беседовал со своим крейсером, несущимся в сверхсветовой области, гравиграммы его мы расшифровали, но ответные импульсы крейсера не улавливали. Лишь когда крейсер вынырнул в досветовое пространство, гравитационные его депеши стали доходить до нас. И это было естественно, ибо он обгонял свои гравитационные волны, несущиеся со скоростью света.

– Да, – сказал я со вздохом. – Они не слепые. Похоже, что у них есть какой-то свой способ общения в сверхсветовой области.

Вечером мы с Лусином показали экипажу расшифрованные видения умершего кузнечика. Это был предсмертный бред: хаотически возникавшие и пропадавшие фигуры, города, небо, деревья, обрывки, ошметки, клочья… Все складывалось в обвинения против разрушителей. На стереоэкране пылало белесое небо Сигмы, Электра стояла в зените. И вот, истемня великолепный день, над планетой повис зеленоватый шар. По невидимой гравитационной лестнице на планету посыпались флибустьеры космоса – унифицированные, механически безжалостные. Беззащитных кузнечиков настигали гравитационные удары, стягивали гравитационные цепи, тащили гравитационные крючья, гравитационный эскалатор всасывал их с планеты в нависший над нею шар. Тысячи слабых, милых созданий Сигмы плакали и обреченно складывали крылья.

Какая участь ждала их в трюмах проклятого крейсера? Пищи? Источника запасных тканей для дряхлеющих механизмов головоглазов? Этого никто не знал. Зато мы видели, как расправлялись с теми, кто пытался скрыться. Гравитационные удары настигали спрятавшихся, пощады не было никому, никто не спасся!

Стереоэкран погас. Подавленные, мы молчали. Было страшно и стыдно, что это совершается во Вселенной, где мы, люди, живем и благоденствуем.

Глубинное просвечивание захваченных разрушителей подтвердило, что живые ткани соседствовали в них с искусственными, провода наращивались на нервы, сопротивления и емкости монтировались в кости. Жидкость особого состава, мало напоминавшая кровь, текла по искусственным трубкам и капиллярам. Зато мозг у обоих был биологического происхождения и размещался у головоглаза в центре тела, а у невидимки – в верхнем кольце. Самым же странным органом в их «живом механизме» было сердце – крохотный, но мощный гравитатор. У невидимки он располагался во втором кольце, у захваченного живьем головоглаза – в верхней части «опухоли».

Этот приборчик возбуждал короткодействующее мощное тяготение. Видимо, для жизни разрушителям требовались сильные гравитационные толчки. Сердце головоглаза работало с лихорадочной скоростью – несколько тысяч тактов в секунду. Но это было не все. Гравитационное сердце генерировало в пространство направленные волны – оно было боевым орудием. И единственным способом поразить головоглаза мог быть удар в сердце. Нарост на шее одновременно и высвечивал, и высматривал, и поражал добычу. При удачном выпаде головоглаз пронзал острым пучком света, как кинжалом, и уж в любом случае – легко ослеплял.

– Выяснен также механизм самоубийства, – сказал я, заканчивая сообщение об исследовании тел разрушителей. – Когда глаз ударяет по телу, сердце на время парализуется. Силы стяжения уже не противостоят господствующим внутри высоким давлениям, и головоглаза разрывает на куски. Похоже, это может происходить и после смерти. В барокамере мы держим восемь тысяч атмосфер, чтоб не дать этим силам разбрызгать мертвого разрушителя. Между прочим, отсюда следует, что головоглазов лучше поражать не силовыми полями, а потоками жестких лучей и корпускул. Теперь посмотрите запись излучений их мозга.

Предусмотрительность Андре, перед битвой пустившего дешифратор на все диапазоны, оказалась полезной. Мы увидели себя, прижатых к стене, бледных, но сражающихся. Я вновь бежал на центр вражеского отряда, с неба падали Леонид и Аллан, наносил удары Ромеро.

Не могу сказать, чтоб глаза разрушителей увидели в нас что-либо красивое: им, пораженным ужасом и погибающим, мы представлялись скорее чудищами.

Но запись мыслей разрушителя, захваченного живьем и умершего в тисках наших полей, дала кое-что новое.

Раньше верили, что, когда человек умирает, перед его глазами проходит вся жизнь. Исследование работы мозга умирающих показало, что мысли их смутны и лишены логики. Но этот перед кончиной вспоминал если не всю жизнь, то немалый ее кусок. Перед нами вспыхнула дикая планета, словно созданная из свинца и золота: металлические горы сменялись металлическими полями, в металлических садах росли кристаллы металлических трав и кустов. Под ветвями металлических деревьев раскидывались металлические сооружения.

И везде были разрушители, бездны и тьмы их – пылающих головоглазов, ползущих, роящихся и роющих, до тошноты одинаковых…

Вера спросила меня, когда демонстрация видений закончилась:

– Ты обратил внимание, что второй разрушитель не запечатлен в мозгу ни у сородичей, ни у жителей Сигмы?

– Это естественно, ибо в нормальных условиях он – невидимка. Нам лишь в тяжелой борьбе удалось выбросить его из невидимости.

– А каков механизм невидимости, вы не расшифровали?

– Нет, Вера, не расшифровали.

– Мне кажется, воинами у них являются невидимки, – сказала Вера. – В Гиадах, где разыгрывались битвы с разрушителями, не сохранилось данных об их внешнем облике. Это не случайно. А эти чашкообразные, скорей всего, надсмотрщики над пленными. Сколько их напало на вас – и ни один не ушел живым! А невидимки сражались по-иному: одна их жизнь отдана за одну нашу.

– Андре не погиб, а исчез, – сказал я сухо. – Не надо хоронить его раньше времени.

– Кое-что в загадочных поступках и свойствах врагов поддается физическому истолкованию, – заметила Ольга. – В частности, их невидимость объясняется довольно просто. Я хотела познакомить вас с некоторыми своими соображениями. Все дело в том, что наши противники глубже, чем мы, проникли в природу тяготения.

Она начала с древнейших ученых – Ньютона, Эйнштейна и Нгоро. Их формулы охватывали лишь стационарные гравитационные поля, то есть установившееся тяготение. Между тем реальные природные процессы чаще всего неравновесны. Разрушители блестяще оперируют переменными полями. Умение владеть быстро меняющимися полями тяготения – большое их преимущество перед нами. Если бы гравитационный удар по Сигме принял характер равновесного поля, одинаково притягивающего планету к крейсеру и крейсер к планете, то дело кончилось бы тем, что корабль упал бы на Сигму, ибо у нее несравнимо большая масса. А в действительности он превратил поверхность планеты в океан пыли и обломков и спокойно умчался дальше.

В ближнем бою корабли разрушителей всегда возьмут верх над нами, следовательно, ближний бой с ними недопустим – вот первый вывод.

Второй вывод дополняет первый. Разрушители тоже умеют превращать пространство в вещество, но совсем не пользуются обратной реакцией – превращения вещества в пространство. Очевидно, они ее не открыли. Это по-своему понятно, ибо появление новых объемов пространства приводит к ослаблению полей тяготения, а разрушители стремятся к их усилению.

– Образование пространства есть верная защита от них, – сказала Ольга. – Но у нас не так уж велики запасы способного к аннигиляции вещества, многократных космических сражений мы не выдержим. Теперь о природе их невидимости. Разгадка, по-моему, и здесь в их умении создавать особые поля большой интенсивности – условно назовем их микрогравитационными. Я видела труп невидимки. Конструкция тела блестяще приспособлена к выполнению боевых функций. Сердце-гравитатор создает вокруг костей искривленное пространство. Луч света не пронзает – но огибает его, выходя точно на продолжение своего первоначального пути. Все, что находится внутри искривления – и сам невидимка, и его добыча, – естественно, невидимы для глаза и недоступны для обычных локаторов.

Я спросил ее:

– Не кажется ли тебе, Ольга, что средства связи у разрушителей совершеннее наших? По-моему, они отлично общаются друг с другом на сверхсветовых скоростях.

– Да, такая возможность имеется, – признала Ольга. – Но есть одно благоприятное для нас обстоятельство: так как гравитационные волны распространяются со скоростью света, то атаковать разрушители могут лишь в оптическом пространстве, чтоб не обогнать собственные свои удары. Иначе говоря, перед атакой мы их обязательно увидим.