Ради любви и чести (ЛП) - Хедланд Джоди

бархатный мешочек с серебром, отшвырнул его, и он упал перед нашими

лошадьми, разметая брызги грязи в разные стороны.

– Это не дьявольское серебро, – начал я.

– Объяснитесь, – потребовал лорд Питт от своего капитана.

– Я встретил леди Сабину, когда она ехала в Виндзорское поместье, –

быстро заговорил капитан Фокс.

– Значит, леди Сабина была права. – Я напрягся от гнева. – Ты вор. Ты

ее ограбил.

Капитан покачал головой:

– Я не взял у нее ничего. Не хотел этого делать. Только не ее проклятое

серебро.

– Почему ты думаешь, что оно проклято? – Спросил лорд Питт, и в его

голосе прозвучало такое же раздражение, как и в моем.

– Она сама мне об этом сказала. – Страх в голосе капитана Фокса

подсказал мне, что он ничего не выдумывает.

Надо отдать должное Сабине за то, что она нашла способ не дать себя

ограбить. Она, очевидно, придумала историю о проклятых деньгах и была

настолько убедительна, что такой бесстрашный, покрытый боевыми

шрамами человек, как Фокс, попался на эту удочку.

Я снова взглянул на нее, желая поделиться улыбкой, но все мое

радостное настроение рассеялось, как только я увидел тревожные морщины

на ее лбу. Она лихорадочно огляделась вокруг, словно ища способ сбежать.

Мое сердце начало отбивать пугающе зловещий ритм.

– Она сама прокляла деньги, – сказал капитан Фокс достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. – Потому что она ведьма.

Глава 16

Я вжалась в седло, жалея, что не могу исчезнуть. Было невозможно

отрицать обвинения капитана Фокса, потому что все так и было, как он

сказал. Но я также не могла сидеть, не предприняв попытки защитить себя.

– Серебро не проклято, – выдавила я, хотя не смогла сдержать дрожь в

голосе. – Я сказала это только для того, чтобы он не обокрал меня.

Беннет кивнул, как будто предугадал мой ответ.

– Не слушайте ее. – Сказал капитан Фокс громче. – Она ведьма!

– Я не вру.

– У нее есть метка, – прогремел он. – Она показала ее нам. Она у нее на

руке.

При этих словах воцарилась тишина, заставившая меня содрогнуться.

Моя рука непроизвольно скользнула вверх по перчатке, и я подтянула ее

повыше к локтю.

– Миледи, – раздраженно сказал Питт. – Не могли бы вы выйти вперед

и доказать, что мой капитан заблуждается?

Я не двинулась с места.

Беннет кивнул мне, его рот был мрачно напряжен:

– Прошу вас, миледи.

– Я бы предпочла этого не делать.

– Вам нечего скрывать. – Его глаза умоляли меня сделать то, что

просит лорд Питт.

Мне пришлось отвести взгляд, пока он не увидел ложь в моих глазах.

Если бы я только сказала ему правду, когда у меня был шанс – на парапете.

– Прошу прощения, миледи, – сказал лорд Питт, смягчая тон. – Я знаю, что моя просьба довольно необычна, и надеюсь, вы не обидитесь. Но ради

моих людей и моего народа, которые слишком суеверны, я прошу вас

успокоить нас, доказав, что нам нечего бояться вашего серебра.

Когда все взгляды устремились на меня, пронзая любопытством и

страхом, я поняла, что у меня нет выбора. Я должна была сделать так, как

предложил лорд Питт. Если я попытаюсь уклониться, они поддадутся страху

капитана Фокса и будут слишком напуганы, чтобы принять серебро. Мы не

сможем выплатить долг, и нам придется вернуться в замок опозоренными и

снова оказаться в осаде. Однако если я открою свой изъян и, возможно, смогу объяснить, что это всего лишь врожденное пятно, и оно не означает

ничего плохого. Смогла же я с бабушкой убедить наших доверенных слуг в

его безвредности. Я могла бы сделать то же самое и сейчас.

Я подтолкнула лошадь вперед и оказалась в центре толпы. Теплый

ветерок дул мне в спину, принося с собой запах свежей весенней травы и

сильный запах грязи, брызгавшей из-под лошадиных копыт. Солнечный свет

на вуали, покрывавшей мои волосы, успокаивал, и несколько распущенных

завитков щекотали шею. На мгновение мне захотелось развернуться и уехать.

Но спазмы голода напомнили мне, что я слишком долго не ела. Это был

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

необычный день. Это был день нашего спасения, день, когда все снова

получат еду, день, когда врач сможет посещать больных, день, когда мы

обретем свободу. Я не могла разрушить его своей трусостью.

Я неуверенно потянулась к краю перчатки у локтя. Затем, чтобы не

передумать, я начала медленно, по дюйму скатывать ее вниз. Дойдя до края

пылающего багрового пятна, я остановилась. Я чувствовала, как

округлившиеся глаза Беннета следят за каждым моим движением. Он ждал, как и все остальные, чтобы узнать, что скрывается под тканью. Теперь он

поймет, почему я недостойна выйти замуж за такого красивого мужчину, как

он. Он воочию увидит мою ущербность. Я с трудом сглотнула и сорвала

перчатку одним рывком.

Вздох и шепот, которые вырывались наружу, окружили меня, затягиваясь, как петля палача. А что думал Беннет? Я боялась смотреть на

него. Но в то же время мне было необходимо увидеть его реакцию, чтобы

удостовериться, что мой недостаток не беспокоит его, что я все еще остаюсь

его другом, что, возможно, он все еще хочет быть больше, чем друзьями. И

подняла на него глаза. Он смотрел с открытым ртом на мою пурпурную

кожу. По его лицу пробежала волна эмоций: сначала удивление, потом боль.

Наконец он закрыл глаза, но я успела заметить в них брезгливость. И я

поняла, что он не может смотреть на это, не чувствуя отвращение.

Горячие слезы обожгли мне глаза. Кольцо вокруг моей груди сжалось, и мои легкие начали гореть. Мне пришлось опустить голову, чтобы никто не

заметил, что я вот-вот расплачусь. Я могла бы вынести позор от осознания

того, что я недостойная в глазах всех остальных, но я хотела, чтобы Беннет

был другим, хотя в глубине души я подозревала, что он обычный.

– Я же говорил вам, что она ведьма, – крикнул капитан Фокс, перекрывая шум. – Она ведьма, и ее серебро проклято.

Неунывающая женщина внутри меня требовала, чтобы я

сопротивлялась, защищалась, как обычно, и доказывала, что я такой же

человек, как и любой из них. Но мое сердце разрывалось, а эта девушка с

разбитым сердцем не могла вымолвить ни слова. Я только опустила голову, не желая смотреть на Беннета и снова видеть его разочарование и

отвращение.

– Единственный способ снять проклятие – это сжечь ее вместе с

серебром на костре, – продолжал капитан Фокс. – Огонь очищает. Что сгорит

– это ад. То, что остается – нет.

– Сожгите ее на костре! – Закричали еще несколько человек.

Прежде чем я поняла, что происходит, меня стащили с лошади, грубо

поставили на колени и связали руки за спиной.

– Нет! – Сквозь шум я едва расслышала этот протест.

Но кто-то ударил меня по голове с такой силой, что у меня зазвенело в

ушах и закружилась голова. Я почувствовала, как меня безжалостно тащат по

грязи, так что мои руки скрутило. От жгучей боли с моих губ сорвался крик.

– Отпустите ее! – На этот раз резкий окрик перекричал всех.

Сквозь невероятную боль и путаницу ног, окружавших меня, я

мельком увидела Олдрика и Беннета с обнаженными мечами.

– Она не твоя, чтобы наказывать, – снова раздался голос, в котором я

узнала голос Олдрика.

Неужели Беннет слишком стыдился меня, чтобы выступить в мою

защиту? Я опустила голову. Мои волосы распустились и упали на лицо.

– Она наша, – снова заговорил Олдрик, – и мы требуем, чтобы вы

вернули ее нам.

В его голосе звучала властность, которую и должен проявить хозяин

земель. Он вступал в свою Богом данную роль как раз в тот момент, когда

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

она должна проявиться. Возможно, он потерпел неудачу в прошлом году, но

теперь никто не мог его винить.