Рассвет 2050 года - Андрэ Нортон

Небольшой шарик, сделанный, возможно, из глины, — вот и все, что он увидел. «Но почему поверхность этого шарика со всех сторон усеяна маленькими шипами? — спросил он себя. — Если ими хотели ранить врагов, то зачем было стрелять, когда все Зверолюди находятся далеко от этого места?» — Форс все еще ломал голову над этим, когда победители вернулись, размахивая безвольными телами и гордясь только что свершенными убийствами.

Несмотря на отвращение, Форс не мог подавить голодных спазмов, когда в воздухе повис тяжелый запах жареного мяса. Ему лишь смутно припомнилась его последняя еда — его желудок был одним огромным пустым дуплом. Но ему не хотелось привлекать внимание тех, кто сейчас с волчьим аппетитом набросился на полупрожаренное мясо.

Один из Зверолюдей, потянувшись за еще одной жареной ящерицей, внезапно воскликнул и вытащил что-то из руки и в ярости отбросил эту штуку в сторону. Тварь укололась об один из шариков ящериц. Но, это, не принесло для жертвы чего-то большего, чем временное неудобство. Форс стал с большим вниманием наблюдать за Зверолюдьми и увидел, как еще двое из них наступили на усеянные колючками шарики. Еще одна тварь последовала этому примеру, когда отправилась за новым запасом водосодержащих растений. Возвращаясь, она ступала медленно, время от времени останавливаясь, чтобы потрясти Узкой головой и один раз даже энергично провела рукой перед глазами, словно сметая с глаз какую-то завесу.

Зверолюди напились воды из умирающих растений, Дочиста обглодали последние косточки ящериц и поднялись на ноги. Потом они обратили свое внимание на пленников. Вот оно! Форс скорчил гримасу. Он ведь видел как они только что насаживали и жарили визжащих ящериц с переломанными костями…

Зверолюди окружили пленников. Некоторое время твари, пиная и шлепая Форса, грубо веселились. Но они очевидно, не собирались убивать его прямо сейчас. Вместо этого вожак нагнулся, намереваясь перерезать ножом горца путы на его лодыжках.

Но стальное лезвие так и не коснулось кожи. Одна из тварей в кругу издала глубокий рев и укусила собственную руку. В углах ее пасти показались клочья белой пены. Тварь неистово рвала свое тело, а затем нетвердым шагом бросилась бежать вниз, в овраг. Остальные замерли, наблюдая за тем, как их товарищ, согнувшись пополам, с воплями подскочил к костру и упал в него.

Яд! Форс теперь понял, в чем состоял план ящериц, почему они принесли в жертву свои жизни. Шарики с колючками были отравлены! И вот пришла пора проявиться действию яда. Но… все ли Зверолюди отравлены?

В конце концов вожак смог добраться до противоположного края оврага, скребя лапами по камням, словно пытаясь утащить свое измученное тело из этого места смерти. Но он с шумом упал обратно, дважды простонал, а затем замер, как и остальные.

Форс слышал только шорох, производимый ящерицами, прежде чем заметил их на склонах оврага, одной красно-бурой тучей надвигавшихся к убитым врагам. Форс облизнул потрескавшиеся губы. Удастся ли ему связаться с ними, дать им понять, что ему нужно, и они, воспользовавшись его ножом, лежавшим неподалеку, перерезали бы его путы? Руки человека онемели, равно как и ноги.

В течение долгого времени он колебался, а ящерицы тем временем столпились вокруг убитых, их тонкий свист эхом раздавался среди скал. И тут он решил издать стон — все, что только и могли издать его пересохшее горло и еще более пересохший рот.

Ответом на это явилось молниеносное движение, головы ящериц резко повернулись, и холодные суровые глаза принялись оценивающе его рассматривать. Он сделал новую попытку, когда Лура дернулась, безуспешно стараясь обрести свободу. Несколько ящериц отделилось от толпы, их увенчанные гребнем головы наклонились, когда они стали совещаться. Затем группа двинулась вперед. Форс попытался подняться. И тут его захлестнула волна ужаса. В каждой из своих передних четырехпалых лап они что-то несли — ветки, густо усеянные колючками!

Глава 11

Барабаны говорят громко

— Нет! Друг… Я друг… — в лихорадочной спешке, запинаясь, бормотал Форс. Но этих слов не знали ящерицы, и бесшумное и угрожающее приближение продолжалось.

Их остановило нечто другое — шипение, донесшееся от какого-то места на склоне оврага позади беспомощного горца. Словно там свернулся гигантский предок всех змей, негодуя на то, что его потревожили. Но для ящериц это шипение что-то означало. Они остановились чуть ли не на полушаге, их нитевидные языки сновали взад-вперед, неровные гребни на головах застыли и поднялись, налившись темно-красным.

Камни покатились вниз по склону холма. Форс отчаянно пытался повернуть голову, чтобы увидеть, что или кто приближается. Лура лихорадочно пыталась освободиться, и Форс подумал, а не может ли он перекатиться к ножу поближе и схватить его. Хотя его руки онемели, скорее всего ему удастся разрезать путы, связывающие кошку.

Одна из ящериц вышла вперед остальных, все еще с копьем из колючек наготове. Ее чешуйчатое горло раздулось, и она издала ответное шипение. Ответ последовал незамедлительно, и потом раздались три слова, которые заставили сердце пленника гулко забиться:

— Ты можешь двигаться?

— Нет. И поберегись! В этих колючках в шариках — яд… они тут, на земле…

— Я знаю, — последовал спокойный ответ. — Не шевелись…

Арскейн зашипел в третий раз. Ящерицы попятились, оставив своего вожака одного, подобравшегося и настороженного. И тут рядом с Форсом оказался Арскейн, нагнулся, чтобы перерезать путы на обоих пленниках. Форс попытался выпрямиться, опираясь на затекшие руки, отказывающиеся повиноваться ему.

— Не… могу… сделать… это…

Но Арскейн уже растирал его распухшие и раздутые лодыжки. Мучения, им испытываемые, прежде чем восстановилась обычная циркуляция крови, были почти непереносимыми, и горец едва смог удержаться, чтобы не закричать. Но тут Арскейн поднял его на ноги и подтолкнул к заднему склону оврага.

— Лезь туда…

И такая в этом приказе прозвучала властность, что Форс несмотря на слабость начал подниматься, а Лура же потащилась впереди него. У горца не было сил даже оглянуться назад, взобраться на верх оврага.

И будь склон более крутым, то ему бы никогда не удалось сделать это. А когда оставалось преодолеть несколько футов, Арскейн догнал его и протащил эти последние футы. С руки Арскейна свисал охотничий пояс Форса с мечом и ножом в ножнах — южанин задержался, чтобы подобрать их.

Никто из них не стал тратить время на болтовню. Форс был рад помощи, оказываемой ему в ходьбе рослым южанином. Через некоторое время он понял, что под ногами — настоящая трава, и тогда он повалился вниз, и на его ободранную кожу брызнула вода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});