Нефритовый тигр - Александра Сутямова

клятвой молчания, прости, Дэ Шэн[161]. Однако я не оставлю тебя без утешения, – Чу Жу продемонстрировал глиняный сосуд с домашним вином, заранее взятый из кладовки Аи.

– Помнится, когда-то Ман застал нас за кувшином, но Аи так и не выдал. Добрый старик, за него и выпью! – молодой мужчина ловко спрятал сосуд под верхний халат и направился в сторону поселения. – «Эх, встретишь красавицу вечером поздним, да махнёт она тебе на прощанье», – он процитировал строки поэмы.

Подходя к воротам, ведущим во внутреннюю часть поселения, куда вход был позволен лишь избранным, Дэ Шэн всё же решил уточнить:

– Почему же вы встречаетесь здесь, а не… – он нарочно не договорил, дабы не выдавать излюбленное место пренебрегших учением последователей Чи.

– Вскоре он завершит обучение и облачится в монашеское, – ответил Чжу Жу, согласно предварительно выбранной и отрепетированной с подругой легенде.

– Да, таким выходить не дозволяется… Всё же я был прав? Вот она, голова философа, – Дэ Шэн погладил фиолетовую шапку. – Кто же он, кто же? Всего десятеро. Что ж, буду великим грешником, если не помогу страдающим сердцам. К чему же тогда меня так часто будит гонг[162] молитвы?! Надеюсь, духовный брат не забудет моей жертвы…

– Не забудет, – кокетливо заверила Сона.

Философ прищурился, как ему казалось, понимая намёк удовлетворяющей мужские прихоти девушки.

В ожидании молитв Жу отправился с последователем Чи к храму, а Соне указали направление, в котором она смогла бы «отыскать желающего утешить свою страсть будущего монаха».

Старшие ученики, не занятые обучением в это время должны были слушать наставления Чи в главном учебном зале, младшие же, по словам Дэ Шэна, убирали комнаты и прислуживали в храме. Сона прошлась вдоль жилых помещений, однако, кроме снующих туда-сюда детей и надзирающего за ними старшего ученика, не встретила никого. Тогда она завернула на внутреннюю кухню поместья, но и там уже ненавистного Сяо Ла она не обнаружила. Время заканчивалось. Если она не успеет перехватить мальчишку до того, как тот зайдёт в храм, вся затея окажется бессмысленной! Сона начала нервничать.

Она бегала от здания к знанию и от двери к двери, когда не было свидетелей, делая невероятно занятой вид спешащего куда-то гостя, когда кто-либо попадался на пути. Младшие ученики разошлись, спальни и кухня опустели, а в учебные комнаты Сона пойти не рискнула.

Хвала Судьбе, это и не понадобилось. Как только были закончены приготовления к обеду и работающие на кухне направились в храм, на свет выползли тараканы. А точнее, трое младших учеников, во главе с, кто бы мог подумать, самим молодым господином Ваном! Пока подельники помладше набивали свои платочки печеньем и отварным копчёным мясом, организатор преступления стоял на стрёме, где Сона его и поймала.

То ли от страха воришки перед поймавшим его за руку, то ли от ужаса перед обманутой госпожой, Ван Сяо Ла стал невероятно бледным.

– Г-г-госпожа? – Его былая уверенность куда-то пропала.

– Господин Ван, – твёрдым голосом поприветствовала его Сона.

– Прошу, госпожа, не здесь! Пожалуйста, туда, чтобы нас вместе не видели!

Сона отпустила его, и тот, дав отмашку сообщникам, направился к кухонной кладовой, постоянно оборачиваясь и вежливо подгоняя госпожу.

– Клянусь своим поясом, госпожа, я не обманывал вас! – как можно тише оправдывался мальчишка, находясь уже в пыльном помещении, забитом овощами, мешками, огромными сосудами с зерном и водой и подвешенным прямо на потолке мясом.

– Что же в таком случае вас задержало?

– Я всё расскажу, лишь не прерывайте, – он глубоко вздохнул. – Клянусь честью своего дома, что нашёл человека, знающего вашего знакомого. Этот человек живёт здесь в чаньши[163]. Началась же история давно. Мой хороший друг – я не назову вам его, госпожа, ведь я поклялся! – часто покидал гуншэ, что не давало мне покоя. Я нашёл его на рынке, когда вы долгое время стояли у шатра и ждали вашего сопровождающего. В тот день он был на меня зол за то, что по моей вине вы нас видели. Друг уверял, что наблюдает ради забавы за прибывшей в город чужеземкой, и я напросился с ним. Мы следовали за вами всюду. В вечер нашей встречи на крыше мы были вместе. Сославшись на моё родство, он просил меня выдать себя одного. Я полагал, мой друг опасался наказания, вот только… Он знал о нашем с вами уговоре, и я клянусь образами на моей одежде, что был готов искать мальчика в школе и в поселении, но мой друг велел мне передать то, что я сказал вам в день нашей последней встречи. Делом, порученным мне, было удержать вас.

– Зачем же?

– Чуть позже я понял, что друг просил не своими словами, ему приказал человек из чаньши, ведь я часто подмечал их вместе.

– Что это за человек?

– Я хотел прознать больше, но попался. Однако чжучи не выдал меня хозяину комнаты в обмен на обещание подобного не повторять. Но я наблюдал! Каждый день он получает послания голубем или гонцом. Скоро монах должен вернуться, поэтому, госпоже лучше уйти, а завтра, в час молитвы, вы сможете пробраться в его келью. Я помогу.

Глава 14

Келья

А завтра, перетягивая грудь, надевая одежду Жу, широкую в плечах, и пряча в поясе маленький нож, купленный на всякий случай в первые дни пребывания в городе, Сона молилась, чтобы вместо гонца прилетел голубь, ведь гонец явно не оставит послание лежать в комнате, а ей необходимо знать, что в нём.

– Трудно ему будет монахом, раз всякий день наслаждается таким прекрасным цветком, – ответил сарказмом на новый сосуд с домашним вином Дэ Шэн.

– Обещаю, друг, сегодня в последний раз, – уговаривал его Жу.

В ответ тот наиграно скривил губы и оглядел парня с головы до ног, демонстрируя своё недоверие к его словам:

– Не могу быть против, – пожал он плечами, переводя внимание на девушку, – только если госпожа и меня одарит своим вниманием, – на его лице вновь появилась лукавая ухмылка.

– Господин, позвольте ваш платок, – пустив в ход все женские чары, попросила Сона.

Философ достал из широкого рукава белый кусочек шёлка с вышитым изображением знамени его семьи. Такие платки не использовались по прямому назначению, а служили обозначением принадлежности хозяина к тому или иному роду.

Кончиками пальцев обеих рук девушка взяла протянутый шёлк и, опустив ресницы, приложила к губам, оставив на нём лёгкий поцелуй. После чего, не спуская глаз с расшитой ткани, вернула её молодому человеку.

Нужно было