Наше величество Змей Горыныч - Ирина Боброва

Опустился Змей Горыныч на двор широкий, Лансёл кубарем со спины скатился и ну кричать, противника на бой вызывать. Джон из дверей нос высунул, змея о трех головах узрел да и в обморок грохнулся, а солдаты его к воротам понеслись, оружие да коней позабыв. Ну Горыныч им препятствовать не стал – пускай бегут.

Потом Лансёл, это уже когда леди Клару проведал да предложил ей на живую драконью голову полюбоваться, от чего девица благоразумно отказалась, – так вот, после этого собрал он пир горой. Правда, на стол накрывать ему самому пришлось – все челядинцы благополучно в обмороке лежали, вид Горыныча оказался для них большим потрясением. Хорошо хоть еды наготовлено было преизрядно – Джон тот к свадьбе пир собрал, думал, жениться получится.

Стол в большой фамильной зале стоял. По стенам портреты Лансёловых пращуров развешаны, оружие всякое да щиты. А еще понавешаны головы турьи, кабаньи, медвежьи да оленьи рогатые. А стол ломится – тут и кабан, целиком зажаренный, и каши овсяной в превеликом множестве, и твердых пирогов огромное количество. В Англии пироги эти пудингами называются и национальным блюдом чтутся. Ну все три головы Змея угощению должное воздали. Рыцарь Лансёл тоже не отставал, изрядно наголодавшись за время исполнения обета.

А когда на столе только кости да пустые тарелки остались, рассказал Лансёл Змею следующую историю. Драконы, оказывается, в стародавние времена в Англии и других государствах заводились в превеликом множестве и размножение имели. А потом вдруг враз вымерли – эпидемия, наверное, случилась. Чума, например, или еще какая инфекция выкосила драконье поголовье подчистую. Так вот, были те драконы совсем глупыми, без интеллекта. Звери и звери, только что огромные да крылатые. А говорящего среди них не было ни одного.

Горыныч после этого рассказа крепко задумался. Посовещались головы Змеевы да решили в сторону родимую лететь, домой, значит. С тем попрощались с гостеприимным хозяином и на Лукоморье курс взяли.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

ЧТО ЛУЧШЕ – ТРИ ЖЕНЫ ИЛИ ОДНА КОРОВА?

Сонный летний полдень поднимался цветочным маревом к небу. Казалось, что даже летний ветерок ленится дуть как следует. Так, заденет травинку здесь, пошевелит лепестки ромашки там – и все. Монотонно жужжат пчелы, облетая цветочное хозяйство, где-то в лесу стучит дятел – тоже лениво и монотонно, будто ни разу в жизни не кормленный.

Под этот стук задремал Леший. Не в своей берлоге, что находилась около дуба столетнего, который рос в глубине леса, а просто прилег меж трех берез и уснул. Зря, конечно, он это сделал, но об этом позже сказ будет. А пока Леший лежал почти на опушке и, изредка открывая глаза, разглядывал небо. Голубое-голубое да такое чистое, что Леший расчувствовался и умилился голубизне и покою. А расчувствовавшись, задремал, как это у него всегда и непременно случалось от сильных эмоций.

Ни одно облачко не посмело нарушить покой летнего дня. Небо было бы идеально голубым, если бы не парящий сокол. Он казался соринкой, темной закорючкой, нарушающей гармонию цвета.

Соколу в общем-то на полуденную дрему было наплевать. Он занимался ответственным делом – охотой. Охотился на своего давнего врага. Врагом его была мышка. Мышка не простая, а белая. Этот редкий среди мышей цвет назывался альбиносовым. О том сокол услышал, когда под крышей царского терема в засаде сидел. Мышка вела себя очень нахально и сокола полностью игнорировала – слизывала крошки прямо с рук одной из царевен и даже прикидывалась ручной. Именно тогда одна из царских дочек и сказала, что мышка не простая, а альбиносовая. После того как мыши спасли столицу Лукоморского царства-государства от злостной великанши Усоньши Виевны, к грызунам этим, прежде без счету истребляемым, стали проявлять почет да уважение.

Соколу было совсем без разницы, какого цвета еда. Мышей внизу много. Серых. Но эта была очень хитрой, и, несмотря на то что ее белую шкурку было видно за версту даже в самой густой траве, наглому грызуну каждый раз удавалось избежать когтей крылатого хищника. А потому как поймать эту шуструю мышку сокол не мог, то мечтать о ней начал денно и нощно. И такой она стала вкусной ему казаться, такой сочной и даже сладкой, что стал сокол мышь эту наглую во сне видеть.

Сокол заметил движение в ивняке, что украшал берег пруда зеленью и тенью, и ринулся было вниз, но огромный гребень, что вдруг показался над верхушками ив, испугал его. Размеры неведомого зверя намного превышали охотничьи способности хищной птицы. И опять-таки цветовая гамма не та. На что ему, спрашивается, жесткий на вид чешуйчатый гребень фиолетового цвета вместо маленькой, беленькой и, что самое главное, мягкой мышки?

Сокол сделал еще круг. Пролетел над кромкой леса, ивняком и прудом, заросшим белыми лилиями. Последние два дня мышка мелькала на берегу пруда, и сокол недоумевал: что это обнаглевшего грызуна потянуло из хлебных царских горниц к лесному омуту? Недоумевал до тех пор, пока не увидел трех царских дочек, гуськом направившихся к пруду. С узелками в руках, между прочим. Понятно. Девицы ее подкармливают. Небось и на берег попала в узелке с припасами! Если царевны пришли, значит, мышка тоже появится!

Сокол снизился, сделал еще круг и едва не был сбит гребнем неведомого зверя. Уже набирая высоту, он заметил белое пятнышко около платьев, небрежно брошенных на берегу. Охотник сильно обрадовался мышке, будто доброй знакомице, и зашел на новый круг.

Мышка тоже заметила давнего недруга. Она бросила кусок сыра, что с превеликим аппетитом поедала, и поспешила спрятаться в густых зарослях, но не успела. Она даже забыла испугаться – настолько велико было ее удивление. На берегу омута можно было увидеть любого хищника, любую нечисть, но чтоб такое страшилище чудное?!

Две огромные лапы изумрудно-зеленого цвета с острыми ярко-фиолетовыми когтями раздвинули деревья так, будто это были травинки. Три пары огромных глаз в упор посмотрели на грызуна. Глаза эти размером с тот самый каравай, которым царевны собирались пообедать и в котором мышка активно прогрызла большую дыру. Насквозь и прогрызла. Даже по цвету глаза зверя о трех головах на тот каравай походили – такие же тепло-желтые. Тонкая полоска зрачка пересекала радужку – совсем как та бороздка, которую мыша только что проела в хрустящей хлебной корке. Глаза сидели близко друг к другу на вытянутых зеленых мордах. Темные дыры носов показались маленькому грызуну огромными пещерами – каждая ноздря была раз в сто больше ее норки. Мышка посмотрела ниже – и обомлела. Те белые полосы, что, собственно, и преградили ей путь, оказались острыми клыками. Едва из огня да в полымя не попала! Спасаясь от сокола, полезла в пасть к чудовищу!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});