Люби меня по-немецки (СИ) - Лель Агата

Когда Артур на собрании с умным видом в красках расписывает возможные риски от слияния с Лимитед корпорейшн, я неверными пальцами набираю под столом ответ и свожу вместе коленки от сулящего Гансом продолжения ночного марафона.

— Как считаешь, Ульяна? Предложение рентабельно?

— Что? Прости я… задумалась, — прячу телефон и смотрю на босса, который прекрасно замечает, что витаю я где-то совсем далеко.

— Я сказал, что нам нужен серый кардинал, шпион, который должен глубоко внедриться в нутро ЛК. Нужно взять их горячими, поймать за жабры и после отыметь по полной.

Внедриться. Глубоко. Отыметь.

— Кароль? С тобой всё в порядке? У тебя щёки побагровели… Вот дьявол! Ты что, умудрилась подцепить этот новый вирус, который привезли эмигранты из Зимбабве? — глаза Артура полны священного ужаса. Он сбрасывает ноги со стола и судорожно нашаривает в ящике упаковку медицинских масок.

В "ЭмЖиЭм" ни для кого не секрет, что наш властный босс ужасный мизофоб и ипохондрик. Он запросто может перегрызть горло лютому конкуренту, но готов впасть в истерику, если не помоет руки перед едой, в страхе развести в своём стерильном кишечнике гельминтов.

Сейчас его бзик мне на руку как никогда.

— Да, ты знаешь, кажется, у меня лихорадка и… как-то подташнивает, — кашляю в кулак для пущего эффекта, и Артур, оттолкнувшись ногой от пола, катится на своём кресле к окну, по ходу движения натягивая поверх маски ещё одну.

— Быстро! Быстро взяли все!!! — истерично командует он, тыча пальцем на коробку.

Сотрудники послушно подскакивают со своих мест и вытягивают на побледневшие физиономии по голубому лоскутку.

— А ты, — переводит палец на меня и другой рукой прикрывает упакованный в маски рот, — а ты вон отсюда, и без справки от доктора о том, что полностью здорова и не представляешь опасности для окружающих чтобы здесь не появлялась! Кровь, моча и прочее — чтобы всё соответствовало норме!

Да, босс! Это было проще простого.

С плохо скрываемой улыбкой покидаю конференц-зал и уже собираюсь было набрать Курту и сказать, что примерно через час он сможет воплотить все свои эротические угрозы в жизнь, как замечаю на диванчике возле своего кабинета Вику.

Закинув ногу на ногу, она со скучающим видом листает журнал, бегло посматривая на наручные часы.

— Ульяна Дмитриевна, эта девушка утверждает, что она ваша близкая родственница, — с извиняющимся видом поджимает губы Альбина.

— Так и есть, ближе не придумаешь, — цежу сквозь зубы и натягиваю приторную улыбку: — Здравствуй, Вика. Что ты здесь делаешь?

Сестричка откладывает журнал и поднимается с дивана. Ох, чёрт, бедняжка снова перепутала отделы и купила платье для девочек шести лет. Наверное, тот удар качелями по голове в средней школе не прошёл даром.

— Я пришла поговорить. Тётя Оля сказала, что поймать тебя можно только на работе. Ты же как пчёлка, всё кружишься, кружишься…

— Поговорить? Что-то срочное? — открываю дверь кабинета и пропускаю гостью вперёд. Вика, манерно покачивая бёдрами вплывает в мою обитель, и с любопытством осматривается по сторонам.

— А у тебя тут действительно шикарно. Моя сестрёнка большая шишка. Круто. — Не спрашивая разрешения плюхается на моё кресло и крутится вокруг своей оси.

Сложив руки на груди с спокойно смотрю на её проказы и гадаю, какого рожна она здесь забыла. Наши отношения никогда не были слишком близкими — всё-таки большая разница в возрасте даёт о себе знать, а после её выходок на воскресном барбекю я и вовсе стала относиться к ней с предельной осторожностью.

— Кажется, ты перепутала парк аттракционов и серьёзную организацию. Карусели за углом, здесь ворочают миллионами.

— Ой, брось, не будь букой. Неужели ты не рада меня видеть?

— Если бы ты не пыталась залезть в трусы к моему мужчине, восторг был бы правдоподобнее.

— К твоему мужчине? — Вика, крутящая до этого в руках подставку для концелярии, зависает. — К какому именно мужчине? Олегу Шмелю или Курту Рейнхарду?

Ах вон оно что! Маленькая заноза. Выходит, она в курсе моей махинации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Оборачиваюсь на дверь и, убедившись, что та плотно запрета, отбрасываю церемонии:

— Как ты узнала?

— Мы с подружками ходим каждое воскресенье в 'Сохо", — чувствуя себя явно на коне, Вика неторопливо поднимается и, обойдя стол, становится напротив, в точности отзеркалив мою воинственно настроенную позу. — Ты смогла обвести вокруг пальца всех, но не меня.

— А тебе не кажется, что совать нос в дела взрослых — признак плохого воспитания?

— Мне уже восемнадцать и стопудово я первая на него глаз положила! Когда я увидела его тогда в ресторане, в твой день рождения, то просто дар речи потеряла. Подумала, что это какой-то розыгрыш, но потом ты притащила его на воскресные шашлыки по-прежнему представляя всем как Олега… Ну, знаешь ли, это уже перебор! Тебе что, одного мало? Это со мной Курт должен встречаться!

— Это ещё почему?

— Потому что я подхожу ему больше! Я молодая, обожаю тусовки, знаю наизусть все его песни и, — запрещённый приём, — у меня нет морщин.

— У меня нет морщин! Мне всего лишь тридцать!

— А мне на двенадцать лет меньше.

А это уже хук под дых.

Может, вызвать охрану и с почестями выдворить её отсюда? Хотя показывать свои эмоции это практически расписаться в своём поражении.

— Понятия не имею, почему ты выдаёшь Курта за Олега, но меня это и не очень-то интересует, — демонстративно рассматривает окрашенные алым ногти. — Я всего лишь хочу, чтобы ты уступила Рейнхарда мне.

— Уступила? Курт не место в общественном транспорте и он сам в состоянии выбрать, с кем ему быть. И он выбрал меня — сморщенную тридцатилетнюю курагу. Да, представь себе, ты и твои персики остались не у дел.

Вика щурит подведённые чёрным карандашом глаза и улыбается. Очень и очень недобро.

— Значит, не хочешь по-хорошему?

— Будешь меня преследовать и подкладывать на стулья кнопки?

— Нет. Я всего лишь съезжу в гости с тёте Оле и дяде Диме. Они давно меня звали, да всё некогда было…

— Не смей ничего рассказывать моим родителям! — шиплю, теряя контроль.

— От чего же? Ты их обманываешь! Ты вообще всех обманываешь! Может, Курт и Олег тоже не в курсе о наличии в твоей жизни друг друга? — и словно между прочим: — Кстати, последнего я нашла в фейсбуке, пожалуй, напишу ему и спрошу, какого чёрта его возлюбленная представляет его именем другого мужчину.

Обложила со всех сторон, маленькая дрянь.

Было ясно с самого начала, что ничем хорошим эта авантюра не закончится, и в ходе последних событий я бы точно со дня на день рассказала родителям всю правду. Но сама! Кто знает, что наговорит им эта продуманная пиранья…

А Олег! Если она возьмёт и действительно напишет ему, он решит, что всё это время я наставляла ему рога, что на самом деле совсем не так! Да, мы расстались, и теперь я точно уверена, что навсегда, но я не хочу, чтобы он считал меня шлюхой и переходил на другую сторону улицы, едва завидев меня идущую навстречу.

Что делать? Разумеется, не идти у неё на поводу. Всем известно, что шантажистов надо осаждать грубо, не оставляя ни единого шанса для манёвра.

— Делай, что хочешь. Мне плевать, — говорю нарочито безразлично и опускаюсь в своё кресло.

— Уверена? Я прямо сейчас позвоню дяде Диме! — не сдаётся сестрёнка, но пыл явно подрастеряла.

— Господи, неужели ты думаешь, что даже если я вдруг лишусь рассудка, пойду на твои условия и передам тебе на поруки Курта, он как безмозглый телёнок воспылает к тебе любовью и поведётся?

— На это, — тычет Вика на своё выдающееся декольте, — ведутся все.

— Но не он. Курт мой и ты его не получишь! — открываю папку с документами и делаю вид, что страшно увлечена.

— Ну и отлично! Чтобы ты знала — я просто так не сдамся!

Не глядя на кузину жму на селектор.

— Альбина, зайди, будь добра.

Через несколько секунд открывается дверь и в кабинет заглядывает секретарша: