Лебединые одежды (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна

Возникшая перед глазами картина — одна его рука у нее в волосах оттягивает голову назад, а другая закрывает рот — заставила ее облизать губы.

— У тебя еще остались силы после вчерашнего? — Она сделала вид, что смотрит в окно, чтобы выиграть пару минут.

Орвар тут же возник у нее за спиной:

— Так как, Хильд? — Спросил он хриплым от желания голосом. Он нагнулся к ее шее и жадно потянул носом воздух: — Ты еще не беременна. Нам надо поторопиться.

Вверху что-то загремело. Хильд вздрогнула и сбросила с себя руки мужа. Боже, они ведь вчера не предохранялись! Она напилась, как школьница, а этот… который теперь по всем законам ее муж… он заставлял ее пить снова и снова, а потом всю ночь трахал без резинки, как отбойный молоток.

— Значит, не беременна? Вот и хорошо! И запомни, Орвар Хорфагер, — она почти ткнула его пальцем в нос, — дети не трамвай, за ними гнаться не надо. Они приходят к любящим парам.

Он перехватил ее руку и уже мягко тянул к себе:

— Какие проблемы? Я тебя люблю.

— А я тебя ненавижу!

Оттолкнув его в сторону, она уже шла к дверям.

— Хорошо, — крикнул он ей в спину, — для начала сойдет и так. Просто скажи, что я тебе не безразличен.

Вместо ответа она подняла средний палец.

Орвар снова взял чашку, руки мелко подрагивали. Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься вслед жене, не ухватить ее зубами за загривок, не прижать к земле.

— Не вздумай! — Прозвучало за спиной.

В своих дурацких розовых тапках его сестра умела передвигаться совершенно бесшумно. Фрейя подошла к столу, взяла чашку Хильд с еще горячим кофе и с наслаждением сделала глоток.

— Я скажу Хокону, что ты хлещешь кофе с утра.

— Жадина-говядина, соленый огурец… — как в детстве пробормотала сестра.

Ага, на полу валяется, никто его не ест. Но чашку на стол вернула. А потом подошла к брату, пригладила взъерошенные волосы, расправила завернувшуюся горловину майки.

— Орвар, будь с ней побережнее. Ты слишком привык сносить двери с петель. А ведь иногда достаточно просто постучать.

— Как постучать? — Туповато переспросил он.

Фрейя секунду смотрела ему в глаза, затем больно стукнула по лбу острым кулачком:

— Вот так, идиот!

* * *

Холодный воздух неплохо прочищал мозги. После пробежки Хильд возвращалась домой усталая, но заметно подобревшая. Развеять злость помог так же и тот факт, что она почти обогнала назначенного ей сегодня в телохранители Кьяртана. Он, конечно, не отстал, но заметно вспотел, а она была еще вполне себе огурчик. Энергия бурлила в жилах, требуя немедленного выхода.

Во дворе тренировались младшие волчата с поросятами. Теперь-то она уже могла разобрать, кто из них отрабатывает двойной перевод, а кто захват или завязывание, спасибо Хельги. Тот же Хельги считал, что ей пока рано (да и незачем) заниматься фехтованием всерьез. Главная задача женщины, говорил он, а все вокруг согласно кивали, сберечь себя и ребенка, если мужчины рядом не оказалось. Поэтому она должна на некоторое время вывести противника из строя и бежать, в этом ее шанс на спасение.

Спорить она не стала, пока. Избивать манекен голыми руками ей тоже нравилось.

В углу двора сидели две девочки, одна подросток, а вторая малышка лет шести. Судя по розовым щекам и носам, ждали они уже давно.

— Не мерзните здесь, — посоветовала им Хильд, — идите в дом, вам тетя Аника нальет какао.

Сняла куртку, бросила ее на перекладину заборчика и принялась отрабатывать удары на кожаном чучеле. Колено — горло — диафрагма — колено — горло — диафрагма. Она меняла позицию, опорную ногу, пыталась достать врага сбоку, снизу, лицом к лицу. Колено — горло — диафрагм…

— Вы еще здесь? Почему не идете греться?

Старшая девочка спрыгнула с перекладины и подошла ближе, младшая последовала за ней.

— Мы сюда не за какао пришли, — сказала она. — Мы хотим научиться драться.

— Драться? — Удивилась Хильд. Надо же, не одна она здесь такая воинственная. — А вам мама разрешила?

Старшая девочка сжала губы что так, что они превратились в узкую полоску, и смотрела из подо лба, не моргая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мама с нами не говорит, — пояснила младшая, — она ушла к Хель. И папа тоже.

Хильд стояла с приоткрытым ртом, лихорадочно соображая, что же сказать. Было ясно, что слов жалости эти дети не примут. Что же с ними случилось?

— Это Лиза Ангстрем, — Хельги Левша приблизился бесшумно. Старшая девочка присела во вполне приличном книксене. — А это Лотта. Их мать убили во время того нападения на дороге. Отец не вынес горя и ушел вслед за ней, такое случается. Дети сейчас на попечении дальних родственников. Семья небогатая, но собираются оформить удочерение, как только вернемся в Мальмё.

— Лиза и Лотта, — задумчиво повторила Хильд. — Что же нам с вами делать?

Левша в ответ лишь пожал плечами:

— Пытался отправить их к тетке. В школе пока занятий нет, так пусть учатся шить или что еще там полагается делать женщине…

— Шить мы умеем, — с тихой злостью перебила его Лиза, — только это нам не помогло, когда колдун убил нашу маму. Фру Хорфагер, это правда, что вы убили ножом и копьем двух чужаков?

— Ну, да.

— Научите нас, пожалуйста. Или мы будем смотреть, как вы делаете, а потом сами…

А что, подумала Хильд, девочки потеряли семью, за смерть их близких никто не отомстил, так что они имеют право требовать виры. Правда, пока не известно, с кого конкретно, но будем считать эти занятия частью выкупа.

— Хорошо. — Сказала она. — Тогда запомните самое главное: обязанность женщины сохранить свою жизнь и спасти своего ребенка. Поэтому будем учиться сначала очень сильно бить в самое больное место, а потом очень быстро бежать. Ясно?

Хельги Левша фыркнул и пошел к своим волчатам-поросятам.

— Ясно, — в один голос ответили сестры.

— Тогда приступим. — Хильд проверила, прочно ли закреплен манекен, и развернула его лицом к девочкам. — Смотрите, вот самые уязвимые места на теле человека. Глаза, нос, горло… — болевые точки были обозначены полустертыми черными кружками. — Подмышка, солнечное сплетение, печень… пах… Вывести из строя взрослого мужчину в одиночку вы пока не сможете, но если нападете вдвоем, у вас появится шанс. Поэтому научитесь бить изо всех сил и не терять время на сомнения и страх. Усвоили?

— Да!

— Тогда переходим к практике.

Вернувшийся к обеду домой Орвар, и не думал искать жену на кухне. Он сразу прошел через холл на задний двор и замер на пороге. В углу тренировочной площадки две девочки избивали бойцовский манекен: одна наносила убийственные удары в горло, печень и пах, а вторая, совсем кроха, ожесточенно пинала его в ахиллово сухожилие.

— Не жалей, — подбадривала их Хильд. — Он вас не пожалеет. Давайте, за маму! За папу! Сломайте ему колено! Оторвите ему яйца!

Орвар тихо закрыл дверь, чуть не на цыпочках вернулся в кухню и в один глоток осушил поданный ему кухаркой бокал горячего меда. Кажется, из Хильд получится отличная мать, подумал он.

ГЛАВА 27

Второй раз он вернулся домой уже в темноте. На невидимых ниточках свисали с неба звезды, на каждом углу горели фонари, над каждой дверью сияли лампочки, мягко светились окна его временного дома — яркие на кухне и в комнатах первого этажа, приглушенные шторами в спальнях на втором. В их с Хильд спальне, судя по мягкому голубому сиянию, горел ночник. От мысли, что его ждут, по груди пробежало что-то мягкое, бархатистое.

Орвар бесшумно поднялся по лестнице, открыл дверь и замер, всматриваясь в полумрак. На кровати неподвижно лежала его Хильд… и еще два маленьких тела. Те самые девочки, Лиза и Лотта свернулись клубочками по обе стороны от его женщины и спали. Для него места явно не оставалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хильд повернула голову и улыбнулась. Вот именно такой, мягкой, расслабленной, с детской книжкой на груди он часто видел ее в своих мечтах. Но… какого черта? Что здесь делали эти кровожадные девчонки?