Сильнее страха - Марк Леви

Знай, где бы я ни находилась, я никогда не перестану тебя любить. Ты со мной каждое мгновение, навсегда.

В тебе весь смысл моей жизни.

Твоя, любящая мама.

Сьюзи отдала письмо Эндрю, дождалась, пока он его прочтет, и прошептала:

— Как жаль, что я ее не знала!

— Ты догадываешься, о каком месте она говорит?

— Не могу даже представить!

— А эта музыкальная пьеса? Ты сможешь ее сыграть?

— Я так давно не играла! Сыграть — нет, но прочесть, пожалуй, смогла бы…

— Когда те, кто хотел от нас избавиться, узнают о своем провале, у нас уже не будет времени. Так что попытайся вспомнить. Матильда никогда тебе не рассказывала, куда они с матерью ходили тайком?

— Теперь и ты называешь ее Матильдой! Нет, я же говорю: не имею ни малейшего представления. Кнопф — другое дело. Хотелось бы верить, что друг, которому она хотела доверить этот пакет, — это он.

— Раз я нашел его здесь, значит, она в последний момент передумала.

— Ей не хватило времени, только и всего.

Эндрю разложил фотографии по столу. На всех красовалась Лилиан, снятая на острове: вот она лежит на пляже, вот замахивается топором у сарая, вот расставляет на крыльце цветочные горшки, вот стоит на коленях перед камином и с насмешливой гримасой разжигает огонь. На одной фотографии красовалась голая Лилиан, снятая в ванне со спины. В последний момент она оглянулась и поняла, что ее снимают.

— Не могу тебе позволить подглядывать за моей бабушкой! — Она вырвала нескромную фотографию из рук Эндрю.

— Тебя тогда еще на свете не было! — попробовал он оправдаться.

— Она была неплохо сложена, — заметила Сьюзи.

— Тебе нет нужды ей завидовать.

Сьюзи прищурилась, вглядываясь в снимок.

— Гляди! Видишь зеркало над раковиной? В нем можно разглядеть лицо ее любовника!

Эндрю схватил фотографию и тоже вгляделся в него.

— Пожалуй, только черты нечеткие…

— Видел столик у дивана? На нем лупа! — воскликнула Сьюзи, вскакивая с места.

Фотографию она забрала с собой, Эндрю остался ждать ее на кухне. Заскучав, он поплелся в гостиную. Там Сьюзи изучала фотографию при помощи увеличительного стекла.

— Теперь я понимаю, почему Кнопф называет ее авангардисткой…

— Не понял… — бросил Эндрю, садясь рядом с ней.

— Любовник бабушки был моложе ее минимум на двадцать лет!

— Дай-ка! — Эндрю отобрал у нее лупу. — Ну вот, теперь и я кое-что понял, а то все гадал, что имел в виду Бруди, говоря о «вершине власти». — У Эндрю от удивления отвисла челюсть. — Человек с этой фотографии стал спустя тридцать с лишним лет могущественным вице-президентом США, самым страшным за всю нашу историю.

— Он еще жив?

— Да. Страдает сердечной недостаточностью, но живой.

— Мне необходимо с ним поговорить!

— Ты не только сумасшедшая, но и наивная. Таких наивных женщин я еще не встречал! — фыркнул Эндрю.

— А встречал ты, конечно, уйму женщин!

— Ты не представляешь, кто скрывается за этой добродушной маской. Готов поспорить, что твоя бабушка спохватилась только в день их разрыва.

— Они любили друг друга. Он наверняка многое о ней знает.

— Многое? Дай-ка я тебя просвещу. Свою политическую карьеру он начал в 27 лет, выбрав наставником Рональда Рамсфельда, впоследствии — самого спорного в нашей истории министра обороны, с которым их с тех пор связывают нерасторжимые узы. Через 12 лет после того, как была сделана эта фотография, любовник твоей бабушки был избран в Конгресс. Он был противником экономических санкций против Южно-Африканской Республики во времена апартеида, не поддержал намерение Конгресса обратиться к правительству ЮАР с требованием освободить Манделу, а во внутренней политике выступал против создания Министерства образования, считая, что образование — слишком дорогое удовольствие. Побыв несколько лет главой Комитета республиканской партии, он сменил своего наставника на посту министра обороны. При нем произошло вторжение в Панаму и операция «Буря в пустыне». С его стороны это был верх лицемерия: ведь в свое время он пошел на немыслимые уловки, лишь бы не исполнить свой воинский долг во Вьетнаме. Когда к власти вернулись демократы, он тут же отошел от политической жизни и возглавил одну из крупнейших нефтедобывающих компаний. Под его руководством эта мультинациональная структура расширила спектр своей деятельности и через многочисленные филиалы занялась военными поставками. После десяти лет безупречной службы бывший любовник твоей бабушки ушел из бизнеса, чтобы стать вице-президентом США. При этом он получил скромное «выходное пособие» — что-то около трехсот миллионов долларов. Будучи ушлым бизнесменом, он прихватил с собой и пухлый пакет акций. Было бы глупо не сделать этого, ведь потом, солгав о наличии у Ирака оружия массового уничтожения и о связях между Аль-Каидой и Саддамом Хусейном, он использовал свою власть, чтобы развязать войну — якобы как возмездие за теракты 11 сентября. А в той войне большую часть операций по снабжению осуществляли службы, напрямую связанные с его бывшей компанией. Это его сказочно обогатило: за время его вице-президентства компания нахватала правительственных контрактов на семь миллиардов долларов. Руководя военными действиями, он распределял эти чудесные контракты. Наконец, он был напрямую замешан в деле «Энрона» — крупнейшем скандале в мире бизнеса: ведь он заодно возглавлял Национальную комиссию по энергетике. Да, чуть не забыл! Подозревали, что именно с его подачи возбудили дело против Валери Плейм, агента ЦРУ. Она работала под прикрытием и была разоблачена, так как случились утечки информации из Белого дома. По совместительству Валери была женой посла США, одним из первых заявившего, что представленные Конгрессу доклады о наличии у Ирака оружия массового поражения были сфабрикованы. Ну как, тебе все еще хочется с ним встретиться и потолковать о бабуле?

— Откуда тебе все это известно?

— Зря, что ли, у меня диплом журналиста? — мрачно пробурчал Эндрю. — Этот человек был одним из трех главных «ястребов» Белого дома. Поверь, лучше не переходить ему дорогу.

— Ты уверен, что на фотографии именно он?

— Разве что у него был близнец… Теперь так: все складываем, пару часиков спим, и чтобы на рассвете духу нашего здесь не было!

— Все настолько серьезно?

— Я пока не знаю, во что вляпалась твоя бабушка, но мы только приблизились к этой трясине — и сама видишь, каким смрадом оттуда понесло! Уж поверь, мы имеем дело не с мальчиками из церковного хора.

— Думаешь, он мог быть ее сообщником?

Вопрос Сьюзи заставил Эндрю задуматься.

— Это противоречит рассказу Бруди об их ссоре.

— А вдруг он в последний момент пошел на попятную? Может, он ее и сдал…

— Что бы он ни выкинул, я не удивлюсь. Рад, что ты перестала безоговорочно оправдывать свою бабушку: она ведь на самом деле могла стать изменницей родины.

— Иногда я тебя ненавижу, Стилмен!

— Ты просила помочь тебе установить истину, а не деликатничать.

11

Эндрю разбудил Сьюзи, лишь только начало светать. Она спала на полу у дивана, на котором он забылся коротким сном.

Они погасили свет, Сьюзи заперла бабушкин дом на ключ.

Они зашагали к причалу. Пошел снег, снежинки таяли над поверхностью озера, отчего пейзаж казался очаровательно мирным.

Эндрю помог Сьюзи сесть в лодку.

— Спасибо, что поехал со мной, — бросила она, опускаясь на скамейку.

Они плыли к берегу в полном молчании, тишину нарушал только треск мотора да плеск воды у форштевня. Сьюзи не сводила глаз с удаляющегося острова. Эндрю взял курс не на Шрун-Лейк, а на противоположный берег озера. Причалив неподалеку от грунтовой дороги, которую приметил накануне, он вылез и подтянул лодку к берегу.

Их путь лежал через лес. Сьюзи шагала как робот, не обращая внимания на холод и снег, как будто часть ее души осталась на острове.

Спустя час они вышли на дорогу. Стоило Эндрю поднять руку, как рядом с ними затормозил первый же грузовик.

Водитель не задавал им вопросов: в этих краях не принято болтать попусту, как и оставлять на произвол судьбы заблудившихся путников, тем более в разгар зимы.

Полуприцеп ехал на север, Эндрю и Сьюзи надо было на юг. Водитель справился по рации, нет ли поблизости кого-нибудь из его собратьев, кто ехал бы в Нью-Йорк.

Пересадка произошла на заправке в пятнадцати километрах от канадской границы. У Эндрю мелькнула мысль, что благоразумнее было бы пересечь границу, а не возвращаться домой.

Новый шофер оказался не болтливее первого. Все восемь часов, проведенные на колесах, Эндрю и Сьюзи проспали. Водитель высадил их у своего склада в Джерси-Сити. За Гудзоном сиял вечерними огнями Нью-Йорк.

— Дома и стены помогают, — сказал Эндрю.