616 — Ад повсюду - Давид Зурдо

Пожарный покачал головой. Не за что было извиняться. Он осторожно разжал руки Одри и взял ее за плечи, чтобы придать больше убедительности своим словам:

— Все будет хорошо.

То же самое сказала Одри Дэниелу на последнем сеансе, перед тем как появилась его темная сторона, незадолго до ужасной и абсурдной смерти жены профессора Майкла Макгейла.

— Нет, это не так. Ничего хорошего не будет, никогда не будет так, как мы хотим.

Голос Одри был тверд. Она прекратила плакать, но глаза, в которых плескалась бездонная боль, не умели лгать. Джозеф убрал с лица Одри влажные волосы. Затем, не думая о том, что делает, погладил ее щеку. Одри отпрянула, и он тут же убрал руку:

— Извини. Я…

Одри приложила палец к его губам и не дала закончить. Потом она снова поднесла руку пожарного к своей щеке. Джозеф увидел, как она закрыла глаза и прижалась к его ладони. За всю свою жизнь он не встречал такой красивой женщины. Все преграды рухнули. Его пальцы утонули в ее волосах и коснулись затылка. Там удивительно нежная кожа Одри пылала.

— Я поцелую тебя, — сказал Джозеф серьезно.

14

Бостон

Одри сбросила вызов Джозефа на мобильном. Пожарный не оставлял надежды поговорить с ней. Автоответчик Одри ломился от его сообщений, и секретарша уже не знала, как объяснить ему, что ее начальница несколько дней не появляется на работе. Психиатр избегала Джозефа, и ему давно следовало это понять. Но он не сдавался. Пока он ограничивался лишь настойчивыми звонками, хотя рано или поздно — и Одри в этом не сомневалась — он отыщет ее во время посещения приюта или заявится к ней домой. Джозеф был хорошим человеком и беспокоился о ней. Да и как могло быть иначе, после того как она появилась в его доме, промокшая до нитки и совершенно сбитая с толку?

Одри и сама не понимала, что заставило ее тогда прийти к Джозефу. Возможно, она просто хотела, чтобы кто-нибудь обнял ее. Она чувствовала себя подавленной и беззащитной и совершила ошибку, которую сейчас пыталась исправить. В тот вечер они с Джозефом занялись любовью, что совершенно не входило в планы Одри. Она уже не помнила, когда последний раз была с мужчиной. Джозеф оказался нежным и чутким любовником, но это не принесло ей облегчения. Она не желала завязывать серьезных отношений. Даже с таким милым человеком, как Джозеф. Она должна была бросить все силы на поиски своего сына Юджина. Лишь это имело для нее значение.

Уступив настойчивости Джозефа, Одри рассказала ему той ночью, что жена ее друга Майкла Макгейла только что умерла от внезапного инфаркта в ресторане неподалеку от ее приемной. Она рассказывала об этом сбивчиво, путаясь в словах, многого не договаривая, но Джозеф не настаивал на подробностях. Она покинула квартиру, когда начало светать. Всю ночь ее мучили кошмары, а Джозеф так и не сомкнул глаз, пытаясь успокоить Одри. Он действительно был хорошим. Но Одри следовало уйти. Одной. Она не хотела впутывать Джозефа в эту странную и страшную историю.

Мать настоятельница оказалась права: Дэниел — одержимый. Одри не поверила ему и, сама не ведая того, что творит, потребовала у него доказательств. Он сдержал свое слово. Своей недоверчивостью она обрекла на смерть жену Майкла. Еще одна смерть на ее совести — страшная цена за то, чтобы раскрыть ей глаза. Но теперь она верила… Верила, что устами Дэниела говорит демон, что он знает правду о Юджине. И Одри хотела знать эту правду. Она желала этого всей душой. Каждая секунда, которую она проводила в неведении, забивала еще один гвоздь в ее сердце. Существо, овладевшее Дэниелом, могло покончить с ее страданиями. Но Одри знала, ей с детства вбили в голову, что дьявол никогда ничего не дает даром. И он потребует у нее единственное ценное, что у нее еще осталось после потери Юджина, — ее душу.

Перед ней разверзлись две глубокие пропасти, между которыми она должна была выбирать. Сегодня она вернулась в приют, хотя и надеялась, что ей не придется этого делать. Накануне она решила, что нашла способ заставить злого духа, вселившегося в Дэниела, заговорить, не обрекая себя на вечные адские муки. Кроме того, это позволило бы спасти ни в чем не повинного старого садовника.

Священник из Бостонской епархии мог бы изгнать дьявола из Дэниела. Мать настоятельница уже занялась всеми необходимыми приготовлениями, чтобы ускорить процесс. Она приняла идею Одри без колебаний, ведь она и сама подозревала, что Дэниел одержим лукавым, ей требовалось лишь согласие психиатра. И вот этот день настал.

У входа в приют, скользя отсутствующим взглядом по обветшавшим стенам, Одри молилась. Впервые за много лет она делала это с подлинным смирением. Она просила Бога помочь ей изгнать дьявола из Дэниела и выведать у лукавого правду о Юджине. Одри отдавала себе отчет, что во время обряда экзорцизма могло обнаружиться то, что она всегда хотела скрыть, но выбора не было. Впрочем, ее это уже не волновало. Демон не солгал ей, когда сказал, что нет ничего важнее правды.

Она почувствовала слабость. От затхлого запаха ее мутило, к тому же почти три дня она ничего не ела. Отец Томас Гомес, экзорцист Бостонской епархии, предупредил мать настоятельницу: для того чтобы изгнать дьявола, все участники ритуала должны соблюдать строжайший пост. Было решено, что при отчитке Дэниела будут присутствовать только Одри и священник. Мать Виктория настаивала и на своем участии, но Одри удалось ее отговорить. Она объяснила, что преклонный возраст монахини не позволит ей держать строгий пост, так как это плохо скажется на ее здоровье. Сначала монахиня не сдавалась. Она готова была рискнуть, если это поможет освободить Дэниела от зла. Тогда Одри привела другой неоспоримый довод: слабое здоровье матери настоятельницы не только не поможет Дэниелу, а напротив, способно усилить в нем беса, что сведет на нет все старания. В конце концов монахиня нехотя отступила под напором Одри.

Для отчитки выбрали комнату Дэниела — самое подходящее место во всем приюте, за исключением терапевтического кабинета, но от него сразу отказались. Как у матери Виктории, так и у Одри сложилось впечатление, что кабинет стал «территорией» врага.

Перед тем как отправиться к Дэниелу, Одри зашла в кабинет матери настоятельницы.

— Присмотри за Дэниелом. Он очень напуган, а отец Гомес не позволяет мне видеться с ним. Мы будем молиться за него в часовне, — сказала монахиня и дрожащим голосом добавила: — Да хранит вас Господь.

Проходя по коридору, Одри почувствовала приторный аромат ладана, смешанный с едким запахом щелока. Экзорцист ждал ее у дверей комнаты Дэниела во всеоружии: он приготовился к бою. На нем была церемониальная туника из белого льняного полотна, а с шеи свешивалась фиолетовая епитрахиль. Когда он говорил, его слова звучали резко:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});