616 — Ад повсюду - Давид Зурдо

«Он не может этого знать».

И снова Одри повторила себе, что Дэниел — телепат, а также обладает способностью видеть на расстоянии. Но телепаты не знают всего. Никто не знает прошлого и будущего, за исключением Бога и дьявола. Но если предположить, что Дэниел действительно одержим, как решила мать настоятельница? Тогда дьявол говорил бы через него и Дэниел знал бы то, о чем никто не может знать… Одри взглянула на последнюю фотографию Юджина. Сын улыбался. Рядом с ним стоял клоун с размалеванным красной и белой краской лицом и одетый в неряшливый костюм. От руки клоуна тянулись почти невидимые нейлоновые нити, державшие целое облако желтых шаров. Во сне Дэниел что-то говорил о желтых шарах… И все же Одри не могла поверить, что Дэниел одержим. Она нуждалась в неопровержимых доказательствах, этого требовала ее натура психиатра. Если он — дьявол, так пусть это докажет. Тогда она поверит.

Вновь послышалась сирена машины «скорой помощи», на этот раз гораздо ближе. Одри почесала нос. Она прекратила всхлипывать и немного успокоилась. Слезы иногда полезны, хотя облегчение будет недолгим. Слезы оставили соленый след в ее душе.

Сирена не смолкала. К ней присоединились новые разъяренные гудки. Должно быть, «скорая помощь» застряла в пробке. Одри поднялась, не выпуская из рук фотографию Юджина, подошла к окну и увидела машину «скорой помощи», которая действительно стояла в пробке на углу между проспектом Содружества и боковой улицей. Казалось, ей будет трудно отсюда выбраться — машину зажали со всех сторон, не давая развернуться. Видимо, то же самое подумали и врачи «скорой помощи», потому что Одри увидела, как они выпрыгивают из машины и вытаскивают носилки и набор инструментов для реанимации. Или они сошли с ума, или действительно сильно спешили. Страшная мысль мелькнула в голове Одри:

— Нет, нет… Нет, нет, нет!

Она выскочила из приемной без пальто, даже не закрыв за собой дверь. Стоило ей выбежать на тротуар, как яростный дождь окатил ее с ног до головы. Растерявшись, она огляделась по сторонам и побежала направо.

Мокрые волосы лезли в глаза, в ботинках отвратительно чавкало. Разминувшись с пожилой парой, бежавшей от дождя ей навстречу, Одри неожиданно свернула с тротуара и выскочила на шоссе, едва не угодив под машину. Вслед ей понеслись проклятия водителя. Она начала пробираться между стоявшими в пробке автомобилями. Их владельцы смотрели на нее с жалостью, решив, что, видимо, у этой бедной женщины не в порядке с головой. Наконец Одри добежала до машины «скорой помощи». Водитель, сидевший в кабине, смертельно перепугался, когда она возникла перед ним. Одри отчаянно барабанила по двери, пока он не опустил стекло.

— Чего тебе?!

— Где врачи?!

— Катись отсюда, сумасшедшая!

— Где врачи? Говори! — крикнула Одри, схватив водителя за край униформы.

Тот хотел было закрыть окно, но увидел, что Одри держит фотографию улыбающегося мальчика, позировавшего вместе с клоуном, и сердце его смягчилось:

— В «Гриле Джо».

И вновь Одри начала безумный бег под дождем, среди машин. Добравшись до ресторана, она налетела на разноцветное скопление зонтиков и плащей. Их владельцы толпились рядом. Одри локтями прокладывала себе дорогу, получая тычки и оскорбления, пока не вошла наконец в «Гриль». В ресторане яблоку негде было упасть, но никто не ел. В воздухе витали восхитительные ароматы жареного мяса и свежей кукурузы — запахи радостных семейных ужинов и праздников, полных смеха. Бог не должен был допускать, чтобы кто-то умер в таком месте, как это, но допустил. Врач прекратил нажимать на грудь женщины. Она лежала на полу, ее блузка была расстегнута. К счастью, кто-то вовремя увел отсюда ее сына.

— Мне очень жаль, — сказал врач.

Инфаркт был молниеносным, он убил эту молодую женщину. Муж смотрел на врача отсутствующим взглядом. Он не понимал. Не хотел понимать. Он повернулся к людям, которые обступили его со всех сторон, с надеждой, что, может быть, кто-нибудь из них объяснит ему, что произошло. И встретился взглядом с Одри:

— Одри? Ты?

Она сглотнула слюну. И он заметил, как по ее щекам катятся горькие слезы.

— Майкл, я…

— Она мертва.

— Я знаю.

Одри знала — жену Майкла звали Карен: то самое имя, которое Дэниел написал на ее ладони, чтобы заставить поверить. Он добился своего. Теперь она верила.

Джозеф Нолан заканчивал готовить себе ужин, когда раздался звонок домофона. Он не мог представить, кто бы это мог быть: к нему никто не приходил, кроме детей, навещавших его два раза в неделю. Он убавил газ и направился к двери:

— Да?

Никто не ответил.

— Говорите.

Тишина. Наверное, какой-то подросток решил подшутить. Джозеф вернулся к спагетти с томатами, но звонок повторился.

— Ох уж эти дети!

Теперь, вместо того чтобы направиться на кухню, он подошел к одному из окон в гостиной, из которого просматривалась парадная лестница. Увидев, кто стоит внизу, он на мгновение лишился дара речи:

— Одри!

Джозеф схватил трубку домофона и открыл дверь. Потом попытался немного разгрести бардак, который царил в квартире. Одри вошла в тот миг, когда Джозеф забрасывал бейсбольные журналы под кресло. Он повернулся, широко улыбаясь, но, увидев Одри, не мог скрыть беспокойства:

— Ты вымокла… Что с тобой, Одри?

Вода с ее одежды стекала на пол у входа — Одри казалась призраком. Джозеф заметил, что она плачет.

— Входи, пожалуйста.

Джозеф подождал, пока она войдет, а потом захлопнул дверь.

— Рассказывай, что произошло.

— Обними меня… — прошептала Одри.

Джозеф прижал ее к себе. Его футболка намокла, но пожарный не разомкнул объятий. Сейчас Одри, как никто в этом мире, нуждалась в заботе и утешении. Она казалась такой беззащитной. Даже ничего не смысля в психологии, пожарный догадался о том, что боль Одри слишком сильна и причины ее лежат намного глубже случившегося этим вечером, что бы это ни было. От сухой и профессиональной манеры поведения, которую Одри демонстрировала с первых минут их знакомства, не осталось и следа.

Такую Одри — хрупкую и беспомощную — Джозеф видел впервые. И он хотел ей помочь. Джозеф родился, чтобы помогать другим. Поэтому он стал пожарным.

— Мне очень жаль, — всхлипнула Одри. — Я не должна была приходить.

Пожарный покачал головой. Не за что было извиняться. Он осторожно разжал руки Одри и взял ее за плечи, чтобы придать больше убедительности своим словам:

— Все будет хорошо.

То же самое сказала Одри Дэниелу на последнем сеансе, перед тем как появилась его темная сторона, незадолго до ужасной и абсурдной смерти жены профессора Майкла Макгейла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});