На сопках Маньчжурии - Михаил Толкач

Бато достал из-за печи слинялый тэрлэг — свободный из синей далембы халат с глубоким запахом. Подал замызганный кушак.

— Разболакайся…

Скопцев развесил на жёрдочке у печи свою мокрую одежду. Ичиги сунул на припечек. Бурят неодобрительно поцокал, принёс из угла соломы и набил ею обувки гостя.

— Однахо, далеко ходил? — Бато поднёс Скопцеву кружку с арсой. Тот отказался.

— Лучше аракушки для сугрева.

— Зачем Бато арака? Голова и так пуста. Шибко пуста. Трясется вот, как лист осины. — Бурят произносил слова с растяжкой. Под редкой бородкой кривился скособоченный рот.

— Ночевать пустишь, Бато?

— Гостю не откажем. Ты же не беглый варнак?.. Однахо, как звать тебя? Пуста голова…

— Не забыл барона Унгерна? — Скопцев присматривался к пожилому человеку с татарской бородкой. В попорченных зубах едва держалась трубка на длинном чубуке.

— Платон, чё ли?.. Думаю, голос слышал. Рыжий голова видел… Кто — забыл. Пуста башка, шибко… Жить, паря, что по скользкому бревну речку переходить.

— Может, ты, Бато, в комсомол записался? Или в пионеры? — нехорошо усмехнулся Скопцев. В узких глазах Бато, словно выгоревших с годами, он заметил настороженность.

— Ты чё, паря? — Бато захихикал, прикрывая рот ладошкой. — Консомол… пионер…

Голова его содрогалась в смехе. Он просеменил по юрте. Натянул малагай — лохматую шапку.

— Мёрзнет башка. Шибко пуста… — Смеженными веками Бато прятал от гостя свой страх в глазах. На ичигах пришельца он заметил бутончики отцветшей полыни: «Со степи человек!». А где степь? За границей степь. С той стороны жди беды. Кто с той стороны, пограничники велят говорить. Как поступить? Хозяин выручил, когда случилось с Ли. Платон заступался в отряде офицера Сысоева. Водкой угощал… Как быть? Жить тут Бато. Скопцев ночевал и ушёл. Кому будет плохо? Плохо будет Бато. А он жёнку отдал земле тут. И мать с отцом в бурятских выселках схоронил…

Гость вёл себя по-хозяйски. На полке, затянутой материей, нашёл миску с остатками боз — крупных пельменей — и поставил разогревать в печь.

— Косушку б араки! — Скопцев снова упёр взгляд в хозяина. Тот беспомощно развел руками.

— Если уж не повезёт, так не повезёт! Откуда дождь? Как помнится, тут редки дожди…

Упоминание о непогоде прибавило уверенности Бато. Следы Скопцева смыло. А если собаки взяли ранее? У пограничников умные собаки!

— Бато, не психуй! — угадал настроение хозяина Скопцев. — Бумаги у меня верные. Сбегай-ка лучше за аракой! Держи деньги.

Бато помусолил в пальцах красную тридцатку.

— Шибко мало. Ой, как мало! — Растопырил пятерню. — И то мне нальют, а тебе — нет. Тебе триста нада, паря!

Скопцев добавил тридцаток. Шелохнулась мыслишка: «Вот так и засвечиваются!». На всякий случай задёрнул на оконце тряпку.

— Ты чё, однахо? — удивился Бато. — Соседи спросят: «Бато, зачем застишься?». Что отвечу?

— Сквозит! Мне простуда не в масть! Чего стоишь?! — Скопцев терял выдержку. В юрте было прохладно, сыро.

Бато вернулся с полбутылкой мутной араки. Платон Артамонович раскрыл свою банку рыбных консервов. Налил в кружки самогонки.

— За встречу, Бато!

Бато пить отказался, сославшись на плохое здоровье. Он всё больше утверждался: «Гость с той стороны!». По всем правилам он обязан был сообщить о посетителе в комендатуру. А чем это грозит?..

— Военных много в Кяхте? — спросил Скопцев, утирая губы ладонью. Арака растеклась в желудке — теплее стало!

— Всегда есть. Граница рядом…

— А что строители делали?

— Однахо, ходили сопки. Поле ровняли. Потом ходили на Хужир…

— Что строили?

— Однахо, самолёты садить… Шибко работал. Луна на небе — работают. Солнце стало — работают. Палатки поле. Кухня — поле…

— Давно был в Улан-Удэ? Как там жизнь? — Скопцева тянуло на сон, но он не позволял себе расслабиться. Ему нужно было знать теперешнюю жизнь в Бурятии. Он имел поручение Ягупкина выяснить, как провалился «Зайчик», но спрашивать Бато он не решался пока.

— Однахо, Иволгу ходил. — Бато набил трубку табаком-самосадом, прикурил от огонька плошки. — В дацане Буддой говорил. Добрые люди бухулером угощал. На «оби» ходил. Подношение духам вязал. Мои грехи шибко хадаки весить. У Бато нет шёлкового пояса. Загадывал желание…

— Чего ж нагадал? — Скопцев был знаком с обычаем бурят посещать священные места, обвязывать ветки разноцветными лентами.

— Сила природы, однахо, всё ломает. И горы, и леса, и человека. Вода да огонь — его оружие. Главный лама принял подарок. Серебряный колоколец. Зачем он Бато? Лошади нет. Коровы нет. Верблюд нет. Сам осёл! — Бурят по-старчески засмеялся, но глаза в этом смехе не участвовали. — Лёгкую смерть, однахо, нагадал хозяин…

— Ночевать у тебя останусь, Бато. Проверки ночью бывают?..

— Опасно шибко… Пограничник смотрит. Скажу — друг. Лучше сарай. Скажу: плохо, однахо, смотрел…

— Ладно, не трясись! Помнится, Бато, у тебя родня в Кирилловке есть?

— Было маленько… Теперь называется Наушки. — Бато осознавал, что расспросы гостя могут повредить ему. Скопцева интересуют военные. А как отказать?..

— Пойдёшь, Бато, к родичам! Смотри и запоминай: какие машины военных, какие части, чем занимаются. Что на станции разгружают. Как уехать из Наушек? Нужен ли пропуск? — Скопцев, имея в памяти участие Бато в расправах над красными, уверен был, что не подвергается опасности: не посмеет выдать!

Бато предстояло обследовать таёжные угодья: белковать вот-вот! В охотсоюзе обещали муки и сахара, чаю, пшена, спичек, табака — всё завезено в лавку промысловиков. А другие охотники промах? Нет! Не тут-то было, Бато! Хватится начальник: «Где Бато?». А Бато нет. Вернётся из Наушек, что ответит?

— Обходил угодья!

— Без припасов? — Бато раскурил трубку, похмыкал в редкие усишки и циркнул слюной на пол. — Совсем дурак начальник? Встаёшь, однахо, без головы…

Скопцева прорвало! Кто убивал красных партизан? Бато! Кто в конце августа 1918 года арестовывал большевиков в Кяхте? Бато! Кто утром 13 сентября того же года расстреливал советчиков за казармами, в овраге?.. Бато!

Бато перепугался: рыжий казак донесёт! Хромой казак — страшный человек! Он достреливал раненых красногвардейцев в овраге. Не помилует!

— Латна, паря! Пойду в Наушки…

Ночевал Скопцев в юрте, укрывшись старой дохой. Лежалая солома пахла прелью и он долго ворочался, пока уснул. Пробудился от внутреннего толчка: опасность!

Бато сидел у окна. У порога — мешок и ружьё.

— Собрался? — Скопцев опасливо оглянул комнату.

Бато молча закинул за спину котомку. В руку — берданку.

— Еда в подполе, — сказал он на пороге.

За последним домом бурятского стойбища Улаачи Бато сел на придорожный камень. Низкое небо. Ветер булгачил тёмные тучи. Клочья густого тумана оплетали вершины сосен. Издали донёсся тонкий свисток паровика — звали людей в цеха, за станки…

Бато сосал чубук пустой трубки. Вздыхал. Глаза слезились. На малагай оседала морось.

Бато знают как примерного охотника. Он сдал в фонд обороны беличьих шкурок больше всех в районе. Отловил пять живых соболей. Бато всю войну помогал своему народу. А где был Скопцев? Кому он помогал? По какому праву требует от него, Бато, повиноваться, как при атамане?.. Если выполнить поручения гостя, всё равно, что плюнуть знакомым и незнакомым в лицо! Сказать про Скопцева пограничникам? Так не может Бато ответить на добро бывших хозяев. Доносчиков Бато не уважает. А если донесёт? Сам себе скажет: подлый ты человек, Бато!..

Скопцев так, примерно, и полагал, уловив настроение бывшего атаманца. Бато знает про него такое, что Платошке не миновать перекладины на площади Кяхты!..

Бато, сидя на камне, рассуждал про себя: принесёт он из Наушек сведения, а Платошка… Не пощадит рыжий хромоножка! А если податься в тайгу? Переждать беду! Набив самосадом трубку, Бато закурил. За плечи котомку, в руку — берданку. По мокрой траве заступал прочь от дороги на Кяхту.

Вскоре Бато услышал позади шаги. Обернулся: Скопцев!

— Чё, выбрал путь короче, Бато? — Скопцев опирался на толстую палку. За спиной — большой мешок. На поясе — чехол с охотничьим ножом. На голове — кепка, брошенная Бато за печь. Болотные сапоги присвоил гость.

— Бато не ответит злом на добро!

— Верю. — Скопцев, припадая на правую ногу, обогнал Бато и возглавил маршрут.

Спустились в низину, заросшую мелкими берёзками и соснами. Впереди — кряж с крупными валунами.

Бато приостановился, переводя дух. Огляделся и Скопцев.

— Куда ведёшь, Бато? — Платон Артамонович с жутковатым чувством видел перед собой могучие кедры, справа — тёмный провал ущелья. — Не заблудился, Бато?

Не дожидаясь ответа, Скопцев с силой ударил напарника палкой по голове. Бато упал с хрипом. Рука выпустила берданку. Скопцев вырвал из чехла охотничий нож…