Первый день - Марк Леви

— Что-то не так?

— Ладно, сейчас мы этим займемся — только чемодан занесем в гостиницу.

Мне было неведомо, что, пока мы с Уолтером искали ему на портовом базаре подходящую одежду, Элена позвонила маме и донесла, что мы с другом занимаемся шопингом.

Греки народ приветливый, и я не хотел портить их репутацию, а потому пригласил Уолтера поужинать со мной в городе. Я не забыл, что Уолтер нуждался в моих советах. Когда мы уселись на террасе ресторана, я спросил Уолтера, чем могу ему помочь.

— Вы разбираетесь в собаках? — спросил он.

И рассказал мне о короткой прогулке с мисс Дженкинс в Гайд-парке несколько недель назад.

— После той встречи многое изменилось, теперь, когда мы здороваемся, я спрашиваю, как поживает Оскар — так зовут ее бернскую овчарку, и всякий раз она заверяет меня, что чувствует себя превосходно. Однако что касается наших с ней отношений, то тут все по-старому.

— Почему бы вам не пригласить ее на конверт или на представление в мюзик-холл? Еще есть Ковент-Гарден, так что самое трудное — сделать выбор.

— Очень здравая мысль. И как это она не пришла мне в голову?

Уолтер долго смотрел на море, потом вздохнул:

— Я, наверное, никогда на это не решусь!

— Наберитесь смелости и пригласите ее. Поверьте, она не останется равнодушной.

Уолтер опять уставился на море и снова испустил тяжкий вздох:

— А если она мне откажет?

В эту минуту появилась тетя Элена и встала как вкопанная прямо перед нами, ожидая, fщока я представлю ей Уолтера. Уолтер пригласил ее присесть за наш столик. Элена не заставила себя просить и уселась быстрее, чем я успел подняться и подвинуть ей стул. Элена, бесспорно, обладала превосходным чувством юмора — если рядом не было моей мамы. Моя тетушка завладела инициативой и больше не выпускала ее из рук: она поведала Уолтеру всю свою жизнь — или почти всю. Мы засиделись в ресторане до самого закрытия. Я проводил моего друга в гостиницу, затем верхом на осле вернулся домой. Мама ждала меня в патио, начищая столовое серебро, — и это в час ночи!

На следующий день около четырех часов дня зазвонил телефон. Мама пришла за мной на террасу и с подозрительным видом сообщила, что со мной желает поговорить мой друг.

Уолтер предлагал прогуляться через пару часов. А я хотел дочитать книгу и пригласил его провести вечер у нас дома. Затем пошел за покупками и уговорился с Калибаносом, чтобы он забрал Уолтера из гостиницы и привез его к нам часов в девять. Мама ничего не возразила, лишь приготовила лишние приборы и позвала тетку прийти к нам сегодня на ужин. Похоже, ей вся эта затея не очень нравилась.

— Да что с тобой? — спросил я ее, помогая накрывать на стол.

Поставив тарелки, мама выпрямилась и скрестила руки на груди, что не предвещало ничего хорошего.

— Тебя не было два года, все это время ты почти не давал о себе знать, и единственный, кого ты счел нужным представить матери, — это твой несчастный Шерлок Холмс. Когда ты наконец станешь жить как нормальные люди?

— Все зависит от того, что считать нормальным.

— Единственное, о чем мне хотелось бы беспокоиться, так это о том, чтобы мои внуки не ушиблись и не поранились, гуляя среди скал. Никогда прежде моя мать не выражала подобных желаний. Я подставил ей стул, усадил ее и налил рюмочку узо, как она любила, без воды, с одним большим кусочком льда. Я нежно смотрел на нее, напряженно размышляя над тем, что ей ответить.

— Ты хочешь внуков, прямо сейчас? Ты же всегда утверждала обратное, ты говорила, что воспитала меня, и этого довольно. Ты же никогда не хотела стать одной из тех женщин, которые, стоит их детям вылететь из гнезда, мечтают снова сыграть прежнюю роль, только переодевшись в костюм бабушки!

— Представь себе, я превратилась в одну из таких женщин. Где ты видел такого глупца, который ни разу в жизни не менял бы свое мнение? Адрианос, жизнь проходит так быстро, тебе уже хватит развлекаться в компании приятелей. То время, когда можно было мечтать о будущем, давно миновало. В твоем возрасте будущее — это сегодняшний день. А в моем, как ты имел случай убедиться, сегодня превратилось во вчера.

— Но у меня еще все впереди! — запротестовал я.

— Никто не станет продавать салат, если он уже испорчен.

— Не знаю, что именно тебя так тревожит и почему, только я не сомневаюсь, что однажды встречу идеальную женщину.

— А я, по-твоему, похожа на идеальную женщину? Тем не менее мы с твоим отцом прожили вместе сорок чудесных лет. Дело не в том, что мужчина или женщина должны быть идеальными, а в том, что у них общего. Большая любовь возникает в тот момент, когда встречаются два человека, способных отдать себя друг другу. А в твоей жизни такое случалось?

Я признал, что нет. Мама погладила меня по щеке и улыбнулась.

— Ты хоть пробовал ее искать?

Она поднялась, не притронувшись в своей рюмке, и отправилась на кухню, а я остался один на террасе.

Долина Омо

Бледное утро в долине Омо наводило на мысли о болотах или о саваннах, отгороженных от мира горами. Ничто здесь больше те напоминало о буре. Жители деревни заново отстроили все, что она разрушила. Обезьяны толстотелы прыгали с ветки на ветку, и деревья едва колыхались от их движения.

Археологи миновали деревню племени квегу, затем добрались до селения мурси, расположенного чуть ниже по течению.

И взрослые мужчины, и малые дети вместе играли на берегу реки.

— Вы когда-нибудь видели людей красивее тех, что живут здесь, в долине Омо? — спросила Кейра у своих спутников.

На бронзовую, с легким красноватым оттенком кожу африканцев была умело нанесена боевая раскраска. Мурси инстинктивно чувствовали то, что многим художникам приходилось искать годами. Они наносили рисунки кончиками пальцев или тростинками, рисуя красной охрой, или зеленым, или желтым, или пепельно-серым — природными красками вулканического происхождения. Маленькая девочка, словно сошедшая с полотна Гогена, весело смеялась, стоя рядом с молодым воином, над которым как будто поработал Ротко[12].

Коллеги Кейры молча застыли на месте, завороженные этим дивным зрелищем.

Если человечество вышло из единой колыбели, то племена долины Омо, казалось, навсегда остались нежиться в ней.

Все жители деревни бросились навстречу странникам. Однако среди тех, кто исполнял танец радости, празднуя их прибытие, Кейра искала только одного. Она узнала бы его лицо под самой яркой раскраской, под серыми или красными глиняными узорами, узнала бы среди сотни других лиц. Но Гарри не пришел их встречать.

Гидра

Ровно в девять вечера я услышал со стороны дороги рев осла. Мама открыла входную дверь и встретила Уолтера на пороге. Его одежда, похоже, изрядно пострадала.

— Он упал три раза, — пожаловался Калибанос. — А ведь я ему самого смирного ослика подобрал, — сообщил он, развернулся и тут же уехал, раздосадованный тем, что ему не удалось как следует выполнить возложенную на него миссию.

— Говорить можно все, что угодно, только этим животным далеко до лошадей Ее Величества. Совершенно не держатся на повороте и не имеют ни малейшего понятия о дисциплине.

— Что он говорит? — шепотом спросила Элена.

— Что ему не нравятся наши ослы! — объяснила мать и повела нас на террасу.

Уолтер выразил восхищение нашим домом, заявив, что он самый красивый из тех, где он бывал. Особенно ему понравился пол, выложенный галькой. За ужином Элена без устали расспрашивала его о работе в Академии, о том, как мы с ним познакомились. До сего дня я не знал, что мой коллега обладает такими блестящими дипломатическими способностями. Все время, пока длилась наша трапеза, он нахваливал блюда, которые ему подавали. Когда принесли десерт, он спросил у матери, как она впервые встретила моего отца. Тема оказалась неисчерпаемой. Стало прохладно, и Элена замерзла. Тогда мы перешли с террасы в гостиную: настало время пить белый кофе, искусно приготовленный мамой. Я удивился, заметив на консоли у окна кулон Кейры, таинственным образом переместившийся сюда из ящика моего ночного столика. Уолтер, проследив за моим взглядом, радостно воскликнул:

— Я, кажется, узнаю эту подвеску!

— Ни минуты в этом не сомневаюсь! — подхватила мать, подавая ему коробку шоколадных конфет.

В голосе матери слышалось торжество, я так и не понял почему, да и Уолтер, судя по всему, тоже.

Элена устала, ей было уже слишком поздно возвращаться домой, и она осталась ночевать в комнате для гостей, как нередко поступала в подобных случаях. Мама тоже пошла спать, попрощавшись с Уолтером и посоветовав мне проводить его до гостиницы, когда он соберется уходить. Она боялась, что он заблудится на обратном пути, но Уолтер заверил ее, что в этом нет необходимости. Однако погода все решила за нас.