Первый день - Марк Леви

Соседи принесли вино, сыр и оливки, женщины накрыли на стол, мужчины настроили музыкальные инструменты. Все пили, танцевали и пели до поздней ночи, и по ходу дела я попытался объясниться с тетушкой по поводу ее излишней болтливости. Она уверяла меня, что понятия не имеет, о чем я толкую.

На следующий день, когда я проснулся, мать уже давным-давно встала и все прибрала. Дом выглядел теперь как обычно.

— А что ты собираешься здесь делать все это время? — спросила мама, ставя передо мной чашку кофе.

Я усадил ее рядом с собой.

— Для начала хорошо бы сделать так, чтобы со мной не носились с утра до вечера. Я приехал, чтобы позаботиться о тебе, а не для того, чтобы ты нянчила меня.

— Позаботиться обо мне? Хорошенькое дело! Много лет прошло с тех пор, как я научилась сама о себе заботиться. Разве что Элена приходит развесить постиранное белье, а я взамен помогаю ей в магазине. Так что никто мне не нужен. Я понимал: не будь тетки Элены, матери было бы очень одиноко. Завтракая, я слышал, как мама распаковывает мой чемодан и раскладывает вещи.

— Вижу-вижу, ты сидишь и пожимаешь плечами, — крикнула она из окна моей комнаты, Весь первый день отпуска я заново привыкал к знакомым с детства пейзажам острова. Осел Калибаноса сопровождал меня в странствиях по узеньким тропинкам. Я остановился в небольшой бухточке, где не было ни души, и решил окунуться в море, но тут же выскочил: вода обжигала холодом. Обедал я с мамой и теткой в порту, слушая истории из жизни семьи и воспоминания, коими они оживленно обменивались. Может, в жизни Наступает такой момент, когда счастье позади, а от будущего уже ничего не ждешь? Может, это и есть старость? Когда сегодня ты обсуждаешь только вчерашний день, когда настоящее — это не более чем проявление ностальгии, стыдливо спрятанной за беззаботным смехом?

— Что это ты на нас так смотришь? — спросила тетушка, утирая глаза.

— Да так, ничего… Скажи, а когда я вернусь В Лондон, вы будете обедать вдвоем за этим же столом и с удовольствием вспоминать нашу сегодняшнюю трапезу?

— А как же иначе! Что за глупый вопрос! — воскликнула тетя Элена.

— Да я подумал, почему бы вам, не дожидаясь моего отъезда, не воспользоваться такой прекрасной возможностью и не начать прямо сейчас.

— Твой сын, наверное, с непривычки перегрелся, — обратилась к маме Элена. — Я не понимаю ни слова из того, что он говорит.

— А я понимаю, — с улыбкой ответила мама. — И думаю, он кое в чем прав. Покончим с этими старыми историями и поговорим о будущем. У тебя есть какие-нибудь планы, Элена?

Тетушка внимательно посмотрела на нас, сначала на мать, потом на меня.

— В конце месяца я хочу перекрасить переднюю стену магазина, чтобы успеть до начала сезона, — заявила она на полном серьезе. — По-моему, голубой цвет совсем выгорел.

— Конечно, я тебе об этом тоже говорила. — И добавила, подмигнув мне. — Захватывающая тема, она очень заинтересует Адрианоса.

На сей раз Элена решила, что над ней потешаются, но я успокоил ее. И мы битых два часа обсуждали, в какой оттенок голубого ей следует покрасить фасад магазина. Мама же лишила сиесты продавца красок, заставив его принести нам альбом образцов. И пока мы прикладывали его к стене в полках наиболее подходящего варианта, я видел, как раз за разом озаряется лицо моей матери.

Прошли две недели, мы жили, повинуясь воле солнца, от которого я отвык, и приспосабливаясь к жаре, усиливавшейся день за нем. Стоял июнь, и на острове уже появились первые туристы.

Я помню то утро, словно оно было вчера. Наступила пятница, мама вошла в мою комбату; я читал, спрятавшись от зноя за закрытыми ставнями. Она встала напротив меня, скрестив руки на груди, и мне пришлось отложить книгу. Мать молча глядела на меня, причем как-то странно.

— Мам, что случилось?

— Ничего, — ответила она.

— Ты спустилась для того, чтобы посмотреть, как я читаю?

— Я принесла тебе чистое белье.

— Но у тебя в руках ничего нет!

— Должно быть, забыла где-то по дороге.

— Мама!

— Эдриен, с каких пор ты стал носить кулоны?

Когда мама называет меня Эдриеном, значит, ее что-то сильно тревожит.

— Не прикидывайся! — сердито проговорила она.

— Я даже не догадываюсь, о чем ты говоришь.

Мать бросила мрачный взгляд на ящик моего ночного столика.

— Я говорю о кулоне, который нашла у тебя в чемодане и положила вон туда.

Я выдвинул указанный ящик и увидел кулон, забытый Кейрой в моей лондонской квартире. Зачем я взял его с собой? Я и сам не знал.

— Мне его подарили.

— Тебе дарят украшения? К тому же очень неплохие. Довольно оригинальный подарок. И кто же проявил такую щедрость?

— Одна знакомая. Я здесь уже две недели, так почему ты только теперь заинтересовалась этим кулоном?

— Сначала расскажи ю своей знакомой, которая дарит украшения мужчине. Может, тогда я и перестану интересоваться твоим кулоном.

— Не то чтобы это был подарок, она просто забыла у меня эту вещь.

— Тогда почему ты говоришь, что это подарок, если на самом деле это забытая вещь? Или ты забыл мне еще что-то сказать?

— Мам, к чему ты клонишь?

— Объясни мне, пожалуйста, кто этот молодчик, который только что сошел с афинского парома и теперь разгуливает по всему порту, как бы невзначай расспрашивая о тебе?

— Какой еще молодчик?!

— Ты теперь всегда будешь отвечать вопросом на вопрос? Знаешь, меня это раздражает.

— Понятия не имею, о ком ты говоришь.

— Ты не знаешь, чей это кулон, ты не можешь описать ту, что тебе его сначала подарила, а потом у тебя забыла, ты не имеешь поднятия о том, что за Шерлок Холмс в шортах сейчас сидит в порту, пьет пятую кружку пива и расспрашивает о тебе каждого встречного. Мне уже в сотый раз звонят по этому поводу, и представь себе, мне нечего сказать!

— Шерлок Холмс в шортах?

— Да, в шортах из фланели, в клетчатых рубашке и кепке — только трубки не хватает!

— Уолтер!

— Выходит, ты его знаешь!

Я кое-как натянул рубашку и кинулся к двери, моля Бога, чтобы мой ослик не сжевал веревку, которой я привязал его к дереву перед домом. Эта скверная привычка появилась у него в начале недели: его тянуло погулять на соседском лугу и приударить за ослицей, которая, похоже, не отвечала ему взаимностью.

— Уолтер мой коллега. Мне и в голову не пришло, что он захочет нас навестить.

— Нас? Помилуй, я-то тут при чем?

Я растерялся: мать, обычно очень гостеприимная женщина, почему-то страшно рассердилась. Да еще отпустила мне вслед замечание, когда я уже закрывал за собой дверь: «Твоя бывшая жена тоже была твоей коллегой!»

Это и вправду оказался Уолтер, часом ранее приплывший на пароме из Афин. Он сидел на террасе кафе рядом с магазином Элены.

— Эдриен! — вскричал он, завидев меня.

— Что вы здесь делаете, Уолтер?

— Как я объяснил этому милому хозяину кафе, Академия без вас уже не та, мне вас очень не хватало, друг мой!

— Вы сообщили хозяину, заведения, что вам меня не хватало, да?

— Конечно, ведь это сущая правда!

Я расхохотался. И зря, потому что Уолтер решил, что так я выражаю свою радость по поводу его прибытия, и, подогретый пятью, а то и шестью кружками пива, поднялся и заключил меня в объятия. Бросив взгляд поверх его плеча, я увидел тетю Элену: она названивала моей матери.

— Уолтер, я вас не ждал…

— Да я и сам не думал, что приеду сюда. Дождь все шел и шел с самого вашего отъезда, и конца ему не было видно. Меня утомила эта гризайль, кроме того, я нуждался в ваших советах, но об этом позже. Вот я и сказал себе: почему бы не провести несколько дней на солнце? Почему все куда-нибудь едут, а я сижу на месте? Я решил прислушаться к себе, вскоре набрел на рекламу в витрине туристической фирмы — и вот я здесь.

— Вы надолго приехали?

— На недельку, не больше, и я не намерен навязывать вам свою особу, можете быть спокойны, мне есть где жить. Турфирма забронировала мне комнату в очаровательной маленькой гостинице, кажется, где-то неподалеку отсюда, не знаю точно, — выпалил он и протянул мне карточку предварительного заказа. Я повел Уолтера по улицам старого города, проклиная тот день, когда я за завтраком неосторожно произнес название острова, где находится мое убежище.

— Какой чудесный край, Эдриен! Ваша родина поистине прекрасна! Белые стены, голубые ставни, море, и даже ослы просто очаровательны!

— Уолтер, сейчас сиеста, не могли бы вы говорить потише, на этих улочках такой резонанс!

— Конечно-конечно, — зашептал он.

— Можно, я дам вам совет? Наденьте, пожалуйста, что-нибудь другое.

Уолтер удивленно взглянул на меня снизу вверх.

— Что-то не так?

— Ладно, сейчас мы этим займемся — только чемодан занесем в гостиницу.

Мне было неведомо, что, пока мы с Уолтером искали ему на портовом базаре подходящую одежду, Элена позвонила маме и донесла, что мы с другом занимаемся шопингом.