Николае (Оставленные - 3) - Тим Хэй

По иронии судьбы, добродушный и невинный Хаим Розенцвейг, который, как казалось, всегда принимал близко к сердцу интересы других, стал безоговорочным поклонником Николае Карпатиу. Человек, который, по твердому убеждению Бака и его близких из "Отряда Скорби", был Антихристом во плоти, вил из мягкого биолога веревки. Карпатиу включал Розенцвейга во многие официальные дипломатические ситуации и даже изображал, что Розенцвейг принадлежит к его ближайшему элитарному окружению. Однако всем остальным было ясно, что Розенцвейга просто терпят и насмехаются над ним. Карпатиу делал то, что ему заблагорассудится. И тем не менее Розенцвейг почти боготворил этого человека, сказав однажды Баку в интимной беседе, что если кто и воплощает в себе все качества долгожданного еврейского Мессии, так это Николае.

Раввин Цион бен-Иегуда, бывший молодой протеже Розенцвейга, объявил миру результаты своего санкционированного правительством исследования на тему, чего Израилю следует ожидать от Мессии.

Раввин бен-Иегуда, который провел тщательную работу с древними манускриптами, включая Ветхий и Новый Завет, пришел к выводу, что только Иисус Христос исполнил все пророчества, необходимые для выполнения этой роли. К несчастью, раввин бен-Иегуда уже был близок к тому, чтобы принять Христа и посвятить ему свою жизнь, когда произошло Восхищение. Это укрепило его уверенность в том, что Иисус Христос был Мессией и пришел, чтобы исполнить предзнаменование. Раввин, мужчина тридцати пяти лет, его жена, на шесть лет моложе, и двое приемных детей-подростков, мальчик и девочка, были оставлены на Земле. Он шокировал весь мир и особенно свой собственный народ, держа в секрете результаты своего исследования вплоть до выступления в прямом эфире в интернациональной телевизионной передаче. Когда он четко признал свою веру, он стал изгоем.

Хотя бен-Иегуда был студентом, протеже и в конце концов коллегой доктора Розенцвейга, последний по-прежнему считал себя нерелигиозным евреем, не соблюдающим традиции. Одним словом, он не был согласен с тем выводом об Иисусе, к которому пришел бен-Иегуда, хотя он по большей части просто не хотел говорить на эту тему.

Однако вопреки этому факту он не перестал быть другом бен-Иегуды и его защитником. Когда бен-Иегуда при поддержке двух странных, не от мира сего, проповедников, появившихся у Стены плача, начал делиться с людьми своей вестью, сначала на стадионе Тедди Коллека, а затем и во время других подобных встреч по всему миру, все понимали, что расплата за это - дело времени.

Одной из причин, по которой раввин бен-Иегуда был еще жив, было то, что любое покушение на его жизнь рассматривалось этими двумя проповедниками как покушение на их собственные жизни. Многие умерли загадочной и страшной смертью, покушаясь на этих двоих. Почти все знали, что бен-Иегуда - "их человек", и поэтому он до сих пор избежал смерти.

Теперь, похоже, эта безопасная жизнь для него закончилась, и по этой причине Бак приехал в Израиль. Он был уверен, что сам Карпатиу стоял за кулисами той трагедии, которая случилась с семьей бен-Иегуды. Сводки новостей сообщали, что головорезы в черных капюшонах ворвались в дом бен-Иегуды среди бела дня, когда дети только что вернулись из еврейской школы. Двое вооруженных охранников были застрелены, а жену бен-Иегуды и его детей выволокли на улицу, обезглавили и оставили лежать в лужах собственной крови.

Убийцы исчезли в неопознанном автомобиле без номерных знаков. Водитель бен-Иегуды помчался в университетский офис раввина, как только услышал эту новость, и он, как сообщалось в газетах, увез бен-Иегуду в безопасное место. Куда - никто не знал. По возвращении шофер отрицал властям и прессе, что знает, где находится бен-Иегуда, заявляя, что он не видел его с момента совершения убийств, и просто надеется со временем получить от него известия.

ГЛАВА 8

Рейфорд думал, что достаточно отдохнул, поскольку успевал во время этого длительного путешествия прикорнуть то там, то тут. Но он не мог себе представить, как все это напряжение, страх и отвращение скажутся на состоянии его тела и души. В его с Амандой квартире, комфортабельной настолько, насколько в Ираке это способен осуществить кондиционер, Рейфорд разделся до трусов и сел на край кровати. Опустив плечи и положив локти на колени, он сделал громкий выдох и понял, как сильно он на самом деле устал. Наконец, он получил известия из дома. Теперь Рейфорд знал, что Аманда в безопасности, Хлоя выздоравливает, а Бак - как всегда - в пути. Он не знал, что и думать об этой Берне Зи, которая угрожала безопасности нового прибежища "Отряда Скорби" (дома Лоретты), но в душе полагался на Бака и на Бога.

Рейфорд вытянулся, лежа на спине поверх покрывала, заложил руки за голову и уставился в потолок.

Как бы ему хотелось взглянуть на сокровища компьютерного архива Брюса! Прежде чем погрузиться в крепкий сон, он пытался придумать способ, как вернуться в Чикаго к воскресенью. Наверняка существо-вал способ, с помощью которого можно было попасть на поминальную службу в память Брюса. В молитве он обращался к Богу с просьбой об этом, пока сон не овладел им.

* * *

Бака всегда согревала приветственная улыбка на умудренном годами лице Хаима Розенцвейга. Так было и сейчас. Когда Бак шагнул к старику, Розенцвейг просто раскрыл руки для объятия и сказал хриплым голосом: "Камерон! Камерон!"

Бак наклонился, чтобы обнять своего низкорослого друга. Розенцвейг сомкнул руки за спиной Бака и крепко прижал его к себе, как ребенок. Затем он уткнулся лицом в шею Бака и горько заплакал. Бак чуть не потерял равновесие: вес сумки тянул его в одну сторону, а крепкое объятие Хаима Розенцвейга - вперед. Он почувствовал, что может качнуться вперед и упасть на своего друга. Ему пришлось напрячься, чтобы стоять прямо, держа Хаима, и позволить ему выплакаться.

Наконец, ослабив руки, Розенцвейг потащил Бака к ряду кресел. Бак заметил высокого смуглого водителя Розенцвейга, который стоял в стороне, в десяти футах, сложив перед собой руки. Он, похоже, беспокоился о своем начальнике и выглядел удивленным.

Хаим кивнул в его сторону.

- Ты помнишь Андре? - спросил Розенцвейг.

- Да, - ответил Бак. - Как дела?

Андре ответил на иврите. Он не говорил и не понимал по-английски. Бак иврита не знал.

Розенцвейг что-то сказал Адре, и тот поспешил удалиться.

- Он сейчас подгонит машину, - сказал Хаим.

- Я пробуду тут только несколько дней, - сказал Бак. - Что вы можете мне рассказать? Вы знаете, где Цион?

- Нет! Камерон, это так ужасно! Какое мерзкое и отвратительное осквернение семьи человека и его имени!

- Но вы получили известия от него?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});