Николае (Оставленные - 3) - Тим Хэй

- Именно так.

- Тогда, если кому охота попробовать, то самое время этим заняться.

- Я бы не мог выразиться точнее. В течение всего полета над Атлантикой после дозаправки в Истоне Ритц постоянно задавал Баку вопросы типа: "А что будет, если...?" Баку приходилось постоянно напоминать ему, что он не студент и не ученый. Однако Бак и сам удивлялся, как много он помнил из того, о чем говорил Брюс.

- Наверное, было безумно тяжело потерять такого друга, как он, сказал Ритц.

- Вы не можете себе представить, насколько тяжело.

* * *

Леон Фортунато проинструктировал каждого пассажира, находящегося на самолете, как выходить из него и куда становиться, чтобы попасть в объективы фотокамер, когда они наконец достигли Нового Вавилона.

- Мистер Фортунато, - сказал Рейфорд, стараясь следовать пожеланиям Леона по крайней мере при посторонних, - ведь МакКалламу и мне не обязательно быть на фотографии?

- Конечно, если вы хотите пренебречь личными пожеланиями босса, сказал Фортунато. - Пожалуйста, делайте то, что вам говорят.

Самолет приземлился в Новом Вавилоне и был взят под охрану за несколько минут до того, как открылись двери и прессе, контролируемой Карпатиу, разрешили войти. Рейфорд сидел в кабине, по-прежнему подслушивая с помощью двустороннего интеркома.

- Помните, - говорил Карпатиу, - никаких улыбок. Это горестный, тяжелый день. Пожалуйста, изобразите соответствующее выражение лица.

Рейфорду было не понятно, зачем в такой день кому-то нужно было напоминать о том, что не стоит улыбаться.

Затем прозвучал голос Фортунато:

- Вас, Ваше Превосходительство, может быть, ожидает сюрприз.

- Вы же знаете, я не люблю сюрпризов, - ответил Карпатиу.

- Похоже, что в толпе вас ждет невеста.

- Это совершенно ни к чему.

- Вы хотите, чтобы я удалил ее?

- Нет. Я не знаю, как она отреагирует на это. Сцена нам, конечно же, ни к чему. Надеюсь, она понимает, как себя следует вести, но это не самая ее сильная сторона, как вам известно.

Рейфорд подумал, что Фортунато дипломатично промолчит в ответ.

Раздался стук в дверь кабины.

- Пилот и второй пилот, - позвал Фортунато, - на выход!

Выйдя из кабины, Рейфорд застегнул свой форменный китель и надел фуражку. Они с МакКалламом сбежали по трапу и встали в начале правого крыла V-образной толпы людей, которые должны были сопровождать босса, когда он будет покидать самолет.

Затем спустился обслуживающий персонал, который чувствовал себя неловко и нервничал. У них хватило силы воли, чтобы сдерживать нервный смех и просто смотреть под ноги, сразу же направляясь на свои места. Рейфорд обернулся, чтобы посмотреть, как Карпатиу появится в дверном проеме наверху трапа.

"Босс в таких ситуациях всегда кажется выше, чем на самом деле", подумал Рейфорд. Он выглядел так, будто только что побрился и вымыл волосы, хотя Рейфорд знал, что у него на это не было времени. Его костюм, рубашка и галстук выглядели очень изящно, но аксессуары, которые он имел при себе, были менее элегантны. Он всегда смотрелся очень скромно: одна рука в правом кармане пиджака, во второй - тонкий портфель из перчаточной кожи. "Выглядит так, будто усердно занят возложенным на него делом", - заметил про себя Рейфорд.

Он всегда удивлялся способности Карпатиу принимать самую удачную позу и иметь нужное выражение лица. Николае выглядел озабоченным, печальным, но все же при этом целеустремленным и уверенным. Когда повсюду засверкали вспышки и защелкали камеры, Карпатиу решительно спустился вниз по ступенькам и подошел к стойке с микрофонами. Все эмблемы телекомпаний были переработаны так, чтобы включать в себя буквы ТМС - Телекомпания Мирового Сообщества.

Единственный человек, поведение которого Карпатиу никогда не удавалось контролировать, выбрал этот момент, чтобы проткнуть мыльный пузырь его благопристойности. Хетти Дерхем прорвалась сквозь толпу и побежала прямо к нему.

Телохранители, которые преградили ей дорогу, быстро поняли кто она и пропустили. "Она только что не визжит от удовольствия", - подумал Рейфорд. Впервые Рейфорд увидел Карпатиу таким смущенным и сконфуженным. Со стороны выглядело так, что ему предстояло решить, что хуже: прогнать ее или заключить в объятия.

Он выбрал последнее, но было ясно, что он пытается держать ее в рамках. Она потянулась, чтобы поцеловать его, а он наклонился, что бы провести губами по ее щеке. Когда она хотела поцеловать его в губы, он придвинулся к ее уху и что-то строго прошептал. Хетти выглядела ошарашенной. Готовая разразиться слезами, она попыталась оттолкнуть его, но он схватил ее за запястье и удержал рядом с собой у стойки с микрофонами.

- Хорошо вернуться домой, - произнес он. - Прекрасно воссоединиться с теми, кого любишь. Моя невеста так же, как и я, скорбит о тех ужасных событиях, которые произошли каких-то несколько часов назад. Мы живем в сложное время, но наши горизонты никогда не были шире, а дерзания - смелее, чем сейчас, никогда наше будущее не было таким многообещающим.

Эта фраза может показаться неуместной из-за той трагедии и разрушений, которые выпали на нашу долю, но нас неизбежно ждет успех, если мы продолжим стоять плечом к плечу. Мы выстоим против любого противника мира на земле и обнимем друга Мирового Сообщества.

Толпа, в которой находились и представители прессы, начала аплодировать с подобающей торжественностью. Рейфорду стало противно и страшно захотелось пойти в свое помещение, чтобы позвонить жене, как только в Соединенных Штатах по местному времени наступит день.

* * *

- Не беспокойся обо мне, приятель, - сказал Кен Ритц Баку, когда тот помог ему выйти из самолета. - Я поставлю эту крошку в ангар и найду, где осесть на пару дней. Я всегда хотел посетить эту страну, и вообще приятно находиться в месте, которое не разрушено до основания. Ты знаешь, как меня найти. Когда будешь готов лететь обратно, просто оставь сообщение в аэропорту. Я постоянно буду с ними на связи.

Бак поблагодарил его и поднял свою сумку, надевая ее через плечо. Он направился к зданию аэропорта.

Там, за оконными стеклами, он увидел, как в порыве энтузиазма суетится маленький растрепанный старичок с развевающимися волосами, Хаим Розенцвейг. Как ему хотелось, чтобы этот человек стал верующим! Баку нравился Хаим. Он никогда бы не позволил себе такую фамильярность при первой встрече с ученым - сразу выражать ему свою признательность. И хотя это было всего лишь несколько лет назад, теперь казалось таким далеким. Тогда Бак был самым молодым ведущим журналистом в истории "Глобал Коммьюнити Уикли" - да и вообще в истории международной журналистики. Он активно выступал за то, чтобы выбрать доктора Розенцвейга "человеком года" по версии журнала "Уикли".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});