Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

В первой части замечательной лекции нашего брата и коллеги, эрудированного корреспондента-секретаря из Герметического теософского общества, опубликованной в первом номере «Revue Théosophique», мы читаем в примечании (прим. 2, стр. 23):

«Мы обозначаем термином посвященный всякого, кто пытается овладеть элементарными принципами оккультной науки. Следует опасаться смешивания этого названия с термином адепт, который показывает высший уровень восхождения, которого может достигнуть посвященный. В Европе есть много посвященных, но я не знаю, живут ли в ней какие-либо адепты, как на Востоке».

Поскольку мы чужды гению французского языка, и у нас даже нет в руках этимологического словаря, мы не можем сказать, присуще ли это двойное определение французскому языку вообще, а не только масонской фразеологии. Но в английском языке, в том смысле, который признан теософами и оккультистами в Индии, эти два термина имеют совершенно иное значение чем то, которое вкладывает в них автор. Я имею в виду, что определение, данное м-ром Папюсом слову адепт, относится к слову посвященный, и vice-versa [наоборот, лат.].

Мне никогда бы не пришло в голову исправлять эту ошибку – в глазах теософов, по крайней мере, – если бы она не угрожала, по моему мнению, тем, что она может в будущем внести в умы подписчиков нашего «Обозрения» весьма прискорбную путаницу.

Поскольку я была первой, употребившей эти два прилагательных (qualificatifs) в смысле, полностью противоположном тому значению, которым наделяли их масоны и м-р Папюс, это могло бы, безусловно, привести к некоторым двусмысленностям (quiproquos), которых следовало бы избежать любой ценой. Давайте сначала поймем самих себя, если мы хотим быть понятыми своими читателями.

Дадим же твердые и неизменные определения тем терминам, которые мы применяем в теософии, потому что иначе вместо порядка и ясности, мы лишь привнесем великую путаницу в уже существующий хаос представлений профанированного мира.

Мне неизвестно о тех причинах, которые побудили нашего мудрого брата использовать эти термины так, как он их использовал, и я осуждаю «сыновей вдовы», применяющих их в смысле, полностью противоположном их истинному значению.

Как известно, слово «адепт» происходит от латинского adeptus [достигший]. Оно образовано из двух слов: ad «of» и apisci, «to pursue» (санскритское ap).

Поэтому адептом можно назвать любого, в той или иной мере сведущего в некоем искусстве или науке. Из этого следует, что данное определение может быть отнесено в равной степени как к адепту в астрономии, так и к адепту в искусстве приготовления pâtés de foies gras [печеночного паштета, франц. ]; как сапожник, так и парфюмер, поскольку один искусен в искусстве изготовления обуви, а другой опытен в искусстве химии, – оба могут считаться «адептами».

Что же касается термина посвященный, то это совсем другое дело. Каждый посвященный должен быть адептом в оккультизме; он должен стать таковым, прежде чем он будет посвящен в великие мистерии. Но не всякий адепт обязательно является посвященным. Совершенно справедливо, что иллюминаты,[675] говоря о себе, применяли термин adeptus, но они употребляли его в общем смысле, – e. g. [exempli gratia, например, лат. ], на седьмой ступени в последовательности ритуала Циммендорфа. Таким же образом применялись термины adeptatus, adeptus coronatus на седьмой ступени шведского ритуала; и adeptus exemptus на седьмой ступени у розенкрейцеров. Это нововведение средневековья. Но никакого истинного посвященного великих (или даже малых) мистерий не называют в классических работах adeptus, но initiatus на латыни, и epopte на греческом языке. Те же самые иллюминаты считались посвященными только среди тех братьев, которые более других были сведущи в мистериях своего Общества. И только наименее обученные из них носили имена мистов и адептов ввиду того, что они были допущены всего лишь на низшие ступени.

Перейдем теперь к термину «посвященный».

Для начала, необходимо сказать, что существует большая разница между глаголом и существительным (substantif) этого слова. Профессор посвящает своих учеников в азы некой науки; науки, в которой студент может стать адептом, то есть, сведущим в данной специальности. С другой стороны, адепт в оккультизме сначала обучается религиозным мистериям, после чего, если ему удалось благополучно избежать поражения в ходе ужасных испытаний посвящения, он становится ПОСВЯЩЕННЫМ. Лучшие классические переводчики неизменно переводят это с греческого языка такой фразой: «посвященный в великие мистерии», ибо этот термин синонимичен слову иерофант, «тот, кто объясняет священные мистерии». У римлян слово initiatus было эквивалентно слову μυσταγογός, и оба они были полностью применимы к тому, кто в храме посвящал других в высшие мистерии. Таким образом, он фигурально представлял Мирового Творца. Никто не осмеливался произносить это имя перед непосвященным. Место, где восседал «initiatus», было на Востоке, вокруг его шеи обращался глобус. Масоны пытались подражать иерофанту-initiatus в своих «освященных веками» и гроссмейстерах ложах.

Но может ли ряса сделать человека монахом?

То, что они не удовольствовались исключительно такой профанацией, достойно сожаления.

Французское (и английское) существительное «инициация» произошло от латинского слова initium, начало. Масоны, больше уважающие мертвую букву, что убивает, чем дух, который животворит, применяли термин «инициат» ко всем своим неофитам, или кандидатам (к начинающим), во всех масонских степенях – как высших, так и низших.

И все же они лучше, чем кто-либо другой, знали о том, что термин initiatus относился к 5-ой и высшей степени ордена тамплиеров; что титул посвященного в мистерии был 21-ой степенью столичного капитула во Франции; также как титул посвященного в совершенные мистерии означал 62-ю степень того же капитула. Зная все это, они, тем не менее, применяли этот титул, сакрализованный и освященный своей древностью, к своим рядовым кандидатам – младенцам (bambins) среди «сыновей вдовы». Но коль скоро страсть к нововведениям и изменениям, которые восточный оккультист рассматривает как настоящее кощунство, достигло своего завершения у масонов, есть ли смысл теософам принимать их терминологию?

Мы, последователи Учителей Востока, не имеем ничего общего с современным масонством. Истинные тайны символического масонства утрачены, как это прекрасно доказывает Рагон. Краеугольный камень (clef de voûte), основной камень в арке, воздвигнутой первой царственной династией посвященных – десятикратно доисторической, – был поколеблен со времени исчезновения последних мистерий. Работа по разрушению, или скорее подавлению и удушению, начатая Цезарем, была, в конце концов, завершена отцами церкви. Вновь объявившийся, после долгого перерыва, из убежищ Дальнего Востока, священный камень был расколот и, в конце концов, разбит на тысячи кусков.

На кого должна пасть ответственность за это преступление?

На масонов и, в особенности, на тамплиеров – которых преследовали, убивали и насильственно лишили их анналов и письменных статутов? На церковь, которая, присвоив догмы и ритуалы раннего масонства и решив задушить последнее, выдавала их, как и свои собственные искаженные обряды, за единственную ИСТИНУ?

Но как бы то ни было, нет больше масонов, в полном объеме владеющих истиной, объявим ли мы виновным Рим или же насекомое Shermah[676] знаменитого храма Соломона, который современные масоны считают фундаментом и источником происхождения своего ордена.

В течение десятков тысяч лет генеалогическое древо священной науки, которой обладали все народы, оставалось одним и тем же, – поскольку храм этой науки был ЕДИН, и он был воздвигнут на нерушимой скале первозданных истин. Но масоны последних двух веков предпочитали отделять себя от него. Еще раз, применяя в этом случае метод аллегорий, они разбили куб, который разделился на двенадцать частей. Они отвергли подлинный камень как подделку, и что бы они ни делали с первым – их краеугольным камнем, – это, конечно, относилось не к духу, который дарует жизнь, но было связано лишь с мертвой буквой, которая убивает.

Или это снова червь Самис (другое имя «насекомого Шермах»), следы которого на отвергнутом камне уже привели к ошибке «строителей Храма», проточил те же самые линии? Но в таком случае то, что было сделано, было сделано совершенно сознательно. Строители, должно быть, знали эту сумму,[677] судя по этим тринадцати линиям или пяти поверхностям.