Откройте небо (Сборник) - Роберт Силверберг

Дверь подалась еще на сантиметр. И еще. И еще два. И еще…

Людвиг до смерти боялся, да и все мы тоже, что дверь, полностью освободившись, вылетит из проема, как камень из рогатки, наша замечательно могучая лебедка притянет дверь к кораблю, прежде чем мы успеем ахнуть, произойдет столкновение, и от нашего планетолета останется мокрое место.

Пальцы Людвига летали над панелью, он слегка напоминал мне музыканта-виртуоза, укрощающего орган на межпланетном конкурсе.

И он все-таки сумел открыть дверь медленно и осторожно.

Теперь мы увидели, что из двери глубоко в склон холма уходит мощный крепежный болт. Он сгибался по мере того, как лебедка перекашивала дверь на сторону. Внезапно болт хрустнул и выскочил из каменной стены. Людвиг мгновенно отключил лебедку и ослабил натяжение кабелей. Огромная дверь выломилась из проема, качнулась и тяжело рухнула, открывая вход в пещеру.

Первым к образовавшемуся отверстию добрался 408б. Он вскарабкался на упавшую дверь, остановился на какое-то мгновение, вглядываясь внутрь и размахивая щупальцами от возбуждения. Это был поворотный пункт, счастливейшая минута его жизни: специалист по палеотехнологии смотрел на комнату, заполненную всякой механикой Высших, да еще находящейся в прекрасном состоянии. Когда мы с Яной подбежали к двери, он восхищенно всплеснул щупальцами и ринулся внутрь.

Откуда-то сверху, из-за карниза дверного проема, ударил ослепительно яркий желтый луч. На мгновение вся пещера исчезла в пламени вспышки. Мы с Яной неуверенно отступили назад, прикрывая руками глаза. Еще через мгновение, когда мы решились опустить руки, свет уже погас. Он исчез. И с ним исчез 408б. От него осталось только два обожженных щупальца у самого входа в пещеру.

Я раньше никогда не видел смерти – я хочу сказать, настоящей смерти.

Однажды при мне произошел несчастный случай на стройке, пару раз я оказывался свидетелем автомобильных катастроф, но каждый раз через несколько минут приезжала морозилка, и пострадавшего увозили в больницу для последующего ремонта и воскрешения. Такие штуки воспринимаются не как смерть, а как довольно неприятный перерыв в существовании. Но 408б умер.

Он не воскреснет, мы не сумеем собрать разлетевшиеся атомы и вернуть его к жизни. Его мастерство, знания, надежды – все, чем он был, исчезло… ушло.

Для человека, привыкшего воспринимать смерть как явление временное, настоящая, подлинная гибель есть нечто ужасное, расшатывающее основы мира.

Все мы застыли маленькой группкой у входа в пещеру. Яна заплакала, я обнял ее, чтобы утешить и успокоить, и понял, что мне самому хочется плакать, но все-таки удержался. Миррик молился, Пилазинул раз двадцать отвинтил и приставил свою правую руку, доктор Шейн тихо и монотонно ругался, у Стин Стин, видимо, была истерика – его трясло. Лерой Чанг отвернулся от нас. Он сидел на краю двери и выглядел так, будто из него выпустили воздух.

Единственным, кто был способен сохранить самообладание в этой ситуации, оказался, как ни странно, доктор Хорккк.

– Все отойдите от двери! – скомандовал он.

Мы отодвинулись подальше. Доктор Хорккк подобрал мелкий камешек и запустил в проем. Снова ударила молния.

Мы не можем войти в пещеру и добраться до робота. Это совершенно очевидно.

Смерть 408б настолько выбила нас из колеи, что мы не могли продолжать работы и вернулись на корабль. По просьбе доктора Шейна Миррик отслужил заупокойную службу по погибшему палеотехнологу. Никто, включая самого Миррика, понятия не имел, какого вероисповедания придерживаются на Беллатриксе-15 и есть ли у них вообще такое понятие, как религия. Поэтому Миррик придерживался обряда собственного вероисповедания и произнес краткую и очень трогательную речь. Я не буду тебе пересказывать все, только маленький кусок, самый характерный.

– Ты кладешь предел нашему времени, дабы научить нас, что у времени нет предела. Ты сокращаешь наши дни, дабы стали они несравненно длиннее.

Ты сотворил нас смертными, дабы отдать нам вечность. Прости же нас, Отец, как и мы прощаем тебя. Аминь. Аминь. Аминь.

Через час мы возвратились к пещере.

Естественно, все были подавлены, но сомневались, что 408б желал бы, чтобы мы надолго погрузились в траур и бросили на произвол судьбы дело, которое было и его делом. Когда мы готовились резать дверную петлю, то установили на равнине прожекторы – при здешнем «дневном свете» собственную руку не разглядишь. Теперь мы перетащили их поближе к холму, чтобы осветить внутренность пещеры. Осторожно, держась подальше от входа, заглянули в сейф. У меня мурашки пошли по коже, когда я понял, что вижу перед собой сцену, точно повторяющую один из кадров, показанных шаром.

Шестистенная комната. На заднем плане – таинственные, чужие приборы: экраны, рычаги, переключатели, панели управления. Посреди всего этого, важный и тяжеловесный, как древний скифский идол, сидел огромный робот, которого Высшие оставили охранять пещеру миллиард лет назад.

Время не тронуло, не повредило упрятанные в пещере механизмы. Вспышка света, так легко лишившая жизни 408б, неопровержимо доказала это.

Робота время не коснулось тоже, и он находился в рабочем состоянии.

Соединение инженерного мастерства Высших и благоприятной среды, вакуума, даровало ему возможность просуществовать миллиард лет и не разрушиться.

Когда свет прожекторов скользнул по его куполообразной голове, мы увидели, что пластина, заменявшая ему глаза, несколько раз изменила цвет. Вероятно, это он моргнул. Других признаков жизни робот не подавал. Шло время, а мы стояли на почтительном расстоянии от двери, не решаясь приблизиться.

Что теперь? Мы завязли.

И тогда я вспомнил про шар и нашу задумку использовать его как средство общения с роботом и напомнил об этом доктору Шейну. Он отправил меня на корабль за шаром.

Я поставил шар на тележку, подкатил его к входу в пещеру и остановился метрах в двадцати от дверного проема.

– Включи его, – приказал доктор Шейн.

Моя рука нащупала рычажок. Вспыхнул зеленоватый свет, сфера поползла, расширяясь, и остановилась, поглотив примерно половину сейфа. Изображения Высших поплыли в воздухе, и мы вновь увидели качающиеся города, канатные дороги и даже кадры, показывающие построение этого самого сейфа. Глазная пластина робота часто замигала. Она окрасилась по очереди во все цвета спектра, перешла от тускло-пурпурного к глубокому красному, а потом к инфракрасному. Затем пластина погасла, цвет невозможно было определить, но я вдруг почувствовал исходящую из пещеры волну тепла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});