Великий Гусляр - Кир Булычев

– А то, что картошка сегодня крупная в магазине была. Пять штук на кило. Слоны, а не картошка.

– Так ты во сне именно этот матч видел? - спросил Грубин.

– А какой же? Даже удивился: как во сне, пять шайб - за семь минут.

– Врет, - сказал Удалов.

– Я еще не такое могу увидеть, - ответил Максимка. - Я один раз, в том месяце, пятерку себе по контрольной увидел.

– И получил? - спросил Корнелий Иванович. - Что-то я такого праздника не помню.

– А я в тот день мороженым объелся, температура поднялась, и дома остался. А то бы обязательно получил. Если я что увидел, считай, сделано.

– Ох, - сказал Удалов.

– Корнелий! - остановила его руку Ксения. - А ты, Максим, допил - уходи. Видишь, отец не в духе.

Дня через два Грубин стоял утром во дворе, снимал с веревки свои высохшие холостяцкие вещи, а мимо бежал в школу Максимка Удалов.

– Дядь Саша, - обрадовался он, увидев соседа. - А я сон видел.

– А кто сегодня играет? - не удивился Грубин, который давно уже привык не удивляться необычным вещам и событиям, потому что жизнь в городе Великий Гусляр - самая главная неожиданность, которая может случиться на свете с человеком.

– Нет, не про хоккей, - сказал Максимка, - а про старика Ложкина.

– Так что же сделает старик Ложкин?

– Его в милицию заберут за хулиганство, - сказал Максимка. - Смешно, правда?

– Ох, твое счастье, - сообщил Грубин, - что это ты мне рассказал, а не кому еще.

– Что же я, не понимаю, кому рассказывать? Мне тоже своя рубашка ближе к телу.

Максимка иногда бывал не по годам рассудителен.

– И все-таки, - заметил Грубин, - мог бы кого иного выбрать для своих шуток. Старик Ложкин сам кого хочешь в милицию отведет. Он же первый друг закона и порядка.

– Вот и смешно, - сказал Максимка, - Ну, ладно, я в школу пошел, у нас сегодня литература первая, а я плохо стихи запоминаю.

Вечером, часов в шесть, старшина милиции Пантелеймонов ввел во двор старика Ложкина. Ложкин стеснялся неожиданной скандальной славы, отворачивался от взглядов и возгласов соседей и делал вид, что ведут вовсе не его, а кого-то иного.

Старшина Пантелеймонов вел за собой ложкинский велосипед с погнутым передним колесом.

– Лизавета Николаевна! - воскликнул он, становясь посреди двора. - Принимай своего хулигана.

– Что такое, что такое? - старуха Ложкина высунулась по пояс из окна на втором этаже. - Быть этого не может.

– Ну зачем вы так, - сказал Ложкин укоризненно милиционеру. - Люди же смотрят.

– А это и есть гласность закона, - сказал старшина. - И профилактика.

– Чего натворил-то? - спросил Корнелий Удалов. - Может, на поруки брать пора?

– Нет, мы его так отпустим, - сказал Пантелеймонов. - Он на козу на велосипеде наехал, травму ей допустил, а потом скрылся с места происшествия. Пришлось было городской розыск объявлять, да хорошо свидетели нашлись. Теперь будет штраф платить.

– Нечего козам на проезжей части делать, - сказал Ложкин. Но тут выбежала из дома его жена, приняла старика с велосипедом, а старшина Пантелеймонов ушел.

На следующий день Грубин без особого дела ошивался с семи часов на дворе, ждал, когда Удалов-младший пойдет в школу.

– Поджидаешь, дядя Саша? - спросил лукавый мальчуган. - А говорили, что Ложкина арестовать нельзя.

– Оказывается, можно, - сказал Грубин. - Так что ты сегодня во сне смотрел?

– Не беспокойся, - сказал Максимка. - Тебя не касается.

– Но интересно же с научной точки зрения.

– Какая же может быть научная точка зрения на Ваську Борисова? - удивился Максимка.

– Так что же будет с Васькой Борисовым?

– А ничего, - сказал Максим и пошел к воротам.

– И не мечтай, - Грубин в два шага обогнал молодого человека и вынул на кармана яблоко джонатан.

Максимка улыбнулся:

– Угостить хотите? Так я уже завтракал.

Он ловко обогнул Грубина и продолжил путь к воротам, но потом сжалился, сказал:

– Кидайте яблоко. Ваську Борисова по английскому вызовут, а он будет стоять и глазами хлопать. Так ему и надо... отличнику.

Грубин довольно долго стоял посреди двора и думал. Он уже почти не сомневался в том, что неизвестный ему Васька Борисов сегодня из школы без двойки не уйдет. Но как объяснить странное явление природы, проявившее себя в скромном доме N 16 по Пушкинской улице? Ведь чудес не бывает, сказки также в большинстве случаев оказываются ложью или имеют под собой естественное основание. А что делать с вещими снами?

Грубин обратил внимание на то, что окно в квартире профессора Льва Христофоровича Минца, временно проживающего в городе Великий Гусляр, распахнуто. Перед окном профессор делал утреннюю зарядку.

– Лев Христофорович, - спросил Грубин, - как бы вы объяснили вещие сны?

– Вещих снов не бывает, - сказал профессор Минц, и тут же голова его исчезла за подоконником, потому что он сделал приседание.

– Теоретически, - сказал Грубин. - Чисто теоретически. Если бы вещие сны были...

– Рассмотрим, - голова профессора возникла вновь, - теоретическое предположение.

Голова исчезла. Грубин ждал.

– Все ясно, - сказал профессор, закончив упражнение. Он глубоко дышал, разводил руками в стороны. - Я бы - ух - сказал - ух - что мы имеем дело - ух - с временным сдвигом - ух. Понятно?

– Нет!

– Субъективное время при вещем сне движется быстрее, чем объективное. - Профессор растирал себя махровым полотенцем, и луч весеннего солнца ослепительно отразился от его потной лысины. - Субъект во время вещего сна движется по оси времени поступательно и, естественно, заглядывает в будущее. Затем просыпается и возвращается в обычное состояние. Проще пареной репы. Когда-нибудь напишу об этом статейку. Практического значения не имеет, но парочку интересных уравнений я в этом усматриваю. Спасибо, Саша.

– И никакого практического значения?

– Ровным счетом никакого.

Профессор исчез - ушел готовить себе завтрак, а Грубин чуть нахмурился. Он не стал говорить Льву Христофоровичу о своем открытии - победила свойственная Грубину деликатность. Не хотелось ему раньше времени травмировать ребенка, подвергать его излишнему вниманию науки. Вместо этого Грубин направился к Корнелию Удалову, чтобы поговорить с ним как с отцом феномена.

Отец феномена как раз спускался по лестнице, направляясь в контору. Грубин сказал:

– Я провожу тебя, Корнелий.

Корнелий удивился, но возражать не стал.

Когда друзья вышли на улицу, Грубин сказал:

– Что будем с Максимкой делать?

– Опять чего набедокурил? - Удалов встревожился - неужели с раннего утра неприятности по семейной линии?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});