Лейла. По ту сторону Босфора - Тереза Ревэй

Розе было жарко, она опасалась приближающегося летнего зноя. Возможно, ей с Марией удастся получить приглашение на Принцевы острова, где находятся летние апартаменты знатных левантийских семей? Там будет чем дышать. Она взглянула на мадам Диамантидис, обмахивающуюся веером. От доброго расположения этой дамы зависит многое.

Она удивилась, когда в дверях появился Луи. Он не планировал приходить, сославшись на крайнюю занятость. Однако Роза обрадовалась его приходу. Рядом с ним ее робость улетучивалась, словно мираж. Но по напряженному выражению лица женщина поняла, что он в жутком настроении.

— Во что ты играешь? — спросил он, хватая ее за руку.

Роза смерила его взглядом.

— Отпусти меня, пожалуйста. На нас смотрят.

Он послушался, пригладил волосы.

— Мне доложили, что сегодня утром к нам домой приходили солдаты. Они наводили справки о турках.

— Ты все же должен был бы поблагодарить за это хозяйку дома, а? Она считает нас невежами.

— Ты дала понять, что в доме Гюльбахар-ханым происходит что-то подозрительное.

— Я лишь исполнила свой долг! — выпалила Роза. — Они хотели поговорить с братом твоей протеже. Мне очень жаль, но меня не воспитали в любви ко лжи.

— Лейла-ханым — не моя протеже!

— Тогда почему ты отказываешься слушать, когда я говорю, что она прячет раненого немца? Всего пару месяцев назад мы воевали с этой страной.

— Это нас вовсе не касается. Твое отношение к Лейле-ханым смешно и безнравственно.

Луи смотрел на нее с неким сочувствием. Роза ощутила, как комок злости заполнил все ее нутро.

— Правда? Тогда объясни мне, почему ты посылаешь ей сборник поэм со сладкими словами?

Он остолбенел, губы сжались в жесткую линию. Роза пожалела, что так далеко зашла. С момента приезда в город она не могла найти с супругом общий язык. Луи разговаривал с ней резко, постоянно что-то недоговаривал. Иногда ей казалось, что он ее просто не замечает.

— Не место и не время это обсуждать, — сухо ответил он.

Капитан развернулся на каблуках, но она схватила его за руку.

— Луи, должна ли я тебе напоминать, что ты — мой муж? — тихо прошипела она. — Я не потерплю, чтобы ты у меня под носом ухаживал за другой женщиной. Ты обязан меня уважать, слышишь?

Он так на нее взглянул, что она отпрянула.

— Я крайне огорчен, что ты опустилась до того, чтобы копаться в вещах Лейлы-ханым. Роза, ревность — большой порок, особенно для тех, кто любит давать уроки морали.

— Скажи мне правду, если осмелишься! Я имею право знать.

Но он оставил ее, не удостоив ответом. Молодая женщина с ужасом обнаружила, что приглашенные смотрят на нее и шушукаются. Покраснев от унижения и злости, она проклинала Луи. Она не хотела приезжать в Константинополь, предчувствовала, что не найдет здесь себе места, и происходящее было тому доказательством. Сейчас она не могла разобраться, что ненавидит сильнее — этот кишащий людьми город или своего мужа.

— Мадам, вы очень бледны. Выйдемте на террасу подышать свежим воздухом.

Британский офицер подхватил ее под руку и подтолкнул к стеклянной двери, выходящей на открытую террасу, где цвели розовые кусты. Он протянул женщине фруктовый сок с подноса дворецкого. Дрожа от переполняющих ее эмоций, Роза поднесла стакан к губам.

— Прошу прощения, я не представился. Полковник Джеймс Стратмор. Не сердитесь на своего мужа. Мы сейчас все на нервах, — улыбаясь, сказал он и извлек из кармана портсигар. — Луи это тяжело переносит.

У него было узкое лицо, светлые рыжеватые волосы, и он говорил по-французски почти без акцента.

— Вы давно знакомы? — спросила Роза с потухшим взглядом.

— Мы прибыли сюда в одно и то же время и встречаемся на различных собраниях. Луи — достойный человек, хотя его манеры бывают иногда немного резки.

У него был такой сочувствующий взгляд, что у Розы вдруг подступили слезы к глазам.

— Я больше его не узнаю, — неловко призналась она.

— Ему очень повезло, что жена и дочь рядом с ним. Хотел бы я быть на его месте.

— А ваша жена не смогла к вам присоединиться?

Он зажег сигарету и устремил взгляд на мерцающую вдалеке голубую ленту Босфора.

— Она скончалась в прошлом году. Испанский грипп.

— О, мне очень жаль. Какая страшная эпидемия! Здесь, в Константинополе, эта трагедия не так ощутима, город практически не пострадал от нее.

— Очень прискорбно то, что эта болезнь сражает главным образом молодых, в полном расцвете сил людей. По всему миру количество смертей исчисляется миллионами. Можно сказать, что это какое-то божественное проклятие. Вы так не считаете?

Польщенная вниманием офицера, Роза почувствовала себя немного лучше. Луи обычно одергивал ее, когда она высказывала свое мнение. Но не таков был британец. Мадам Гардель обсудила с полковником будущее Османской империи, мирные соглашения и сумму компенсаций, о чем сейчас писали первые полосы газет. «Можно было выиграть войну, но потерять покой», — объяснил он ей. Джеймс Стратмор был сторонником строгого обращения с немцами и турками, что не могло не нравиться француженке.

— Прошу меня извинить, если мой вопрос покажется нескромным… Но вы, как я услышал, только что говорили о каком-то раненом немце?

— Совершенно верно! Я думаю, что он скрывается.

Молодая женщина не заставила себя упрашивать и выложила все в подробностях. Ее собеседник был и внимательным и галантным, Роза уже давно не проводила время так приятно. Она описала внешность незнакомца, черты лица, повязку в области торса…

Солнце клонилось к закату, касаясь городских крыш. Босфор менялся на глазах, окрашиваясь в темно-синий цвет. Между военными крейсерами вздымались столбы дыма от пароходов, курсирующих по проливу.

— Вы о чем-то задумались? — спросила она, когда им подали шампанское, а один из слуг начал зажигать фонари.

— Мне кажется, я догадываюсь, кто таинственный постоялец вашего конака.

— Правда?

— Даю руку на отсечение, что речь идет о том немце, которого мы разыскиваем несколько недель. Это некий Ханс Кестнер.

Разнервничавшись оттого, что ее небольшое расследование приобретает все более отчетливые формы, Роза спросила, в чем обвиняют этого человека.

— Он убил одного нашего агента. Кестнера разыскивают за пособничество националистам. Во время войны он был одним из тех немецких офицеров, задачей которых было разжигание священной войны против наших войск.

По спине молодой женщины пробежали мурашки.

— Священная война? Что вы хотите этим сказать? — ошеломленно прошептала она.

Стратмор объяснил, что кайзер пытался поддержать восстание мусульман на юге Османской империи, в Месопотамии, в Персии и на других арабских территориях. Конечной целью было распространение в исламских странах — вплоть до Индии — религиозной ненависти и подрыв влияния Британской империи.

— Арабы назвали войну против неверных англичан и французов священной, но с нашей стороны также работали агенты, поддерживающие арабов против притесняющих их турок.

— Не понимаю, — удивилась Роза. — Немцы для них тоже неверные?

— Признаю, были некоторые религиозные ужимки, — откровенно забавляясь, сказал полковник, — но, слава Богу, это было не слишком убедительно. Шииты, как и левантийские арабы, оказались более разборчивыми, что свидетельствует о слабом влиянии халифа на общину верующих.

— Поведение немцев меня не удивляет. Эти коварные люди ни перед чем не останавливаются! Но призывать к священной войне против христиан — полное безумие…

— Именно поэтому я очень хочу поймать Ханса Кестнера.

Британец пристально смотрел на нее своими синими глазами. Роза залпом выпила шампанское и спросила, что он собирается предпринять. Тот с улыбкой ответил, что передаст сведения кому следует. Розу буквально разрывали страх и гордость, она очень хотела верить, что интуиция ее не подвела. Ей бы не хотелось сейчас встретиться с Луи, но это уже не имело значения — она добилась своей цели.

Глава 20

По возвращении в Стамбул Лейла увидела у конака толпу людей. Она опешила. Перед уходом она сказала свекрови, что проведет три дня у кузины Накий, и не ожидала проблем. Тревога значительно усилилась, когда она заметила перед воротами военный автомобиль с британским флагом. Ей пришлось попросить у караульного разрешения войти к себе домой.

В вестибюле ее встретил Али Ага под присмотром солдата. Он дрожащим голосом сообщил, что англичане пришли с приказом об обыске. Гюльбахар-ханым вместе с Перихан удалилась в сад, а Ахмет еще был в школе. Что касается капитана Гарделя, то его судно накануне ушло в Черное море. Француз ничем не мог помочь.

Была нарушена неприкосновенность гаремлика. Лейла ощутила физическую боль при виде военных, топчущих дорогие ковры и беспардонно рыскающих по ящикам шкафов. По паркету стучали тяжелые сапоги. Она с вырывающимся из груди сердцем следовала за солдатами по пятам. В комнате, где скрывался Ханс, по обе стороны пустой кровати стояли двое мужчин. На консоли было несколько пузырьков с йодом и бинты.