Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

личном общении Петра I с Георгом Вильгельмом в Амстердаме говорить не приходится.

Нельзя не упомянуть о своеобразии подписи новоявленного служителя Оружейной палаты, поставленной при ознакомлении с распоряжением от 11 мая 1698 г., — самом раннем из выявленных на сегодня автографов В. Геннина[403]. Подпись Georg Wilhelm de Hennin выполнена заметно нетвердо, часть букв не соединена друг с другом. Совершенно очевидно, что к моменту переезда в Россию Георг Вильгельм не обладал навыками «скорописания», ему было еще непривычно держать в руке перо.

Наконец, необходимо отметить, что зачисление В. Геннина на российскую службу произошло в самом конце пребывания «великого посольства» в Амстердаме: царь с сопровождающими покинул город уже 16 мая 1698 г.[404] Так что если бы Георг Вильгельм замедлил с подачей прошения, то оформление его на российскую службу могло бы изрядно затянуться, а скорее всего, вовсе не состояться.

В ОРУЖЕЙНОЙ ПАЛАТЕ И В АРТИЛЛЕРИЙСКОМ ВЕДОМСТВЕ

Обстоятельства раннего этапа карьеры В. Геннина в России остались поныне столь же туманными, как и события первых 22 лет его жизни. Наиболее ценным источником о биографии Вилима Ивановича в конце XVII — начале XVIII в. является автобиографическая записка, собственноручно начертанная им в 1743 г. и извлеченная первым его российским биографом В. Н. Берхом в 1820‐х гг. из семейного архива Генниных[405]. Как явствует из записки, российскую службу Вилим Геннин начал в 1698 г. с чина фейерверкера (сержанта артиллерии) с окладом 72 рубля в год. В той же записке указано, что в 1700 г. он был произведен в поручики, в 1702 г. — в капитаны, в 1706 г. — в майоры, а в 1710 г. — в подполковники. Между тем отнюдь не все сведения, изложенные в автобиографической записке 1743 г., возможно признать достоверными. В действительности в первые годы пребывания в России В. Геннин не имел никакого отношения ни к военной службе в целом, ни к артиллерийскому ведомству в частности.

Из документов Оружейной палаты известно, что в конце 1690‐х — начале 1700‐х гг. Вилим Геннин трудился именно в ее стенах. Так, одно из заданий, которое В. Геннину довелось выполнять в 1699 г., заключалось в раскрашивании некоей «шкатулы липовой для обрасца на глянс»[406]. В свою очередь, согласно окладной росписи канцелярских служащих и мастеров палаты за 1701 г., в ней тогда по-прежнему числился «архитектурнаго дела иноземец Георг Вилим ди Генан», получавший жалованье в размере изначально установленных ему 72 рублей в год[407]. Тем самым приходится констатировать, что на склоне лет В. Геннин целенаправленно затушевал реальные обстоятельства начала своей службы царю Петру Алексеевичу. Причем затушевал в записке, предназначенной исключительно для семейного круга, заведомо не рассчитанной на какую-то официальную проверку. Вероятнее всего, первоначальная деятельность в России слишком ассоциировалась у Вилима Ивановича с воспоминаниями о тяжелом физическом труде в доменном цехе, которым ему довелось заниматься в юности. А эту часть своего жизненного пути генерал-лейтенант и кавалер Вилим Геннин определенно не желал афишировать.

Впрочем, 1701 г. оказался все же последним, который Вилим Иванович провел в статусе гражданского специалиста. В «Списке иноземцом, которые ныне ведомы службою и дачею жалованья в Приказе артилерии», составленном предположительно в 1702 г., в числе поручиков оказался упомянут «Георгий Вилгелим Генинг», против имени которого в списке было отмечено, что он «принят в артилерию в 1701 году», что жалованье ему установлено 156 рублей в год и что находится он в Новгороде[408].

Решение избрать воинскую стезю несомненно принимал сам Вилим Геннин: служителей Оружейной палаты на фронты Великой Северной войны не отправляли. Подобное решение «Георга Вилима ди Генана» представляется вполне объяснимым. В начале XVIII в. «архитектурный мастер» имел в России несравненно более скромные карьерные перспективы, нежели офицер действующей армии. Осознав эту ситуацию, В. Геннин вновь резко изменил траекторию своей жизни.

Примечательно, что начало военной карьеры Вилима Ивановича оказалось связано с прифронтовым тогда Новгородом. Новгородским губернатором в 1701–1704 гг. являлся генерал-майор Я. В. Брюс, ставший затем «главным управителем над всею артиллериею»[409]. Скорее всего, В. Геннин был лично известен Якову Брюсу еще с довоенных лет, и именно он настоял, чтобы вчерашнего «архитектурного мастера» направили в Новгород. Да и сам переход Вилима Ивановича на военную службу состоялся, вероятно, по рекомендации и при содействии Якова Брюса. Насколько возможно понять, именно Я. В. Брюс стал первым «патроном» Вилима Ивановича в России (отчасти разделив эту роль со своим старшим братом Романом, первым санкт-петербургским обер-комендантом).

О службе В. Геннина в ведомстве приказа Артиллерии в 1700‐х гг. сохранились весьма фрагментарные сведения. В опубликованном трехтомнике служебной переписки Я. В. Брюса за 1704–1707 гг. Вилим Иванович оказался упомянут всего лишь трижды: в июне 1706 г. в связи с тем, что его обокрали собственные денщики[410], а затем в августе и ноябре 1707 г.[411] Из контекста писем 1707 г. очевидно, что в это время В. Геннин руководил (причем в чине капитана) работами по ремонту материальной части артиллерии в Шлиссельбургской крепости.

Нельзя также не отметить, что, скрупулезно перечислив в упомянутой автобиографической записке 1743 г. наградные знаки и сверхокладные денежные суммы, полученные за 45 лет службы в России, Вилим Иванович не указал ни единого соответствующего пожалования до 1710 г.[412] Между тем участие офицеров в «осадах, баталиях и акциях» нередко отмечалось в первом десятилетии XVIII в. как единовременными выплатами, так и вручением памятных медалей. Их отсутствие у В. Геннина свидетельствует, думается, о том, что в 1702–1709 гг. на полях сражений побывать ему не довелось.

Совсем непроясненными остались события частной жизни молодого Вилима Геннина. С определенностью возможно лишь утверждать, что, находясь в России, он женился. Однако ни имени, ни девичьей фамилии избранницы В. Геннина, ни даты их бракосочетания установить к настоящему времени не удалось. Известно лишь, что супруга Вилима Ивановича скончалась 17 марта 1716 г. в Санкт-Петербурге и что он весьма остро переживал ее уход из жизни[413]. Этот брак Вилима Ивановича был, судя по всему, бездетным.

Из сохранившегося в архиве письма Я. В. Брюса «государю братцу» Роману Брюсу от 22 февраля 1710 г. возможно уяснить, что на тот момент Вилим Геннин числился на гарнизонной службе, проходила которая, судя по всему, в Санкт-Петербурге. В том же письме Яков Брюс упомянул, что Вилим Иванович высказывал готовность «потрудитца» в деле предстоящего строительства его санкт-петербургского дома[414]. На сегодня осталось неизвестным, когда в точности начались работы по возведению богато украшенного дома Якова Вилимовича, находившегося на берегу Невы на Московской стороне вблизи Литейного двора