Танец для двоих - Виктория Клейтон

Я наклонилась над кроватью и стала его трясти. Джереми пробормотал что-то, глубоко вздохнул и перевернулся на живот. Почти немедленно он засопел вновь, как ни в чем не бывало. Я побежала в ванную. Бешено рванув кран с горячей водой гаечным ключом, я смогла выдавить из него тончайшую струйку. Пять минут спустя вода перестала быть даже немного теплой. Мне пришлось долго вертеться под холодными каплями, смывая розовую пену, — я легкомысленно намылила себя с ног до головы. Пена упорно не желала смываться. Вытеревшись насухо, я обнаружила розовые полоски — остатки пены — на полотенце. Почистив кое-как зубы нанесенной на палец зубной пастой и расчесавшись, я посмотрела на себя: после неимоверных усилий мне удалось выглядеть относительно чистой, только пятно крови на платье портило облик.

Я снова попыталась разбудить Джереми. На этот раз он даже открыл глаза на несколько секунд.

— Вставай, пока не зашли горничные и не обнаружили, что ты валяешься у меня в постели. Подумай о моей репутации, я боюсь, что тетя обо всем узнает… Кстати, окно выпало наружу. Мне невероятно жаль. Как ты думаешь, мы сможем вставить его обратно?

— Окно?.. О чем ты говоришь?.. Боже, я ужасно себя чувствую. Дай мне полежать несколько минут!

— Я побегу вниз, попробую найти его, а ты вставай сейчас же, или я рассержусь!

Джереми захихикал:

— Дорогая девочка, репутация — всего лишь мыльный пузырь.

Я вышла, окатив его взглядом, полным укора. Входная дверь долго не открывалась, я прищемила палец щеколдой, надеясь открыть ее.

Выбравшись наконец наружу, я побежала вокруг, пытаясь найти пропавшее окно. К сожалению, мне сложно было определить место падения — дом венчали четыре одинаковые башенки, я не могла распознать ту, в которой ночевала. Земля была густо покрыта крапивой, мои ноги горели. Я решила прекратить на время поиски. Прежде чем вернуться в дом, я остановилась полюбоваться фасадом. Под зелено-голубым куполом, сверкающим на солнце, виднелся фриз — каменные слоны, держащие друг друга за хоботы и хвосты, маршировали по кругу. Окна были закрыты, портик поддерживали четыре колонны в виде павлинов с изогнутыми шеями и распущенными хвостами. Это был самый необычный особняк из тех, которые мне приходилось видеть.

В столовой Хаддл стоял возле стола, на котором стопка не очень чистых серебряных тарелок испускала влажный пар. За столом в полном одиночестве сидел маленький мальчик с очень большими ушами.

— Кто ты такая? — спросил он, размахивая вилкой с насаженной на нее целой сосиской.

— Меня зовут Виола Отуэй, а тебя?

— Ники… Ты любишь сосиски?

— Да, немного.

— Тогда поторопись, сосисок на всех не хватит. Я только что пересчитал. Миссис Клинч обожает сосиски, она съедает большую часть самостоятельно. А нам достается черный пудинг [20] … Бр-р… Я как-то попросил мистера Ниббса рассказать, как делается черный пудинг, он проводил меня в подсобку своего магазина и показал ведро с теплой кровью, которую надо размешивать руками, чтобы выловить все вены и жилы.

— Хорошо, хорошо, — сказала я поспешно. — Доброе утро, Хаддл. Пожалуйста, яйцо с кусочком бекона.

Я старалась говорить отчетливо и громко.

— Очень хорошо, мадам! Осмелюсь дать вам совет: не заказывайте черный пудинг — вчера вечером собаки валяли его по полу! Я уже объяснил миссис Клинч, что это негигиенично. На вашем месте, мадам, я заказал бы бекон… Пожалуйста, не садитесь сюда!

Я вскочила со стула рядом с Ники, на который собиралась взгромоздиться. Хаддл поднял с сиденья большую окровавленную кость.

— Вольдемар привык прятать свои кости от других собак в столовой. Садитесь сюда, мадам! — Хаддл отодвинул кресло леди Инскип. — Миледи никогда не завтракает, вы сможете покушать спокойно вдали от сквозняков. Сегодня сильный ветер, боюсь, я не смогу распрямить спину до прихода лета.

Я села в кресло, указанное Хаддлом, и стала наблюдать, как он возится с посудой. Наконец передо мной появилась тарелка с яйцами, беконом и дольками помидоров. Хаддл вернулся на прежнее место — на краю стола. Он стоял, немного согнувшись, как оплавленная восковая фигура. Время от времени он встряхивал головой и хлопал ладонями себя по уху, словно пытаясь вытряхнуть что-то наружу. Я взяла вилку и нож и приступила к завтраку.

— Ты хотела бы стать мясником? — спросил Ники с набитым ртом. — Мне кажется, нарезать бекон довольно интересно, что же касается остального, то, думаю, мне все быстро надоело бы. Вряд ли у меня получится разрубить голову животного напополам. На прошлой неделе миссис Клинч принесла половину свиной головы на кухню. Я заставил себя посмотреть на нее — меня чуть не стошнило, когда я увидел мертвые выпученные глаза.

Солнечные лучи освещали столовую через широкое окно за спиной Ники, просвечиваясь сквозь его уши, окрашивали их в розовый цвет и делали похожими на морские раковины.

— Ради Бога, Ники, заткнись! — Лалла зашла в столовую и услышала окончание разговора. Она казалась удивительно свежей, учитывая количество выпитого вечером алкоголя. В джинсах и бледно-голубом пуловере она выглядела соблазнительно, несмотря на то что одежда была не новой и не особенно чистой. Лалла села напротив меня. — Ты уже познакомилась с моим младшим братом? Время от времени его нужно заставлять закрывать рот. Со временем он умолкает… Спасибо, не надо! — Она отмахнулась от Хаддла, который склонился над ее головой. — Я не могу ничего видеть, пожалуй… только тост и чай. Ники, ты слопал все тосты, оставь парочку Виоле!

— Я ничего не лопал, просто тосты лежат рядом со мной! — возразил с возмущением Ники, вытянув нижнюю губу.

Было интересно узнать, что этот ребенок — родственник Лаллы и Джереми. Лалла никогда не рассказывала о нем. Мальчику было около восьми лет, неудивительно, что он не присутствовал вчера на ужине, в таком возрасте дети по вечерам находятся под присмотром нянь.

— В прошлом году я нашел на церковном дворе гадюку. — Ники адресовал свою ремарку мне. — Джереми сказал, что это уж, но я осмотрел ее и увидел треугольную отметину на голове. Она посмотрела на меня леденящим взглядом.

— Даже ядовитые змеи имеют право на существование. — Лалла, зевнув, намазала джем на хлеб.

— Ты знаешь, я хотел бы быть знахарем или шаманом, — продолжил Ники скороговоркой, словно опасаясь, что поток его красноречия будет остановлен. — Эти люди обладают огромной властью в любом племени. Все очень учтивы с ними, потому что боятся.

— Но если шаману не удастся вызвать дождь в засуху, люди возненавидят его, — ответила я, вглядываясь в зеленые глаза Ники. Удивительно, как сильно он отличается от других членов семьи. — Не думаю, что стоит стремиться к власти. Власть всегда порождает врагов.