На свои круги (СИ) - Турлякова Александра Николаевна

- Что – опять?- спросил Эрвин, заметив ворохи ткани на широкой лавке. Иона, вытирая слёзы, согласно кивнула головой.- Что на этот раз опять не так?

Эрвин знал, сколько времени и сил потратила она на эти ткани, а старейшины цеха, выходит, опять не разрешили ей продавать её товар.

- Сказали, не так... не то количество полос... неверное количество нитей в основе... Господи! Ну я же считала, я раз пять пересчитывала... Почему – опять? Что это со мной? Проклятье!

Эрвин сел на скамью у стола и ножом отрезал себе кусок хлеба, налил молока в глиняную кружку.

- Успокойся.- Он заговорил с ткачихой спокойным тоном, будто её ничуть не было жаль ему, и Иона полосонула по его лицу недовольным взглядом из-под бровей.- Слезами горю не поможешь, хватит уже. Давно они ушли?

- Давно...

- Ну вот, а ты всё слёзы льёшь, пора забирать мальчишек у соседей и кормить их, не думаю, что кто-то захочет кормить чужие рты...

- Я знаю!- Иона резко перебила его, разворачиваясь к нему лицом на табурете. Снова – знакомый недовольный взгляд.

- А что ты злишься? Никто, кроме тебя, не виноват. Ты – ткачиха, ты должна уметь всё это делать. Кто тебе виноват, если ты не умеешь считать?

- Я умею считать!

- Не умеешь.

- Умею!

Эрвин откусил хлеба и запил молоком. Смотрел в лицо женщины спокойно и терпеливо. Жевал, не сводя взгляда. Спросил:

- Сколько будет, если сложить семнадцать и двадцать пять?

- Сорок!

Эрвин пожал плечами демонстративно, давая понять, что ответ неверный, словно говоря ей: «Ну, вот видишь...»

- Кто ты вообще такой? Откуда ты взялся? Ты сам-то...- Иона вспылила, сверкнула глазами, нет, она уже не плакала из жалости к себе и к своим детям.

- Ты хорошо считаешь до десяти, похуже до двадцати, а дальше...- пожал плечами.- Чтобы правильно заложить основу твоей ткани, надо всё правильно посчитать. Я правду говорю, так ведь?

- Откуда ты знаешь? Ты – не ткач!

Эрвин согласно кивнул.

- Правильно, я не ткач. Но и ты – тоже. Ткачом был твой муж, Кирк, а ты нет, твой отец был кузнецом, он ковал подковы и гвозди, умел хорошо подковывать лошадей, но в ткачестве ни он, ни ты ничего не понимаете.

- Откуда ты всё это знаешь? Это Витар тебе разболтал, да? У него с детства язык был без костей, а сейчас и подавно.

- Ткачество – это не твоё дело, это не твоё ремесло. Тебе пора уже смириться с этим, ткачом был твой муж, но не ты, а его уже нет, и назад всё не вернёшь. Ты – вдова...

- А что мне тогда делать? Ответь, ты, умник! Ты всё знаешь...

Эрвин поднялся на ноги и ответил:

- Так, как ты сейчас живёшь, ты не протянешь долго. Тебе надо искать другого мужа, того, кто возьмёт тебя в жёны с двумя детьми, кто будет защищать тебя и кормить.

- Вот именно, кому я нужна с двумя детьми?

- У тебя мальчишки, пройдёт несколько лет, и они станут учениками и помощниками. Ты сама ничему их не научишь, а твой новый муж – хороший мастер – научит.

Иона громко усмехнулась, язвительно скривила губы, спрашивая:

- Уж не себя ли ты прочишь мне в мужья? Хороший мастер...- передразнила.

- Я скоро уйду... И я не мастер, я не ремесленник.

Иона нахмурилась и отвернулась, пряча лицо.

- Уйдёшь?- переспросила.

- Я ещё плохо представляю, куда, но ты всегда об этом знала. Я сразу сказал, что долго не задержусь. Поэтому послушай меня и сделай, как я советую – выходи замуж.

Иона поднялась на ноги, принялась собирать свои ткани, вздохнула, спрашивая:

- За кого я могу выйти замуж? Что за глупости? Вздор!

- Витар постоянно спрашивает о тебе...

Иона рассмеялась вдруг резко и холодно.

- Витар? Этот болтливый кузнец? Опять кузнец? Ну уж нет!

- Его жена умерла два года назад после родов, ты знаешь, наверное, у него маленькая дочка. Он постоянно спрашивает о тебе и о мальчиках. Им нужен отец. Я знаю, что вы дружили с детства...

- Жених и невеста?- Иона снова рассмеялась тем же холодным смехом.- Ты издеваешься надо мной? Мой отец был кузнецом, я видела, что моя мать не была счастлива с ним. Я поклялась себе ещё девчонкой, что никогда и ни за что я не буду женой кузнеца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- При чём тут мать и отец твои? Это твоя жизнь, и она будет твоей, а не жизнью матери.

- Стой!- Иона выкинула ладонь.- Хватит! Я не хочу говорить об этом.

Эрвин молча смотрел ей в лицо долгим взглядом, потом шепнул:

- Я уйду, а ты и мальчишки скоро окажетесь на улице. Это разве лучше, чем постоянный звон молота о наковальню?

Иона выдержала его взгляд, но ответила совсем про другое:

- Я пошла за мальчиками...

Эрвин только пожал плечами. Как хочешь.

* * * * *

Ания сидела за столом, наблюдая за своим мужем исподлобья. Барон Элвуд прихрамывал и, опираясь на трость, передвигался по комнате туда-сюда. Яркий огонь камина высвечивал его лицо алым неровным светом пламени. Ания слушала своего супруга, не сводя с него глаз.

- ...Я не хочу ругаться, я хочу, чтобы ты поняла меня, всё, что я требую, что мне нужно. Мы же сможем поговорить? Не так ли?- Он обернулся к ней, остановившись, сложил обе ладони на вершине трости. Ания ничего не ответила: к чему все эти разговоры?- Не хочешь выпить вина?- предложил вдруг барон Элвуд и замолк, ожидая ответа.

- Попозже.- Ания еле-еле разомкнула пересохшие от волнения губы.

Барон хрипло усмехнулся и снова принялся вышагивать туда-сюда. Ания перевела взгляд с мужа на необычный резной кубок. Таких она не помнила здесь. Может, барон купил его недавно? Почему он так настаивает, чтобы она выпила из него? Уже точно два раза предлагал он ей вина.

- Вы привезли меня из монастыря для того, чтобы просто поговорить?- удивлённо переспросила.

- В последний раз мы расстались...- Она не дала договорить, перебила жёстко, несмотря на весь страх к этому человеку:

- Я помню, как мы расстались! Я навсегда это запомню! Что вы сделали со мной... Как я ещё это пережила... Господи, прости меня...

- Согласись, у меня были на то причины!

- Причины?- Она усмехнулась.- Нет никаких причин, оправдывающих насилие над собственной женой!- Её аж передёрнуло от негодования и злости, от тех воспоминаний.- Вы, как животное, Господь свидетель! У меня до сих пор синяки на руках!

Барон усмехнулся, остановившись, снова уставился на Анию, улыбнулся, будто оскалился.

- Зато после этого ты, наконец-то, понесла...

Ания громко хмыкнула с горечью и опустила голову.

- Я знаю, этот ребёнок мой,- продолжил барон, не двигаясь с места.- В монастыре за тобой следили, у тебя не было там никого, а я был у тебя последним мужчиной...

- Был?- Ания перебила опять и усмехнулась, а барон продолжал невозмутимо:

- После того, как ты была с НИМ,- он специально сделал паузу,- и перед тем, как я отправил тебя в монастырь, я знаю точно, ты перенесла ежемесячные недомогания,- Ания при этих словах устало прикрыла глаза. «Это Кора, будь она проклята...»,- значит, ты не понесла от него... Я был у тебя последним...

Ания вновь и вновь перебила его, вскинувшись, дёрнулась вперёд, чуть не опрокинув кубок с вином:

- У меня ничего не было с вашим сыном!

Поймала кубок за ножку, придавливая пальцами, не дала упасть, а барон продолжил:

- Значит, этот ребёнок мой. Я – его отец! Я это знаю точно.

- О, Господи...- процедила через зубы с отчаянием.- Только одно вас волнует. Этот ребёнок, будь он неладен...

- Ты говоришь о моём сыне.

Ания устало прикрыла глаза, шепнула:

- Я думала, вы изменились после всего. Думала, что вы что-то поняли, раз решили вернуть меня. Осознали хоть что-то... Вину, боль, ответственность за то, что сделали... От вас пострадали я, ваш сын, а теперь ещё и этот ребёнок...

- У меня больше нет сына!

Ания долго молчала, наблюдая за лицом мужа, будто ждала продолжения, хотела узнать, что же сделал он с молодым бароном, но супруг молчал.