Работа для героев - Михаил Калинин

«Первые проклятия» – специализированный термин, введенный еще на заре человеческого чароведения, означающий весьма неприятное явление времен первых поселенцев. В те дни, когда люди еще плохо представляли, какие опасности хранят их новые земли, эти проклятия собирали хорошую жатву. Таившиеся в старых храмах и разрушенных замках ушедших, они подстерегали неосторожных и любопытных, словно хищники в засаде.

Фактически они и были хищниками. Хитрыми ловушками жителей Запретных Сфер, способными использовать людское тело как портал. Хотя люди ли, дворфы, эльфы, халфлинги или прочие расы, не имело значения. Тело – всего лишь тело. А вот душа – это уникальный инструмент мироздания, чистая энергия созидания. Ее-то и использовали в достижении своей цели Первые проклятия.

Подчинив и преобразовав душу своей жертвы, они открывали портал в мир смерти и мрака. И порой столь жуткие кошмары являлись оттуда, что опустошали целые королевства. Недаром и теперь, спустя тысячу лет после того, как они были изведены объединенными силами всех известных магических школ, жуткая слава Первых проклятий все еще пугала. А одно лишь упоминание о них – внушало трепет.

– Поначалу симптомы показались нам придуманными, в крайнем случае преувеличенными – мало ли что привидится крестьянину со страху… И действительно, когда мы прибыли, девочка еще могла сама передвигаться, хоть и с трудом. Но после начала лечения процесс не обратился вспять. Легкая форма, презрев все наши методики, словно мутировала. Она прорвала стандартные заслоны и чуть было не спалила нас всех. Пришлось применить нестандартные заслоны и выгнать всю родню девочки, чтобы никто больше не пострадал. Я замкнула контур воздействия и вот уже вторые сутки удерживаю его. Но мои силы на исходе.

– Проще говоря, – подытожила Марианна, – мы исчерпали наш ресурс и ждем от вас свежих идей и заманчивых предложений.

– Даже Зеркало Ираина не сработало? – уточнил Рамил.

– Боги, Рамил, неужели ты считаешь нас настолько беспринципными бестиями? – Похоже, вопрос задел мэтрессу Ланорвиль. – Я же все-таки целительница. Прежде чем убивать жертву проклятия, я должна испробовать все, чтобы спасти ее. Это мой кодекс, дорогой. Я сама его написала и обязана ему следовать как никто.

– Прости, но хотелось бы увериться, что у нас будет в рукаве лишний туз.

– Скорее валет, – отмахнулась Оливия. – Мы слишком долго тянули. Теперь, даже если пожертвовать девушкой, используя Зеркало, портал все равно окажется значительным.

– Что ж, значит, жертвовать мы ею не будем. Рад, что тут наши цели совпадают. – Мэтр казался довольным собой, словно уже разгадал загадку.

– О нет, – сказала Марианна, и в голосе ее звучала неприкрытая тревога. – Я узнаю этот взгляд…

– О чем ты? – Глаза мэтра Гаренцворта были чисты и невинны, как у новорожденного единорога.

– Нет, нет и еще раз нет!

– Марианна?

– Даже не начинай, Рамил!

– Дорогая, все будет совсем не так, как в прошлый раз!

– Я же ясно сказала тебе, что это никогда не повторится!

– Марианна…

– Что все это значит? – встрял в их перепалку Джошуа.

– Этот пройдоха хочет поставить тут свой очередной безумный эксперимент! – воскликнула Марианна, обличительно тыча в мэтра пальцем. – Однажды я уже имела глупость пойти у него на поводу, но больше этого не случится! Ты хоть помнишь, что стало с башней Второстепенных Архивов после твоего эксперимента?

– Безусловно. – На благообразном лице старшего чародея отразилась гордость. – Из бесполезной кучи камней она превратилась в великолепный воздушный аттракцион.

– Унеся с собой сотни трудов десятков светил магии!

– Напыщенных ретроградов! Если бы ты задержалась в Цитадели подольше, то обнаружила бы, что посещаемость башни после инцидента возросла в сорок два раза! Причем только достойные студенты, освоившие левитацию хотя бы на «хорошо», могли приобщиться к таинствам магических наук.

– Подождите-подождите. – Оливия устало прикрыла глаза. – Не частите так. Вы, ваша мудрость, предлагаете какой-то эксперимент. Правильно?

– Совершенно верно.

– А ты, Марианна, категорически против?

– Именно!

– Почему, спрашивать не буду, ты и сама скажешь.

– Конечно, скажу! Потому что Рамил – прекрасный человек и могущественнейший чародей… – насупилась Марианна.

– Вот уж спасибо! – растрогался мэтр Гаренцворт.

– …Но, как и все великие, он слишком увлечен новым. И любит проводить непроверенные и опасные исследования при любом удобном случае!

– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Рамил.

– Но лишь самую малость, – с нажимом произнесла целительница.

– Но лишь самую малость, – кротко согласился чародей.

Марианна некоторое время буравила его взглядом, ища подвоха и не находя. Потом махнула рукой.

– Делай, что хочешь. Все равно у нас нет выбора. Или убить девушку – или рискнуть.

– Что ж, – оживился чародей. – Два голоса «за». Мэтресса Дейндж?

– Согласна. Пусть уже это все кончится. Так или иначе.

– Джошуа?

– Я согласен, – пожал плечами младший мэтр.

Конечно, претензии мэтрессы Ланорвиль выглядели вполне обоснованными, но мэтр Рамил пока не давал поводов усомниться в своей компетентности. Ведь только благодаря ему они смогли напасть на след похитителя Джулии.

От воспоминаний о принцессе у Джошуа неожиданно пересохло в горле. Захотелось немедленно выбежать из дома. Он тратит тут время, пока ее высочество томится в плену у неизвестного врага!

Усилием воли маг обуздал свой порыв. В первую очередь он придворный чародей. А уж потом… А кто, кстати? Ладно, сейчас не важно. Он в первую очередь придворный чародей, и его прямая обязанность – защищать земли короля. Джулия никогда не простила бы, если бы он отказался помочь в подобном деле.

Юную Глэдис никто не спрашивал. Бесправие учеников всегда роднило профессии чародеев, сапожников и брадобреев.

– Что ж, – вдохновленный всеобщим вниманием, начал мэтр Гаренцворт. – Для начала нам потребуются некоторые травы.

Его рука скользнула в недра бездонной сумки и стала извлекать один пучок засушенных растений за другим. Джошуа узнал дурман, боярышник, пустырник, волчьи клычки, перекати-поле, дженнины глазки, райские уголки и зимнюю крапиву. Прочие травы были ему незнакомы, а может, о них говорили на прогулянных занятиях по травоведению, которое он не шибко и любил.

– Еще мне понадобится котел и много воды.

– Кажется, я начинаю понимать, – прервала его Марианна, и в ее тоне не звучало ничего хорошего. – Ты хочешь использовать самое примитивное колдовство, которым уже давно не пользуется даже большая часть этих сельских знахарок и колдунов, считающих себя посвященными.

– Приятно, когда тебя понимают с полуслова.

– А сколько, по вашим подсчетам, процентов, – уточнила Оливия, – составляет вероятность успеха?

– В этом вся прелесть, – улыбнулся Рамил, – ровно пятьдесят на пятьдесят.

– Это на двадцать больше, чем если использовать Зеркало Ираина. Совсем неплохо, мэтр, совсем неплохо.

– Я всегда с почтением относилась к старине, – фыркнула Марианна. – Но вот это, мой друг, форменное ретроградство.

– В этом и соль, – мягко пояснил Рамил, сортируя пучки в лишь ему одному известном порядке. – Чем старше проклятие, тем действеннее должны быть против него старые средства. Магия – не прогресс. Современные заклинания – лишь отголоски былой безграничной мощи.

– Но никто раньше не относил эти истины к примитивным играм с травами, – возразила Марианна. – Я как целитель тебе скажу, что травы, это, конечно, хорошо. Но от рака и сифилиса они демонски бесполезны, в отличие от многоступенчатых формул современной магии. А уж порождение древней злой воли лечить травами, годными лишь на припарки да снадобья для мутантов из бардовских баек, – это не эксперимент, а форменное самоубийство.

– Тем радостнее будет победа.

– Он неисправим. Глэдис, тащи котел, я видела один у печи. И захвати воды. По-моему, там оставалась в баках в подвале.

– Слушаюсь, мэтресса.

– Что тебе еще нужно, убийца моих нервов? Вырезку девственницы? Учти, Глэдис я тебе не одолжу, и не проси.

– Как скажешь. – Добившийся своего Рамил был безмятежен, словно утес в бурю. – Мне понадобятся твои гематиты и один из амулетов Шараи для высвобождения положительно заряженных частиц.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?

– Безусловно. Любой из этих амулетов стоит больше, чем вся округа вместе с жителями и их внуками, но твой долг велит тебе спасать людей, целительница.

– Шантажист, – нахмурилась Марианна.

– К тому же представь, какой головокружительный счет ты выставишь мэтру Каспару! Он будет твоим рабом лет пять, если, конечно, не накопил достаточно сбережений на графской службе.