Козырные валеты - Николай Леонов

— Безусловно, только к валетам оно не вяжется. Имеется множество поводов, по которым человек высокопоставленный, равно как и самый что ни на есть простой, не хочет говорить из своего кабинета. — Орлов глянул на Гурова, осуждающе покачал головой. — Мне более чем странно объяснять тебе столь очевидные вещи. Ты ищешь валетов, тебе хочется, чтобы Стогов звонил именно им.

— Я тебе докладывал, повторяю. — Гуров старался говорить как можно спокойнее. — Как ведет себя очень крупный чиновник, если спецслужба лезет в его жизнь? Или если начинают расспрашивать о нем близких и просто знакомых, постоянно преследуют его машину? Человек жалуется. Если же он занимает пост, имеет прямую связь с министром, то не просто жалуется, а закатывает скандал. И кстати, будет абсолютно прав, потому что никто не имеет права вмешиваться в его жизнь, постоянно действовать на нервы. Стогов же терпит и молчит.

— Замаран в наркотиках, вот и молчит, — сказал Станислав.

— Погоди, дай мысль закончить, — огрызнулся Гуров.

— Твои мысли, слава Богу, не имеют конца, — не умолкал Станислав. Он был согласен с Гуровым, но отлично знал: ему следует возражать, упираться, тогда старшой прибавляет, думает быстрее, выражается четче.

— Так заткнись же ты наконец! — Гуров рубанул рукой воздух.

— Младшего обидеть просто. Молчу. — Станислав опустил голову на грудь, зыркнул на начальника хитрым глазом.

Гуров взгляд перехватил, шумно выдохнул и подумал, сколько же раз можно наступать на одни и те же грабли?

— Ясно, Стогов не просто молчит, чего-то ждет. Он не может бесконечно терпеть произвол каких-то ментов. Властям он не жаловался, мы бы узнали. В конце концов, у него достаточно связей и денег, чтобы элементарно нанять людей, преградить путь Нестеренко, пересчитать ему ребра, а машину сжечь. Потом доказывай причастность к происшедшему чиновника Стогова. В городе беспредел, кого интересует мелкое происшествие? Кстати, Нестеренко раскатывает без всякого прикрытия, я ему приказал в вечернее время из города не выезжать, в темные переулки не соваться. Стогов ничего не предпринимает, не показывает зубы, чего-то ждет. Петр, ты генерал и опытный сыщик, скажи, если чиновник не рассчитывает на вмешательство валетов, то чего он ждет?

— Чего? Чего? — Орлов почесал в затылке. — Ты сам-то бережешься, тебя не шлепнут из-за угла?

— Берегусь, хотя убежден, валеты не мальчики и не бросятся сломя голову. Меня каким-то образом должны подставить, — ответил Гуров. — Без наружного наблюдения они могут знать лишь мой подъезд и двери министерства. “Наружки” за мной нет, да валетам и негде ее взять, а подъезд дома — это для банкиров и журналистов. Ловить профессионала в его подъезде могут лишь отморозки с “Калашниковыми”, никак не профессионалы. Забыл главное, Петр. — Гуров вытянул руку, указал пальцем. — Сегодня же нам необходимо современное прослушивающее устройство.

— Будет, — Орлов черкнул в блокноте. — Что еще?

— Терпение. Дай нам Бог терпения, — ответил Гуров.

Валеты объезжали кафе и небольшие рестораны. Они лишь мельком заглядывали в зал, тщательно обследовали подсобные помещения, задние двери, через которые доставляют продукты. Валеты искали то, что им нужно. Несколько лет назад они в Риме ликвидировали в ресторане крупного мафиози, которого тщательно охраняли, и отлично помнили, как там были расположены различные подсобки, кладовки и комната хозяина. У русских все было устроено иначе. Наконец они остановились на небольшом ресторанчике, расположенном в доме прошлого века. Оглядывая его, валеты представились коммерсантами из провинции, желающими у себя открыть ресторан и оборудовать его по последнему слову техники, но недорого. Хозяин был рад помочь коллегам, водил их по подсобкам, показывал свое нехитрое хозяйство.

Валетам все понравилось, особенно их устраивало, что из кухни имелось две двери в кладовку, также два выхода имелись из здания, один вел во двор, другой — в переулок.

Иван вновь вернулся к раздаточной, из которой был виден зал.

— Столик у левой стены удобнее всего, — сказал Иван.

Кирилл не ответил, осмотрел диспозицию, отступил вовнутрь, прошел во двор, вернулся, через другую дверь вышел в переулок.

— Машину оставим здесь, — Кирилл указал место. — Сколько у мента может быть охраны? Ну трое максимум. Самого и одного из охранников уберем сразу, значит, сюда в крайнем случае выскочат двое, ну трое. У нас будет от пяти до десяти секунд на отъезд. Нет проблем.

* * *

День начался обычно. Гуров поднялся рано, в начале седьмого, все делал не торопясь, несколько заторможенно. Силовая гимнастика, душ, бритье, у зеркала он задержался, долго смотрел на свое отражение, словно не узнавая, думал, что надо сходить в парикмахерскую, седые волосы на висках торчали. Он долго и особенно тщательно причесывался, выводил пробор, но зрелый мужик, смотрящий на него с некоторым любопытством, моложе от этого не стал.

Погладил брюки, повесил костюм на плечики и позвонил Орлову домой.

— Здравствуй, Петр, я, кажется, приболел, задержусь, может, вообще останусь дома.

Генерал был опытный сыщик, все понимал с полуслова.

— Мандраж? Нормально, главное, не оставайся равнодушным. Прислать к тебе Станислава? Парень тебя развлечет, главное, не пей ни рюмки. — Петр помолчал. — Может, откажемся, черт с ними, с валетами, всех убийц не перехватаешь?

— Не говори ерунду, Петр, — раздраженно ответил Гуров. — Это моя работа.

— Уверен, ты не выйдешь из дома, не позвонив, ты достаточно взрослый мальчик, — сказал Петр.

— Взрослый, почти старый. Пока. — Гуров положил трубку.

Ситуация складывалась не новая, но каждый раз она предельно раздражала сыщика. Близкие люди начинали вести себя фальшиво. Все заботились о его здоровье и жизни, призывали к максимальной осторожности, даже к отказу от операции. А ведь они прекрасно знали, что Гуров не умеет пятиться и никогда не свернет в сторону. Зачем, спрашивается, пустые слова говорить? Будто они страхуются и в случае плохого исхода, то есть если его убьют, могут сказать себе: “Я предупреждал, просил, предлагал отказаться, но ведь Гурова не убедишь, и он имеет только переднюю скорость”.

Да он бы с радостью отказался, давить на газ и рисковать надоело, не десять или двадцать лет назад, когда острая ситуация лишь подбрасывала адреналина в кровь.

Сыщик налил себе вторую чашку кофе, закурил первую сигарету. Хватит размазывать кашу по тарелке, сосредоточься и думай. Ведь удавалось порой просчитать ходы противника и встретить его неожиданно. Поставить себя на место киллеров. Думай, думай.

Положение валетов незавидное, но если они не откажутся и пойдут на ликвидацию, значит, имеют козырь в рукаве. За ними колоссальный опыт, выбор времени и места. У них, безусловно, случались схожие ситуации. Что же они предпримут? Засада в подъезде или около дома? Отпадает, они прекрасно знают, кто я, мой опыт, послужной список. В момент, когда я сажусь в машину? Допустим, у них имеется пособник из спецслужбы, им сообщили место, где стоит “Пежо”. Маловероятно, однако, допустим. Узкий переулок, милицейский пост у посольства. Ты, сыщик Гуров, стал бы там устраивать засаду? Машина ставится в пятидесяти метрах, трогается с места, когда я подхожу к своей тачке. А я что, стою, ничего не вижу, жду, пока убийцы подъедут? Две секунды. Целых две секунды! Да, и не в стиле серьезного киллера. Они должны поставить меня, как мишень, скорее, посадить. Ресторан, кафе, казино? Место выбрано заранее, проверены пути отхода. В практике работы киллеров подобное случалось тысячи раз. Однако работает. Так ликвидируют политиков, финансистов, соперников. Все данный прием знают, но систематически попадаются. Почему попадаются? Жертва считает себя умнее охотника? Либо все происходит, когда жертва совершенно спокойна и нападения не ждет. В моем случае это отпадает. Они знают; я охочусь за ними так же, как они за мной, рассчитывают на опережение.

Станислав приехал без звонка. Гуров, разглядывая друга в “глазок”, громко сказал:

— Кажется, вас не приглашали.

— Ехал мимо, решил заглянуть. Не выгоните?

Станислав проскочил в квартиру, скинул на ходу туфли, бросился на диван.

— Здорово, когда непосредственный начальник твой друг! Жизнь окрашивается в голубые и розовые тона.

— Слушай, если меня убьют, тебе станет неуютнее, — сказал Гуров.

Станислав по тону понял, что друг с утра в раздрае, решил предложенного тона в разговоре не принимать, наигранно ответил:

— С одной стороны. С другой, я получу повышение и наконец вылезу из огромной тени, которую отбрасывает твоя суперличность.

Все относительно, Лев Иванович! Все относительно!

И хотя Петр запретил спиртное, Станислав видел, другу необходимо расслабиться, решил взять грех на свою душу. Он соскочил с дивана, прошлепал в носках на кухню, вытащил из холодильника бутылку.