Наследство бизнес-класса - Татьяна Полякова

– Ладно, – пожала она плечами. – Заходи.

Квартира вызывала недоумение: и отделка, и мебель дорогие, но при этом вид она имела такой, точно здесь жило человек двадцать таджиков. В гостиной на мягких диванах – одежда, посуда и даже обувь, все вперемешку. Марго освободила для меня место, сбросив на пол ворох одежды, а два грязных блюдца определила на журнальный стол, заваленный книгами, дисками, палочками для благовоний и рекламными буклетами центра развития «Душа».

– Мое детище, – ткнув в буклет пальцем, сообщила Марго, плюхнувшись в кресло, единственное в комнате свободное от барахла, и откинулась на спинку, расставив ноги так, точно ехала верхом.

На ней были джинсы, узкие, едва доходящие до щиколоток, черная майка и невероятное количество бижутерии. Все эти бусики и подвески ежесекундно позвякивали, переваливались и перекатывались. Полные руки украшал как минимум десяток браслетов с черепами, шипами и драконами. Грудь у нее была маленькая, а на фоне объемного живота и вовсе терялась.

В целом Марго производила, мягко говоря, странное впечатление: мужиковатая и вместе с тем какая-то беззащитная, точно ребенок-аутист. Она явно задержалась в подростковом возрасте.

– Вы создали этот клуб? – решила я поддержать тему.

– Ага. Но бизнесмен из меня тот еще, ничего, кроме морального удовлетворения, центр не приносил. Позвала на помощь толковых ребят, через год пошли неплохие бабки, но меня к этому времени уже благополучно выперли. Только не подумай, что я жалуюсь. В этом мире все разумно: сильный поедает слабого. Ты-то небось это хорошо знаешь? – хмыкнула она.

– В основном понаслышке.

– Это потому что молодая. Я на этом свете живу дольше, и опыта у меня больше. Валяй свои вопросы.

Я включила диктофон, положив его на стол, ближе к Марго, и попросила:

– Расскажите о своем брате. Каким он был человеком?

Она пожала плечами:

– Неплохим, то есть не конченый засранец, как наш папаша. Это лучше не писать. Хотя пиши, пусть все знают. С отцом мы не ладили: не так живу, не так думаю. Эту квартиру он мне купил. Обставил по своему разумению. Верил, что делает доброе дело. Я в меру сил стараюсь, чтобы здесь все как можно меньше напоминало о нем. Папа пришел бы в ужас. С его точки зрения, так живут только свиньи. Наверное, я и вправду свинья, и мне это нравится.

«Продолжайте гордиться», – чуть не брякнула я.

– Виталька, само собой, был любимчиком. Точная папина копия. Не пьет, не курит, с утра до вечера в офисе, десять процентов на благотворительность, чтоб быть уверенным: и на том свете себе ВИП-место обеспечил. Отца все уважали, Виталика тоже. Уверена, сознательно он никакой пакости никому не сделал. Мальчик-робот с программой на добрые дела.

– Вы с ним дружили?

– В детстве – нет. У нас разница в возрасте – почти в пятнадцать лет. Папа всю жизнь мечтал о сыне, вот мама напоследок его и осчастливила. Когда он вырос, мы честно старались подружиться. Много раз.

– Не вышло?

– Да все нормально было. Не дрались и не ругались. Даже когда папуля умер, оставив все Витальке. А мне фигу с маслом. Уверена, у него на этот счет были свои идеи: деньги должны работать и все такое. Работать – значит еще больше бабла приносить. А я его лишь по ветру пускаю. Фразу «делать для души» папа никогда не понимал. А у меня, между прочим, куча идей. Но так устроен мир, что «для души» тоже надо здорово потратиться. В общем, идеи сыграли в ящик из-за отсутствия финансирования.

– Брат отказался вам помочь?

– Не отказался. Потребовал бизнес-план со всеми выкладками. А когда я его принесла, весь вечер объяснял, что он провальный. Отец, по крайней мере, давал денег, чтобы от меня отвязаться.

– Из-за завещания вы полностью зависели от брата? – спросила я. Марго покачала головой.

– Не совсем так. Я получаю деньги на содержание. На хлеб с маслом хватит. Раз в год имею право на кругленькую сумму, но для покупки чего-то конкретного: новой машины, например, на ремонт квартиры и прочую фигню. Отдельная статья расходов – путешествия. Четыре раза в год – милости просим. Щедро, да? Лечение и прочее в том же духе. Индексация с учетом инфляции. Независимо от того, как у брата идут дела…

– И как они шли?

– Отлично. После смерти отца раз в год он передо мной отчитывался. Очень серьезно к этому относился.

– То есть ваше будущее было в надежных руках?

– Не сомневаюсь. Только меня акции-облигации интересуют мало. Я в прошлом году купила «БМВ», а потом быстренько сбагрила, мне и «Рено» за глаза. Деньги, само собой, пошли на один мой проект, братик об этом узнал и сильно разгневался. Сказал, что если в следующий раз я поступлю подобным образом, он вычтет всю сумму из моего содержания. Нецелевое использование средств, вот как это у него называется.

– Проект запустить успели? – улыбнулась я.

– Успела. «Белый журавль», слышала? – Я покачала головой, а она нахмурилась: – Мы не с теми людьми связались, а вообще идея стоящая.

– Ну а в остальном ваши отношения можно было назвать хорошими? В гости друг к другу ходили? Семейные праздники, дача… Что еще?

– Ко мне заезжал раз в неделю. Выполнял долг брата, завещанный ему родителями. Я к ним не ездила, мне на всю эту муру плевать.

– С его женой у вас какие отношения?

– Никаких. Она типичная жена бизнесмена. Маникюр делает через день, до смерти боится общественного транспорта и государственных поликлиник. Зубы лечить можно только в платной клинике, и чем дороже, тем лучше.

– Как по-вашему, они любили друг друга?

– Наверное. Подобное липнет к подобному. Выключи-ка эту хрень, – вдруг сказала она, кивнув на диктофон, я поспешно его отключила, а Марго продолжила: – Между нами девочками, эта его Ника – типичная сука. Прилипала и пиранья в одном лице, как ее мамаша. Та на старости лет тоже мужичка богатого отхватила, готова была ноги ему целовать, лишь бы в норковой шубе ходить. Он недолго протянул, хотя, болтали, очень она помогла ему в тяжелой изнурительной болезни. Преставился мужичок. Да просчиталась тетка. Старичок успел завещание оставить, и ей, как и мне, пришлось довольствоваться малым. А у нее доченька на выданье, ей тоже шуба нужна. Сколько бы Никочка другим мозги ни пудрила, я-то ее сущность вижу насквозь.

– С братом вы об этом говорили?

– Зачем? – удивилась Марго. – Она ему в самый раз. Да и зачем что-то говорить? Если не дурак, сам бы со временем все понял.

– Почему у них не было детей? – спросила я.

– Откуда мне знать? Говорили, для себя хотят пожить. Но, может, Бог против, чтобы такие размножались. Я, кстати, тоже не удосужилась природе долг отдать. Добрые люди болтают, что я лесбиянка. На самом деле ранний аборт. Не послушала маму с папой, говорили, рожай. А мне всего семнадцать, как гляну на Витальку – вечно орущего карапуза, – так хоть в петлю, только не в роддом. В общем, и тут без братика не обошлось.

– Что вы думаете о гибели вашего брата? Кто мог желать ему смерти?

– Понятия не имею. Спроси жену. У мужей от жен секретов быть не должно. Хотя бывает по-разному, – она криво усмехнулась и даже выжала из себя смешок.

– А эта история с ее исчезновением? Ходят слухи, что ее похитили. И вроде бы даже нашли письмо с требованием денег. Что вы об этом думаете?

– Если б его любимую Нику похитили, он бы выложил любые деньги, уж можете не сомневаться.

– И не стал бы обращаться в полицию?

– Если б ей что-то угрожало – не стал бы. Не рискнул. Надо отдать ему должное, жена для него важнее денег. Но лично я в эту историю не особо верю.

– В каком смысле?

– В буквальном.

– Не верите в то, что ее кто-то похитил?

– Не верю, что ей что-то угрожало.

– Но ведь ее обнаружили в лесу, в бессознательном состоянии.

Марго вновь презрительно фыркнула.

– Насколько мне известно, она неплохо себя чувствует. А весть о том, что теперь она получит денежки нашей семьи, поднимет ее на ноги в кратчайший срок. Уверена, братец завещание не оставил, вот все ей и отойдет. Ну не везение ли, скажи на милость? А ведь запросто могла остаться с голым задом.

– В договоре говорится о том, кому перейдет имущество в случае смерти вашего брата?

– В самом брачном договоре об этом ни слова, – неохотно ответила Марго. – Братик и не думал умирать. Поэтому там прописано лишь то, что касалось их возможного развода. Да и то благодаря отцу, это он настоял. Брат был так уверен в своей принцессе, что ему и в голову не могло прийти… – тут Марго вдруг нахмурилась и махнула рукой. – В общем, все его личное состояние отойдет ей. Была бы наша мать жива, получила бы половину. Что касается отцовского наследства – тут все иначе. Папа небось в гробу перевернется, если деньги из семьи уплывут. Заметьте, не внукам достанутся, а чужой бабе, которую он, кстати, терпеть не мог. А родная дочурка в дураках.

– То есть вы лишитесь своего содержания?

– Ну, это дудки. Я же сказала, отцовского наследства ей не видать. Она могла бы получить половину, будь у нее дети. А их нет. Да и вообще, еще посмотрим, как все сложится, ситуация-то щекотливая.