К чему снится Император? Часть 2 - Вадим Шведов

сносная, хотя довольно прохладная, так что у меня порядочно мёрзли руки. Парад сошёл совершенно благополучно, и Папа остался вполне довольным войсками. С лошадей мы слезли у дома Ольденбургских и отлично позавтракали у Эжени. Вечером были с Папа в русском театре, пили там чай и засим отправились по Московской дороге в Тосну, а оттуда в Лисино. Погода была отвратительная: мокрый снег падал громадными хлопьями и при этом дул сильнейший ветер. В Лисине мы застали мороз, который в ночь усилился и к утру достиг 7˚. Это не помешало нам однако в 10 часов отправиться на птиц, против самого дома. По случаю снега охота была не вполне удачная. Убили весьма скромное количество фазанов и куропаток. Вернувшись домой, позавтракали и поехали в парк стрелять разнообразных животных. Эта охота была удачнее. Были дома около 3 часов. В 6 часов обедали, играли в ералаш (старинная карточная игра) и 8 часов отправились с Папа в карете прямо в Царское, куда и прибыли около 11 часов. В четверг обедали у Папа офицеры полка принца Карла, только вернувшиеся из Берлина. Их принимали с необыкновенным радушием и угощали на славу. В Пятницу утром мы все отправились в город. Папа осматривал укомплектование гвардейской пехоты и остался совершенно доволен выбором людей. Из Манежа я прямо отправился к Сергею Максимовичу…Вечером были в Фаусте. Папа был очень доволен, как играют, так и пением Нильсон; Саша и Минни от неё в восторге…

До скорого свидания, душка Ма! Крепко целую Твои ручки и от души обнимаю Мари.

Твой Владимир".

"Царское Село, 12 ноября

Благодарю Тебя от всей души, душка Ма, за Твое доброе, хорошее письмо. Ты знаешь, как я дорого ценю Твое слово и как я люблю Тебя всеми силами моей души. Когда в Ливадии все надежды на будущее счастье, надежды, которые стали для меня столь дорогими, так неожиданно уничтожились (царские сыновья влюблялись один за другим, и всё неудачно), я понял, что лучшего друга, лучшей опоры в этой жизни нет у меня. Прости меня, что я, может быть, так поздно пришёл к этому сознанию; но случившееся со мною было первым настоящим горем в моей жизни, а в горе гораздо больше, нежели в радости, узнаёшь тех, которые тебя искренне любят. А кто же меня больше любит на сём свете, нежели Ты, душка Ма? Конечно, Ты, одна Ты, больше никто. И если жизнь успела многое во мне испортить, то верь мне, Мама. Ты не ошибёшься, сердце моё осталось нетронутым и всегда готово откликнуться на всё хорошее, на всё доброе…

До скорого свидания, душка Ма!

Твой Владимир".

* * *

Международные дела не отпускали Россию. В Петербург к государю со специальной миссией приехал из Берлина посланник Йозеф фон Радовиц. По мере того как Франция оправлялась от военного поражения и восстанавливала армию, в германской столице созревало желание новым ударом добить Францию, захватить Люксембург и получить ещё 10 миллиардов контрибуции. Бисмарк тогда писал германскому послу в Париже: «Ни одно правительство не будет таким глупым, чтобы предоставить противнику выбор времени для начала войны и ждать момента, который покажется удобным для врага, раз оно, вопреки своему желанию, вынуждено считать войну неизбежной. Германский деловой мир требует ясного политического горизонта. Он чётко высказывается, что начало войны для него менее пагубно, чем без конца продолжающаяся угроза её возникновения».

Российский посол в Германии Пётр Убри сообщал, что рейхстаг принял закон, увеличивавший ассигнования на нужды армии, а сам Бисмарк заявлял, что пора раз и навсегда покончить с французской угрозой. В то же время германская сторона боялась Российскую империю. Бисмарк считал весьма возможным при начале новой германо-французской войны удар со стороны Александра. Этот Северный лис раздражал немцев своей иезуитской хитростью. Казалось, что император России словно видит на два шага вперёд.

— Добрый день, Ваше Величество!

— Приветствую в Петербурге, господин Радовиц. Как добрались до нас? Не было ли проблем в дороге?

— Всё было прекрасно. Дороги Российской империи великолепны. Скажу как на духу, — нигде в Европе такого качества не видел. Должно быть, вы тратите нас них просто гигантские средства.

— Вы это верно подмечаете, но скажу вам всё это дело вынужденное. Российская империя — слишком большая страна. Отсутствие нормальных дорог приводит к серьёзным проблемам не только в хозяйстве государства, но затрагивает даже механизм управления.

— Ваше Величество, без сомнения, вам удалось решить эту проблему. В России теперь не только великолепные шоссейные дороги, но и отличные железные. Поезда Российской империи ходят точно по часам, — это настоящее восьмое чудо света. В Германии до сих пор точно неизвестно ни когда поезд выйдет, ни тем более придёт на место назначения. Ждать приходится часами, часто бывает и задержки на сутки.

— Рад слышать столь лестную оценку нашим успехам в развитии транспорта. Но скажите, что вас побудило просить с нами встречу?

— Ваше Величество, целью моей поездки является установление «единства политической линии России и Германии».

— Приятно слышать, господин Радовиц. Мы всецело ратуем за подобный подход.

— Есть мнение, Ваше Величество, германской стороны, что необходимо приостановить восстановление французской военной угрозы. Это может стать общей европейской опасностью. Все мы помним, насколько опасны французы в их скрытой злобе. Взять, к примеру, того же самого Наполеона, — ещё при вашем покойном батюшке Москва не была восстановлена после его нашествия. Канцлер полагает, что германская сторона могла бы окончательно ликвидировать эту угрозу. Взамен же мы бы дипломатически содействовали Российской империи на Востоке. Всем известны сохраняющиеся трения России и Османской империи.

Александр мягко улыбнулся и ответил уклончиво:

— Российская империя чтит добрые отношения с Германией. Однако в случае негативной позиции по данному вопросу со стороны Великобритании, мы не сможем продолжать нашу линию поведения. Если «владычица морей» откажет, то конфликт приобретёт общеевропейский характер, что разрушит всю архитектуру безопасности.

— А если мы взамен обещаем поддержку на Востоке? — тут же попытался уточнить Радовиц.

— Зачем нам этот Ближний Восток? Поймите, Российская империя — миролюбивая страна. Мы стремимся жить в согласии со всеми нашими соседями.

— Получается вы не против решения французского вопроса, но с учётом согласия на это Великобритании?

— Совершенно верно, господин Радовиц. Смею вас заверить, Россия продолжит поддерживать Германию. Ваше государство является фундаментом общеевропейской безопасности и, разумеется, мы не откажемся от нашего общего сотрудничества. Российская империя знает, что у Германии и Великобритании дружеские отношения, — полагаем, вы