Казус бессмертия - Сергей Ересько

– Ч-черт! – выругался старик и напряг слух.

В воздухе слышался гул винтов приближавшихся вертолетов. Агасфер − не известно кого имея в виду − произнес:

– Бедные животные… Интересно, когда это все закончится?

Он отбросил палку в сторону, развернулся на сто восемьдесят градусов, и опрометью бросился в ту сторону, куда ушел Шенгеле.

Ровно через минуту, двигаясь на приличной спринтерской скорости, он, как сайгак, пронесся мимо Йозефа. Худые длинные ноги его, выстреливаясь вперед, легко перепрыгивали камни, и создавалось впечатление, что Агасфер всю прошлую жизнь профессионально занимался бегом с препятствиями. Шенгеле, удивившись, остановился, и принялся осматриваться. Заметив группу людей, уже спустившуюся в долину, и услышав знакомый шум лопастей, он без раздумий припустил вслед за Агасфером.

Как оказалось, еврей знал, куда уносить ноги. На склоне ближайшей скалы, в пяти метрах над землей чернела круглая дыра. Там была небольшая пещера. Попасть туда можно было по узкому каменному бордюру. Агасфер, ни разу не оступившись, сходу забрался наверх и исчез в дыре. Сразу стало понятно, что такого рода отступления совершались им неоднократно, и он уже изрядно в этом натренировался. Шенгеле же поднимался медленно и аккуратно, балансируя над постепенно удаляющейся землей. Неизвестно, сколько времени он собирался потратить на это восхождение, но долина уже наполнилась ревом вертолетных двигателей, и сразу раздался вой выпущенных ракет. Йозеф напряг силы, и в три отчаянных прыжка преодолев оставшееся расстояние, ввалился в пещеру.

Естественное укрытие представляло собой овальное помещение длиной около десяти метров и шириной не более трех. Пол был засыпан мелкой каменной крошкой. Агасфер уже сидел у левой стенки, и с усталым, но довольным видом хлебал из фляжки водку. Шенгеле уселся на корточки справа и, облизнувшись, принялся смотреть на ритмично двигавшийся агасферов кадык. Вход в пещеру расположен был таким образом, что вставшее на востоке солнце своими лучами полностью заливало помещение, и оба беглеца видели друг друга прекрасно. Старик, занюхав выпивку рукавом, сказал:

– Нечего на меня пялиться. Дырку проглядишь.

В долине гремели взрывы и раздавались звуки пулеметной стрельбы. Шенгеле поднял глаза выше и обнаружил, что все стенки пещеры исписаны различными выражениями. Не осталось ни одного пустого места. Большинство слов были русскими, но встречались и надписи на других языках. Йозеф, блуждая глазами по стенам, прочитал следующее:

Я – Вася – живописец мирозданья. Его панели – холсты для меня. Все стены − проявители сознанья. Вселенная – палитра бытия.

Подпись гласила: «Вася из Москвы. 1985 год».

Ему вспомнился Василий из морга, и подумалось, что это мог быть он. Если это так, то гулящая жена ему досталась, как наказание за осквернение природы. Судьба, так сказать, распорядилась. Хотя, может, написал это не он, а какой-либо другой, тоже уже как-нибудь наказанный Вася.

Далее, водя взглядом по стенам, Шенгеле узнал, что жители краснодарской «Покровки» − козлы, а какая-то Люська из Барнаула – кривоногая сучка. Рядом с этим наскально задокументированным сообщением красовалась потрясающая история о том, как некоего Дмитрия изнасиловали армяне в количестве восьми особей, и теперь он ничего с собой поделать не может, а потому готов встретиться в привокзальном туалете города Батайска с любыми желающими повторить подобный гнусный акт. Йозеф заключил, что в советское время горный туризм в этой части Союза был развит неплохо…

Запахло дымом. Шенгеле посмотрел на еврея. Тот с удовольствием курил здоровенную «козью ногу». Йозеф поднял взгляд чуть выше и над головой старика обнаружил надпись, которая гласила: «Гога – бритый клоун». Шенгеле захохотал. Агасфер проследил за направлением взгляда своего противника, встал, повернулся и прочитал выражение. Он сплюнул, сделал шаг вглубь пещеры и, снова усевшись на каменистую поверхность пола, негодующе ткнул указательным пальцем руки чуть выше Шенгеле. Тот, все еще улыбаясь, привстал, обернулся, и в свою очередь увидел плод чьего-то творчества. На стене было написано: «Эльза из Риги – фашисткая проститутка».

Лицо Йозефа помрачнело, он опустился на пол и недоброжелательно уставился на старика.

Тем временем какофония, звучавшая в долине, прекратилась, и стали слышны только крики недовзорванных баранов. Агасфер растоптал сапогом окурок и сказал:

– Ну, пора на выход. Достали уже эти русские пилоты. Нашли место для сафари. Бедное чеченское животноводство… Хотя, если честно, то мне в этих охотничьих утехах – сплошная выгода. Опять мяса перепадет. Кстати, если хочешь, можешь взять в дорогу какую-нибудь оторванную овечью ногу. Представляю тебя на грузинской границе, − с ляжкой на плече, пистолетом под мышкой и без документов. Зря фальшивые деньги не захватил. Надо было. Для полного, так сказать, пакета…

Договорить он не успел. В пещере резко погас пробивавшийся снаружи свет. Оба недруга повернули головы к отверстию и увидели, что выход закрыла человеческая фигура в длинном плаще с надетым на голову капюшоном. Свет теперь лился узенькими струйками, обрисовывая фигуру нечетким контуром, и лицо вошедшего разглядеть было невозможно. Плащ касался своими полами каменной поверхности прохода. Огромные плечи занимали всю ширину входного отверстия, и капюшон по сравнению с ними казался несоразмерно малым. Фигура стояла, не шевелясь, и никаких звуков не издавала. Агасфер сказал Шенгеле:

– Сдается мне, что это – по твою душу. Я-то никого в гости не приглашал. Да и не ждал тоже…

Шенгеле, не раздумывая, выхватил пистолет, быстрым движением пальца перевел предохранитель в положение для стрельбы одиночными и, направив ствол в сторону входного отверстия, нажал на спусковой крючок. Курок весело щелкнул, но выстрела не последовало. Агасфер громко хмыкнул. Шенгеле судорожно дернул затвор, и тот неожиданно застыл в заднем положении. Агасфер хмыкнул вторично.

– Чертова подлость! – удивленно воскликнул Йозеф.

Фигура в проходе продолжала быть неподвижной и молчаливой.

– Никакой подлости, − заявил Агасфер. – Сегодня ночью я благополучно нашел твой тайник, вытащил все патроны и выбросил их в ручей. Зачем мне под боком вооруженный маньяк? Чуть что – сразу стрелять хочешь. Вот и сейчас. Вместо того, чтобы поинтересоваться – кто пришел, зачем пришел − ты решил его тут же убить.

– Сс-с-скотина, − протянул Шенгеле.

Он взял пистолет за ствол и резким движением швырнул его в сторону молчаливой фигуры. Оружие исчезло в плаще. Через несколько секунд снаружи послышался лязг железа.

– Пролетел насквозь, − констатировал Агасфер. – И грохнулся на камни.

Шенгеле заметил со злостью:

– Только миражей не хватало…

– Ты не угадал, − сказал кто-то басом.

Агасфер ойкнул, а Шенгеле остолбенел. Голос прозвучал не из какой-либо определенной точки пространства, а – как бы – отовсюду, и был странно знаком. Он звучал в мозгу Йозефа в ночь принятия сыворотки. Этот лязгающий, грубый звук невозможно было забыть, и Шенгеле вдруг подумалось, что в его голове нет ощущения того, что он является трупом. Йозеф представил себе прозрачную кабину зависшего перед пещерой вертолета, и улыбающееся во все тридцать два зуба лицо русского пилота, странно похожее на лицо казненного лейтенанта-танкиста. Рука вертолетчика сжимает гашетку, из-под небольшого крыла воздушного монстра вырывается реактивный снаряд, влетает в пещеру и раздается взрыв. Воздух приходит в движение, мимо пролетают большие и малые камни, помятая фляжка Агасфера и сам он, похожий на бритого гамадрила, кружит у свода, растопырив руки, как крылья…

Шенгеле встряхнул головой, и видение тут же исчезло. В пещере все оставалось, как и было. Фигура загораживала проход, сам Йозеф сидел на полу и только Агасфер уже стоял на ногах и, безрезультатно вглядываясь в капюшон посетителя, говорил:

– Я же сказал, что это не ко мне. Эй, приятель, ты кто такой?

– Сядь на свое место, смертный! – презрительно лязгнул бас.

Агасфер просто взвился.

– Это кто тут смертный? – возмущенно спросил он. – Хотел бы я стать смертным…

Капюшон слегка повернулся к Агасферу, и бас зазвучал удивленно:

– А-а-а, вот кто ты такой… Не ожидал, не ожидал… Удивлен, хотя меня редко можно чем-нибудь удивить. Но про тебя никаких указаний не поступало, поэтому можешь убираться отсюда прочь.

– Как бы ни так! – заорал Агасфер. – Этот фашистский недобиток получает на полную катушку всего двадцать лет, а я – две тысячи! И насчет него поступают какие-то распоряжения, а про меня – нет?! Даже здесь ущемляются права евреев! Почему нацист должен лезть без очереди?! Я требую немедленного рассмотрения моего вопроса!

– Что ты несешь, недоумок? – голос стал грозным. − Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? С кем шутить вздумал? Я сейчас так пошучу, что ты еще две тысячи лет опомниться не сможешь…