Пепел звезд - Елена Гайворонская

Обогнув озадаченную корреспондентку, Дмитрий быстрым шагом направился к машине.

«Я старею, – глядя на экран, подумал Дмитрий, – полнею, морщин прибавилось… Может, и вправду, принять предложение этого мафиози, Кротова? Отхватить миллион зеленых и зажить припеваючи? Или жениться, нарожать кучу детей? Или вернуться обратно, в маленький городок Ставрополья?»

Дмитрий щелкнул пультом, изображение исчезло.

«Нет, нужно просто лечь и выспаться. Завтра будет новый день. И следует постараться не думать о нем, как о бесполезном и никчемном…»

Глава 3

В одном из многочисленных кабинетов отделения криминальной милиции на стене красовался огромный уходящего года календарь, на котором умопомрачительная блондинка в зашибенном бикини приглашала всех желающих насладиться красотами острова Тенерифе. Под ним старший лейтенант Соломатин, тощий и долговязый, как светофор, вытянув длинные ноги навстречу обогревателю «Де Лонги», тыкал обветренными пальцами по клавиатуре компьютера, занимаясь интеллектуальной игрой в «Тетрис», от души поругиваясь, если очередная загогулина упорно отказывалась занимать причитавшееся ей место. Рядом, мирно покачиваясь на крутящемся офисном стуле, ворковал по телефону с очередной пассией темнокудрый, чернобровый красавчик, лейтенант Гриценко. Соломатин, нет-нет, да и поглядывал с завистью в его сторону – и где он их находит в таком количестве?

Скрипнув, будто вздохнув, отворилась дверь. Твердой военной поступью вошел майор Сухоруков. У него был унылый вид, как у старого башмака, вид человека, недовольного работой, зарплатой, погодой, начальством, склочной мегерой-женой и многим-многим другим.

– Че такой мрачный, Палыч? – оторвавшись от «Тетриса», поинтересовался Соломатин.

– Ща я вас развеселю, – сдвинув брови, пообещал майор, плюхаясь в единственное кресло. – Убийство сынка банкира Крылова на нас вешают.

Гриценко, закруглив разговор, воззрился на шефа.

– А почему именно на нас? – недовольно скривился Соломатин.

– А мы, видишь ли, самые свободные! – майор развел руками, выпучив глаза и так похоже передразнил скрипучую интонацию высокого милицейского начальства, что жизнерадостный Гриценко прыснул.

– Очень смешно! – рявкнул Сухоруков. – Это в канун-то Нового года! Не какой-нибудь простой смертный – Крылов! Соображать надо! Он уже всех на уши поднял, только что с Петровки звонили.

Вот, – он с размаху припечатал к столу бумагу, – отчет экспертизы. Два выстрела из пистолета системы ТТ с самодельным глушителем.

– Так быстро? – изумился Гриценко.

– Да, похоже дело пахнет… – вздохнул Соломатин.

– А я о чем?! Главное, как «газон» новый – так Смольскому, а его ребята до сих пор Стрелка не взяли, в который раз от них ушел.

– Снова? – поднял красивые брови Гриценко.

– Ну! Только что прибыли. Тот подстрелил двоих наших и смысля через окно, гад. Ох и влупят Смольскому… А следом – нам. Полкан так сказал: «До Нового года убийцу не вычислите и „следокам“ не сдадите – вот нам всем „тринадцатая“, и „газон“ и прочие льготы».

Майор соорудил из волосатых пальцев комбинацию, именуемую в народе фигой, и поочередно продемонстрировал сотрудникам.

– Ни хрена! – взвился Соломатин. – Мы что ль его шлепнули?!

– Я бы сам этого Крылова пристукнул с удовольствием, – конфедициально поведал Сухоруков. – Нахапают миллионы, гады… Фролов где?

– Он может быть только в двух местах: на «деле» или в тренажерке, – заметил Гриценко. – Да еще в тире… Его бы рвение к работе да в бизнес – давно бы всех олигархов обошел.

– Жмуриком, должно быть, последним занимается. Хохлом на Герцена. Говорю ему – брось: «висяк»… Ни в какую.

– Всех бы к нам таких, как Фролов. Раскрываемость была бы – «сто», – назидательно заметил майор.

– На всех Чечни не хватит, – усмехнулся Соломатин.

– Ладно, – нахмурился Сухоруков, – какие у нас зацепки?

– Эксперты утверждают – попал в аварию приблизительно часа за три до происшествия, – отозвался Гриценко. – Свежие шрамы, порезы на лице, руках. В гараже машину нашли разбитую. Может, врубился в какого крутого, а платить отказался? Или сбил, а его – в отместку…

– Поменьше детективов смотри, – с сожалением отозвался майор. – «Платить отказался». Что у него, денег нет? Папаша вмиг бы все уладил. И насчет жертв: столкновение в ГИБДД никакой информации. В другом месте искать надо. Что сказал охранник?

– Некая Веденеева Елена, подруга покойного выходила из дома во время, примерно совпадающее со временем убийства, – вставил Соломатин.

– Молодец, – улыбнулся Гриценко, – возьми банку пива из холодильника. – Она что, убегала, пряталась, в окно пыталась вылезти?

– Нет, – удивленно сказал Соломатин, – ушла как обычно. Попрощалась.

– Пристрелила любовника и удалилась через главный вход с улыбкой на ангельском личике? Да вы сами-то верите в этот вздор? Это мотив – истерика жирной банкирши, кричавшей, что «эта бесстыжая девка» убила ее ненаглядного сыночка потому, что он на ней не женился? Такой мотив стоит не больше дохлого таракана.

– Всякое бывает… – пожал плечами Соломатин.

– Ну, вот что, – решительно отрезал майор. – Мне головоломки решать некогда. Новый год на носу. И без копейки я его встречать не собираюсь. Мне не двадцать один, – он метнулся в сторону Гриценко недовольный взгляд. Сейчас пойду, оформлю ордер на обыск, и поедем к Веденеевой. Может, где и зацепимся, а там – передадим «следакам» – пусть разбираются. Сочтут невиноватой – отпустят. Ясно?

Гриценко открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал, остановленный толчком ноги Соломатина под столом.

– Да нам-то че, Палыч? Сделаем, как скажешь. Фролов только вот упереться может. Он же у нас принципиальный.

Майор Сухоруков скривился так, точно разжевал пригоршню кислющего винограда.

– Ох, мне этот Фролов! Одна головная боль.

– А представляешь, если бы все такими у нас были? – лукаво осведомился Гриценко.

Юрий Фролов шел по длинному, испещренному кабинетами, коридору. Высокий, атлетического сложения, он мог бы считаться красивым, если бы не рваный шрам через левую щеку – память о необъявленной войне. Ему было двадцать пять. Огненно-рыжие волосы Фролова, как бы коротко он не стригся топорщились упрямым ежом, а темные глаза за коротким частоколом каштановых ресниц смотрели серьезно, даже строго, будто до сих пор продолжали видеть то, что остальным людям, на их счастье, увидеть не довелось.

– Слышь, Фролов, закурить есть?

У окна стоял понурый Смольский, опер из соседнего отдела, яркий блондин, совершенно не оправдывавший фамилии. В руке он комкал пустую пачку «LM».

– «Прима» подойдет?

– Не графья.

Смольский судорожно затянулся. Пальцы его вздрагивали.

– Говорят, ребята пострадали? – осторожно спросил Фролов.

Он знал, как Смольскому сейчас нелегко. Знал, лучше других, как тяжело терять товарищей по оружию. И менее всего хотел сыпать соль на свежую рану. Все они, опера, в одной упряжке. Только толстые задницы в кожаных кабинетах забыли об этом.

Смольский мрачно кивнул.

– Костя и Саша Вашенкин. В больнице оба. Он их с автомата, сука…

Он снова затянулся, роняя пепел на потертые джинсы.

– Полкан говорит: «Мы вам новый» газон «дали.» Что нам «газон»! У Стрелка на «Мерине» пятилитровый движок… Сам бы попробовал угнаться, старый козел… Хотя я, конечно, виноват… Не нужно было ребят у окна ставить…

– Ничего, образуется…

Что он еще мог сказать?

– Спасибо, Юра. Тебя, вроде, майор искал.

– Иду.

– Слышь, Фролов, – окликнул его слова вслед Смольский, – я сам возьму эту сволочь. Веришь? Лично. И башку ему отстрелю. Как на войне. Как это ТАМ у вас называлось – месть?

– То на войне, – сказал Фролов.

– Так и сейчас война. И тоже – необъявленная. Не согласен?

– Согласен, – тихо проронил Фролов.

– Я возьму этого сраного киллера. Веришь?

– Верю, Коля, – Фролов хлопнул коллегу по плечу и собранной бесшумной походкой направился в свой отдел.

– Где тебя носит?! – взвился при виде Фролова майор Сухоруков. Он все еще пребывал в состоянии возбужденного раздражения. – Едем по делу Крылова. С обыском.

– Я работаю по убийству на Герцена. – Возразил Фролов.

– Отставить Герцена! Подумаешь, важность – хохлы-челноки. Сдай в архив.

– А для меня все покойники равны, – жестко выговорил Фролов.

– Это приказ! – побагровев, заорал Сухоруков. – Отныне занимаемся только делом Крылова! Ясно?!

– Так точно, – усмехнулся Фролов. – Разрешите идти?

В самой глубине ледяных глаз скрывалось презрение. Но майор был слишком занят мыслями об уплывающей «тринадцатой», чтобы это заметить.

– Да ладно тебе… – сказал он примирительно, – не обижайся.

Глядя вслед уходящему Фролову, он не мог понять, отчего иногда рядом с этим совсем «зеленым» парнем он частенько ощущал неловкость.