Пропавшая леди - Джуд Деверо

Стараясь удержать на лице лучезарную улыбку, Риган попрощалась с Мартой и Судьей и поблагодарила их, а потом Трэвис снова помог ей усесться в телегу. Напряжение этого дня и эта брачная церемония, если ее можно было назвать таковой, лишили ее последних сил, и, когда она уселась на сиденье, Трэвис подтащил ее поближе к себе.

— Церемония получилась не слишком праздничной, не так ли? — произнес Трэвис. — Не о чем будет рассказать своим внукам.

— Да уж, — просто согласилась Риган, опасаясь, что если скажет что-нибудь еще, то расплачется. Сейчас ей хотелось лишь поскорее лечь и заснуть, тогда завтра, возможно, в голове появятся более радостные мысли о ее ребенке и о том, что она стала женой Трэвиса.

К тому времени как телега остановилась, Риган спала, не проснувшись даже, когда Трэвис, взяв ее на руки, понес вверх по какой-то лестнице.

— Мы уже дома? — пробормотала она.

— Нет еще, — ответил Трэвис. — Мы в гостинице. А утром поедем домой.

Она кивнула и покрепче прижалась к нему. Как-никак это была ее брачная ночь. И пусть даже Трэвис не знает, как нужно проводить брачную церемонию, зато он отлично знает, как сделать эту ночь незабываемым событием в жизни женщины.

Лежа на кровати, куда он ее положил, Риган прислушивалась к тому, как он втаскивает вверх по лестнице их сундуки. Возможно, быть замужем за Трэвисом не так уж плохо. По крайней мере ей не нужно беспокоиться о том, что он ее бросит.

Она почувствовала на своей щеке его теплые губы и улыбнулась.

— Я скоро вернусь, — пробормотал он, заставив ее вздрогнуть от предвкушения. — А ты отдохни, потому что тебе потребуются силы.

Когда за ним закрылась дверь, Риган потянулась, заложила руки за голову и, глядя в потолок, стала думать. Сегодня будет ее брачная ночь. В прошлом году одна из судомоек вышла замуж, и на следующий день все ее безжалостно поддразнивали, но судомойка сияла от счастья и ни на кого не обращала внимания. Теперь Риган понимала почему.

Неожиданно она села в кровати. Пусть она ждет ребенка и уже давно не девственница, но сегодня она чувствовала себя девственницей. С обожанием взглянув на закрытую дверь, она подумала, что Трэвис поступил очень мило, дав ей время побыть одной и приготовиться. На стареньком комоде в углу небольшой комнаты ее ждала горячая вода, и она догадалась, что Трэвис заранее посылал сюда кого-то, чтобы к их приезду приготовились. Он даже оставил на комоде ключи от их сундуков.

Зная, что Трэвис будет нетерпеливым молодым супругом, Риган принялась торопливо копаться в красивой одежде, которую они сшили вместе с Сарой. Почти на самом дне сундука лежало платье из легкого, полупрозрачного шелка с серебристым отливом. Полупрозрачная ткань и скрывала то, что было под ней, и позволяла догадываться о том, что там находится. Риган берегла это похожее на лунный свет одеяние как раз для такого случая, как сегодня.

Она быстро расстегнула дорожное платье, стараясь не думать о том, что оно послужило ей подвенечным нарядом. По крайней мере для брачной ночи на ней будет надето что-то действительно элегантное. Раздевшись донага, она начала мыться. Потом надела шелковое платье, вздрогнув от удовольствия, когда шелк прикоснулся к коже. Ощущение было божественным. Платье было мягким, ласкающим, обрисовывающим округлости именно в тех местах, где нужно. Подойдя к зеркалу, Риган с удивлением заметила, что груди самым беззастенчивым образом приподнимали ткань, сквозь которую угадывались их розовые кончики. «О да, — подумала она. — Трэвис будет в восторге от этого платья».

Риган извлекла из сундука щетку для волос в серебряной оправе, которую подарил Трэвис, и, вынув из волос шпильки, позволила им рассыпаться по плечам. Она была рада, что не остригла коротко волосы, как это сделали многие женщины после революции во Франции. Проведя несколько раз щеткой по волосам, она вернулась в постель, испытывая такое же нетерпение, какое, видимо, испытывал Трэвис.

Риган легла в постель и приняла соблазнительную, по ее разумению, позу, чуть откинувшись на подушки. Довольная собой, она с нетерпением уставилась на дверь.

В этот поздний час в гостинице было тихо, однако стоило скрипнуть половице, как она начинала улыбаться, представляя себе, как удивится Трэвис, когда увидит ее. Она не забыла, как Фаррел сказал, что ужасно боится брачной ночи с ней, потому что она, наверное, станет плакать от испуга, словно двухлетний ребенок. Сегодня, хотя Фаррел об этом, конечно, не узнает, она докажет, что он был не прав. Сегодня она будет искусительницей, соблазнительницей, женщиной, которая знает, чего хочет, и получает то, что хочет. Она поставит Трэвиса на колени, он полностью подчинится ее воле.

Риган слишком долго прогибала спину и выставляла вперед грудь, так что заболела спина и затекли руки и бедро. Она чуть переместилась, изменила позу и окинула взглядом комнату. Часов в комнате не было, луны сквозь окно тоже не было видно, но свеча, горевшая возле кровати, стала на несколько дюймов короче.

«Где же Трэвис?» — подумала она и, откинув одеяло, встала и подошла к окну. Неужели он думает, что ей требуется так много времени, чтобы подготовиться к встрече с ним? Пустой двор внизу внезапно осветился вспышкой молнии. Мгновение спустя начал накрапывать дождь, и Риган, ежась от холода, отошла от окна.

Вернувшись в теплую постель, она лениво огляделась вокруг, подумав, что комната очень похожа на ту, в которой Трэвис держал ее в плену в Англии. Тогда она была его рабыней, а теперь стала женой. Конечно, у нее не было обручального кольца, и документ, который подписал судья, находился у Трэвиса, но она носила ребенка Трэвиса, а уж за тем, что принадлежит ему, Трэвис непременно вернется.

При мысли о том, что он может не вернуться, она нахмурила лоб. Как могла такая дурацкая мысль прийти ей в голову? Трэвис человек честный. Ведь он женился на ней.

— Честный, — проворчала она. — Разве честные мужчины похищают женщин и увозят против воли в Америку?

Он, конечно, объяснил, почему заставил ее поехать с ним, но, возможно, ему просто хотелось, чтобы кто-то согревал его постель во время долгого путешествия через океан? И она, будьте уверены, хорошо выполняла свою работу! Они чуть кровать не сломали, а теперь она носит в себе результат этих усилий.

Дождь припустил вовсю и барабанил в темное стекло. На Риган нахлынули грустные мысли.

Трэвис никогда не хотел ее. Он сам говорил это сотню раз. Даже тогда, когда они уже находились на борту судна, он пытался разузнать, кто она такая, чтобы отделаться от нее. Он был таким же, как Фаррел и ее дядюшка Джонатан — они ведь тоже смотрели на нее как на обузу.