Крепость на дюнах (СИ) - Романов Герман Иванович

Захватили одну из транспортных колонн дивизии, что стало невероятным успехом и принесло грандиозные трофеи. Почти полсотни нагруженных боеприпасами и продовольствием грузовиков и несколько полугусеничных тягачей, на одном из которых была установлена 20-ти мм зенитная пушка, полдюжины легковушек — о такой награде не мыслилось до начала дерзкого контрнаступления. Часть немцев, что попробовала отстреливаться из карабинов, была перебита для острастки упорствующим, и этого хватило для вразумления. Остальные или разбежались по окрестностям, ловить их никто не стал, либо попали в плен.

— Что теперь будет — понятно. Противник сегодня придет в себя, а завтра попытается ударить по нашим бригадам, представляющим реальную угрозу не только левому флангу 291-й дивизии, но еще большую для перехвата его тыловых коммуникаций, особенно по линии Кретинга-Дарбенай-Скуодис. Так что перегруппируются и ударят полком, при поддержке артиллерии и приданных подвижных частей, — генерал Дедаев закурил папиросу, внимательно рассматривая карту. И показал кончиком карандаша предполагаемые направления вражеского контрудара.

— Вот этим и надо воспользоваться этой же ночью, иначе будет поздно, — СерафимПетрович посмотрел на генерала, тот был весь во внимании. И закончил решительно, понимая, что скажет сейчас крайне неприятные вещи для генерала, войска которого одержали пусть не победу, но сражались с успехом, перейдя в наступление.

— Этой ночью нужно начать отводить войска на линию железной дороги, сюда в Прекуле. У нас осталось всего три состава, они будут в ночь отправлены уйти на Ригу, пока эта железнодорожная ветка еще не перехвачена немцами. Но противник завтра днем на нее может выйти — 10-я дивизия отступает от Тельшая на север. Так что дивизию нужно отводить дальше, на станции Илмая и Дурбе — составы для нашей колеи еще есть, эшелоны могут добраться до Двины.

— Сколько их там — пять или шесть? А для дивизии и двух бригад потребуется еще не менее десятка, с учетом того, что часть бойцов можно посадить на автомашины. Да и как начать отвод войск в Ригу после победного боя, и без приказа комфронта?!

— Приказ будет не сегодня-завтра, никак не позднее. Наш левый фланг давно «висит» в воздухе, отрыв до 8-й армии почти сотня верст и он нарастает. Если мы останемся на месте, то немцы завтра к вечеру, в лучшем для нас случае, послезавтра перережут пути отхода. И это все, конец — навалятся со всех сторон, подведут резервы.

— Будем обороняться в Либаве…

— Ты веришь тому, что мы там сможем удержаться больше трех-пяти дней, Николай Алексеевич, — мрачно усмехнулся Николаев. — Глубина обороны не превышает трех километров, держать противника на отдалении можно только береговыми батареями, но запас снарядов к ним ограничен, хотя принимаются меры для его пополнения. А дальше будет безнаказанное избиение гарнизона осадной артиллерией и авиацией. Ничего хорошего нас там не ждет, только напрасно погибнут хорошие войска, что могут с успехом сражаться в поле. Крепость для них просто станет смертельной ловушкой, капканом — и без всякой пользы положим все наши части.

— Да понимаю это, Серафим Петрович, но отходить с позиций не хочется, если есть возможность еще раз потрепать германца!

— Еще повоюешь, Николай Алексеевич! Фронт пройдет по Двине, на старых позициях. Немцы в ту войну еле Ригу взяли, «корниловщину» помнишь? Народа на их восстановление согнали, только нужны резервы. А здесь неполная дивизия и две бригады, в Виндаве еще усиленный полк, что уже туда отправляется по железной дороге и транспортами. Там вся наша Приморская группа нужна — потому нельзя терять времени.

Николаев усмехнулся, закурил папиросу, бросил спичку на тарелку. И наклонился над столом — слова прозвучали тихо, но веско:

— Есть суровая военная целесообразность, она диктует нам решение. А приказ, поверь, как всегда запоздает…

Рига

Командующий Северо-Западным фронтом

генерал-полковник Кузнецов

— Вчера 21-й механизированный корпус выступил из Идрицы и начал выдвижение своих частей на Екабпилс. В связи с крайней нехваткой бронетехники, гаубичной артиллерии, автомашин и стрелкового вооружения, в каждой танковой дивизии сформирована боевая подвижная группа. Она состоит из одного танкового полка в два неполных батальона, усиленного мотострелкового батальона, выделенного из полка, разведбата и дивизионных частей в урезанном, за неимением грузовиков, составе. Из 185-й мотодивизии выделена моторизованная группа из одного полнокровного мотострелкового полка, обеспеченного всем положенным по штату, за исключением винтовок и пулеметов — их хватило едва на три четверти бойцов, тыловые и ремонтные службы совсем без оружия. В мотоциклетном полку большая нехватка техники, на две роты лишь набралось. В мехкорпусе большая часть людей ничем не вооружена — 17 тысяч бойцов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Начальник управления БТМВ фронта полковник Полубояров говорил уверенно, на землистом от усталости лице выделялись чуть прищуренные глаза. Однако претензий к нему не имелось — делает все, что в его силах. Да и опытен как военный — воевал на Халхин-Голе, награжден орденом Красной Звезды и монгольским Красного Знамени, медаль «ХХ лет РККА» на кителе тоже о многом говорит.

— Как с танками и артиллерией?

— Плохо, товарищ командующий. 23 июня из ВАММ прибыло 105 БТ и 2 Т-34 — экипажи опытные, с полигона. Да в самом мехкорпусе имелось 35 БТ и 16 плавающих танков, а также 88 БА-10 и БА-20. Артиллерии было девять гаубиц — две 152 мм и семь 122 мм, восемь 76 мм зениток. Однако 24 июня поступило 112 дивизионных и полковых 76 мм пушек и «сорокапятки». Все мотострелковые полки удалось вооружить практически по штату, а 695-й артполк 185-й мотодивизии укомплектован двумя полными дивизионами Ф-22 УСВ. Сейчас мобилизуют конный состав с повозками. И пытаются найти автотранспорт, где только возможно — на МТС, у колхозов или забрать в городе. Но его совсем мало…

— Доукомплектовать 185-ю дивизию как стрелковую, с одним артполком, но уже легким на конной тяге. Обычная пехота нужна, а тут три полка простаивают без дела. Винтовки с пулеметами выдать с двинских складов, как и боеприпасы, их пока хватает в мобзапасе. Пусть дивизия немедленно начинает выдвигаться на фронт, — последнее указание было адресовано начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Кленову — тот тотчас написал несколько строчек в развернутом блокноте.

— Мехкорпуса вчера вечером вышли из боя и отходят — 12-й на Ригу, а 3-й на Двинск или Краславу. Для действий в арьергарде из каждого танкового полка выделено одна рота БТ или Т-26 в распоряжении командиров стрелковых дивизий. Части понесли большие потери в боях, особенно 2-я и 5-я танковые дивизии корпуса генерала Куркина.

— Пехота тоже сильно потрепана, — буркнул Кузнецов, прекрасно понимая затаенную скорбь Полубоярова — участь всех этих танковых рот предопределена. Они просто сгинут в арьергардных боях, прикрывая отступление. Но иного варианта действий не остается — нужно выводить войска из сражения как можно быстрее, и успеть занять позиции по Двине до подхода германских пехотных дивизий.

Позавчера — Кузнецов посмотрел на сереющее небо — да уже позавчера, он принял это решение, которое далось ему с трудом, фактически проигнорировав указания Генштаба о нанесении контрударов по 3-й танковой группе немцев, что разорвала связь с Западным фронтом генерала армии Павлова, ударив прямо по неприкрытому стыку. Резервов просто не имелось, за исключением 29-го стрелкового корпуса. Но 184-я дивизия восстала, мятежники перебили комсостав и напали на отходящие части 5-й танковой дивизии, понесшие большие потери 22 июня под Алитусом. Тем удалось отбиться, и командир дивизии полковник Федоров принял решение отходить на восток. И вот тут просто чудом удалось восстановить связь.

Генерал-полковник Кузнецов отдал тогда категорический приказ — танкистам отступать вместе с «литовцами» на Двинск как можно поспешнее. А вчера, с началом ночи, автотранспортная колонна штаба фронта начала отход обратно к Риге, в Паневежисе оставаться было опасно, возникла угроза захвата города. Немецкие танки с мотопехотой двигались просто стремительно, проломив фронт 11-го корпуса 8-й армии, а спешно переброшенные резервы сдержать продвижение врага не смогли.