Харон (СИ) - Коновалов Виктор

Лавальк упорно молчал, ограничиваясь лишь приевшимся:

— На этот г`аз вы взяли не того.

Он не пытался давить на жалость или оправдаться. Оператор был довольно умным малым и понимал, что такое поведение мало поможет делу. Он лишь глядел прямо в глаза вопрошающему и со знанием дела говорил своё: «На этот г`аз вы взяли не того».

Вечером мы с демоном решили навестить главного автора Культа. На стук в дверь он не ответил, поэтому я чуть сдвинул металлическую пластину на шарнирах и заглянул внутрь.

— Как вы, Кторвик?

Кторвик сидел за рабочим столом и невидящим взглядом смотрел на мониторы, уже давно погасшие для экономии энергии. Мы с Крысоловом переглянулись. Демон подмигнул и первым вошёл в отсек главного автора Культа.

Теперь, когда широкая спина Кторвика не закрывала рабочее пространство, стала ясна причина столь странной сцены: Кторвик допивал уже вторую бутылку портвейна, приготовленную мастерами Культа, закусывая булкой с повидлом — традиционным блюдом октопусов. В его глазах явственно изображалась тоска и усталость.

— Лавальк, Лавальк, Лаваааальк… — протянул Кторвик, наполняя два свободных фужера (он как будто знал, что в этот вечер в его скромный отсек нагрянут гости). — А может, это всё-таки главный инженер? Вы ведь помните наше совещание с Уолком? У него в информационных карточках было… кх… было написано, что он раньше сидел на эйфории, — Кторвик крякнул и опустошил очередной фужер с портвейном.

— Главного инженера проверили шесть раз двумя разными приборами, — ответил я, чокаясь с Крысоловом и отпивая жгучий напиток. — Он чист, Кторвик. Но ведь и вина Лавалька не доказана, поэтому…

— Эээ… — махнул щупальцем главный автор Культа. — Если это и подстава, то слишком уж она странная. Как минимум, для этого у настоящего преступника тоже должны быть запасы эйфории, чтобы рассыпать порошок в отсеке Уолка… А для этого, кх… — Кторвик икнул, — в свою очередь, нужно было знать о том, что Лавальк сидит на наркоте… Потом сделать так, чтобы на тебя счётчик не отреагировал, хотя ты и прикасался к порошку… В общем, дело дрянь.

После третьей бутылки настроение Кторвика немного улучшилось. Он пришёл в то состояние, когда любой дополнительный глоток алкоголя может привести к внезапно падению в сон. Этот злосчастный глоток случился уже через четверть часа, за который мы узнали много нового о дружбе Кторвика и Лавалька, пока наконец заплетающаяся речь главного автора не перешла в храп.

Как оказалось, они начинали свой профессиональный путь вместе — под руководством деда Зелёного, некогда занимавшего пост главного автора Культа. В качестве стажёров работали над несколькими проекта (в том числе и над прошлым сезоном реалити, который оборвался в результате смерти всех героев от уже известного мне вируса) и успели стать хорошими товарищами. Лавальк всегда отличался скрытностью — и эта его черта только усилилась, спустя годы работы оператором. Профессия накладывала свой бледно-жёлтый отпечаток на характер каждого из коллег Лавалька. Но он сам перенёс его гораздо легче, чем остальные. В итоге Кторвик забрался по карьерной лестнице до поста своего бывшего наставника, уже давно ушедшего на покой, а Лавальк стал опытнейшим оператором. Именно его кадры чаще всего попадали в выпуски: битва со Стражем в Первичном бульоне, вылазка к логову матки циклопов, первая встреча с Крысоловом, суд над Лешим, захват Светлой долины, битва с бордовыми, убийство Рош Зе Рола, пустынная башня…

Оставив Кторвика в бессознательном состоянии сладостной алкогольной неги, мы с Крысоловом распрощались и побрели в свои отсеки.

Крыс радостно приветствовал своего хозяина. Я погладил НПС по жёсткой шерсти и кинул ему большой кусок мяса, утащенный мною из кухни. Пет поймал мясо налету и мгновенно проглотил, довольно урча. Он ответственно подошёл к выполнению задания и ни на секунду не покидал Иву. Сейчас девушка находилась в нашем отсеке, а Крыс сторожил снаружи, перекрывая коридор своей огромной тушей.

А меня ещё отговаривали брать с собой столь здоровое существо! Мол, у нас проблемы с запасами еды… Места на летающей тарелке действительно мало. Но Крыс вполне мог продержаться без излишков пищи неопределённый срок, не испытывая никаких неудобств. Да и вообще, если уж на то пошло, существенную часть внутреннего убранства космического аппарата занимал огромным механизм сцепки, соединяющий внешнюю часть летающей тарелки, с её жилыми помещениями и комнатами отдыха, с внутренней, где располагались все технические помещения. Зачем он вообще нужен? Неясно. Надо бы спросить об этом у Рент-а-Ила…

Ива явно была напряжена. Она никак не отреагировала на мои попытки стащит с неё болотный комбинезон с зауженной талией и даже не улыбнулась, когда я пошутил, что самое удобное в традиционной одежде Культа — её застёжки… Возможно, причина была в идиотизме шутки — разобраться в таких тонкостях мой пьяный мозг уже не мог.

— Ну ты чего расстраиваешься? — я поцеловал девушку в щёку. — Из-за покушение на Уолк-Дэ? Ну ведь мы обнаружили преступника. Лавальк заперт и не представляет опасности.

Ива молчала.

— В конце концов, в Игре мы видели и куда большую жестокость! К чему так сильно переживать из-за небольшой травмы Уолка? Да, он оказался хорошим мужиком, но ведь Зелёный вовремя его заметил, а стараниями Паука рана зажила почти мгновенно…

— Чёрный, — наконец ответила Ива. — Я беременна.

Как-то чересчур много шокирующих новостей для одного несчастного дня.

Чтец

Одиночество

Он смотрел в чёрное небо, наполненное яркой россыпью звёзд и десятками взрывающихся метеоров, а небо смотрело на него своими белёсыми зрачками-лунами. Игра в гляделки продолжалась полчаса. Наконец, он понял, что проиграл, как проигрывал сотни и даже тысячи раз до этого. Небо побеждало с разгромным счётом, но он всё ещё не терял надежду, что исход следующего поединка будет иным.

Чтец с облегчением зажмурился, пытаясь прогнать несколько световых бликов, поселившихся в его глазницах после трудного боя. Практика показывала, что для этого нужно было расслабить глаза хотя бы на пять минут, а ещё лучше заснуть, отдавшись во власть Морфея. Кто такой Морфей и откуда он знает его имя, Чтец не помнил, как он не помнил очень и очень многое из своего прошлого. В том числе и то, почему его зовут Чтец.

Хотя о последнем можно было и догадаться. Он буквально читал этот мир, как настольную книгу с потрёпанными временем страницами. Раскрывая Вселенную на нужном месте, он мог узнать часть (и только часть!) от неизмеримо огромного массива информации, хранящегося на её страницах. Но он не мог прочитать книгу полностью. Для этого потребовалась бы вечность (и даже больше вечности): с каждым днём объём книги рос, а скорость чтения равнялась скорости заполнения пустых страниц.

Вот и теперь он вдруг с удивлением обнаружил, что если останется на месте, будет убит упавшим с неба метеоритом. На какое-то мгновение перед глазами Чтеца заискрились цепочки символов и цифр, и он выдохнул: до падения оставалось ещё триста пятьдесят дней и пять часов — за этот промежуток времени у него были все шансы погибнуть от другой нелепой случайности, вроде того бредущего по Тракту шестипалого существа два метра в холке… Конечно, если бы Чтец сам этого захотел.

Шестипалое существо не имело имени. Собственного интеллекта не хватало для того, чтобы в грузном теле появилось сознание, необходимое для самоидентификации, а из разумных, живущих в здешних местах и способных придумать имя для шестипалого, остался только он, Чтец, и его… скажем так, товарищ по имени Риг. Ни того, ни другого классификация фауны, меняющейся каждые пять-семь десятилетий, не интересовала. Точнее, уже не интересовала.

Чтец, если честно, даже не был до конца уверен, что шестипалый существует в реальности, а не является проекцией его больной фантазии, порождённой мозгом, каждое мгновение просчитывающего тысячи вероятностей будущего. Не исключено, что на самом деле шестипалый находился в десятках километров от Чтеца или ещё не родился у мутировавшей самки некогда довольно мирных обитателей Леса.