Охотники на мутантов - Лев Жаков

Слабость не отступила, но оставаться здесь было нельзя: мертвая псевдоплоть может привлечь внимание других мутантов. Лесник перевернулся на бок, потом на живот. Холодный пот заливал лицо, капал с кончика носа, борода была мокрой, руки тряслись, по спине пробегала дрожь. Ноги не действовали – он просто не мог пошевелить ими. Хорошо, что он покинул область аномалии… Цепляясь пальцами за траву, сталкер медленно пополз в глубь зарослей.

* * *

Косица бюрера с хищным свистом взметнулась, изогнувшись, как хвост скорпиона, прошила воздух в том месте, где только что было плечо Рамира. Он крутанулся, выбросил перед собой руку с ножом, чтобы вонзить его в грудь мутанта.

Нож пропорол пустоту, рука пошла вниз – Рамир повалился на землю, сгруппировавшись, быстро перекатился через правое плечо. Приклад «G-36» больно вдавился в бок.

Он вскочил, сунул пистолет в кобуру – и опять едва успел увернуться! Бюреры, раньше казавшиеся сонными, вялыми, двигались теперь даже быстрее снорков, Цыган не успевал уследить за ними. Карлики, охранявшие ложбину, так и стояли в стороне с безразличным видом – странное поведение, они не пытались помочь своим, – а двое других нападали.

Насекомообразные мутанты кружили вокруг, ножки мельтешили, сливаясь в туманные пятна, тонкие косы рассекали воздух. В полутьме Рамир ориентировался больше на звук, чем на движение, то приседал, то подпрыгивал, размахивал ножом, пытаясь нанести удар. Противники стремительно перемещались вокруг, качались, ныряли вперед и отшатывались, уходя от клинка. Сзади раздался короткий свист, Цыган едва избежал удара, куртку дернуло – коса полоснула по воротнику. А ведь у них там на конце жала!

Сбоку возник второй противник, коса распорола воздух, Рамир отшатнулся и чуть не попал на другое жало – первый бюрер подкатился под ноги. Перескочив через него, сталкер упал. Две косы взметнулись над ним. Чуть не порвав сухожилия под коленом, он прыгнул спиной вперед – и уперся в почти отвесный склон. Ощутил бритвенную остроту травяных лезвий, оттолкнувшись от холма, нырнул обратно. Ужом проскользнул между нацеленных на него жал, развернулся, выставил нож.

Цыган тяжело дышал, пот катился по лицу. Еще немного, и он не сможет уворачиваться, но прирезать бюреров никак не удается, слишком они быстрые, верткие.Придется стрелять, и пистолетом не обойдешься, надо дать по ним очередь. Стрелять не хотелось. Когда карлики только появились, Рамир сразу решил – их привлек звук выстрела, которым он перебил веревку, мутанты выследили его до этого места и напали. Но если поднять пальбу прямо здесь, это может вывести из сонного оцепенения охранников, да и другие набегут – со всеми он точно не справится.

Сделав обманное движение, он попытался вонзить нож в брюхо карлика. Тот отскочил длинным прыжком – и спиной напоролся на бритвенную траву.

Оказывается, аномалия включилась, когда сталкер оттолкнулся от холма. Карлик заверещал, суча тонкими ножками, царапая землю – только сейчас Рамир заметил, что его указательный и средний пальцы неестественно вытянуты. И почему они другого цвета… ах вот оно что – их покрывала твердая корка, похожая на хитин, по бокам она образовала складки вроде зазубрин – аномальная природа Зоны создала у бюреров Могильника подобие клешней.

Пришпиленный к холму карлик дергался все слабее. Уворачиваясь от удара второго, Рамир опоздал – жало пробило куртку возле шеи. Сталкер рванулся так, что оно лишь царапнуло кожу, но мышцы почти сразу стали неметь.

Уходя от удара, он упал. Перевернулся на спину, выбросил над собой руку с ножом. Прямо над ним возникли тонкие ноги, острие вошло в колено, карлик прыгнул вбок, издав короткую трель сухих щелчков. Цыган вскочил, кинулся на него, выхватив пистолет. Правая рука с ножом быстро немела, он попытался ударить стволом, но, даже раненый, бюрер легко ушел в сторону.

С Рамиром начало происходить что-то странное. Движения замедлились, ему казалось, что воздух сгущается, надо продираться сквозь него, как сквозь смолу. А плечо болело все сильнее, рука немела, он уже почти не чувствовал пальцы.

Понимая, что еще несколько секунд, и все будет кончено, Цыган с рычанием бросился на карлика, занеся пистолет для удара.

2

Вдруг бесстрастное, малоподвижное лицо в татуировках исказилось от ужаса. Быстро защелкав языком, бюрер попятился, развернулся – и побежал к ложбине. Пальцы-клешни зацокали по земле.

Правая рука повисла плетью. Рамир сделал несколько шагов вслед беглецу. Охранники пятились, на их лицах тоже был страх. Сталкер невольно оглянулся: на площадке было пусто, лишь слабо дергался пришпиленный к холму карлик.

Рамир остановился, тяжело дыша, настороженно приглядываясь к охранникам. Те замерли по краям ложбины, их заметно трясло.

Что случилось, отчего один убежал, а этих двоих трясет от страха? Разве бюреры вообще чего-то боятся? У них мозгов на это не хватает. Хотя эти карлики необычные…

Сейчас они приведут подмогу, решил он. А спрятаться здесь негде, лабиринт они наверняка знают прекрасно…

Он огляделся, вновь посмотрел на охранников. Те жались возле тесного прохода между холмами, клешни тихо щелкали. Если нападут, он уже не справится с ними. Но если…

Рамир шагнул вперед. Бюреры попятились, желтые татуированные лица, почти сливавшиеся с темнотой, исказились.

И вдруг он понял. Ну конечно! Просто эти твари оказались малочувствительными. Сталкер зашагал к ложбине. И бюреры, защелкав, бросились прочь, мгновенно исчезли в темноте. Еще какое-то время он слышал удаляющееся клацанье, потом стало тихо. Морщась от боли в парализованной руке, Рамир пошел в глубь верескового лабиринта.

* * *

Тут было целое поселение. Широкую площадку окружали холмы с крутыми склонами, которые почему-то тускло поблескивали в свете костров. Под склонами стояли невысокие хижины вроде той, откуда вышла Настька, – вбитые в землю колья, крытые вересковым лапником. Костры образовывали кольцо вокруг какого-то сооружения в центре площадки. Что там такое, Настька не могла разглядеть, потому что вокруг суетилось множество мутантов-пигмеев. Так она про себя стала называть их: пигмеи. Чем-то они напоминали девушке чернокожих улыбчивых коротышек, которых она видела по телевизору в интернате, когда показывали «Клуб кинопутешественников». Вот только эти не улыбались, а еще они неуловимо походили на насекомых.

Кажется, пигмеи пока только строили эту штуковину в центре поселка. Одни стаскивали к ней всякие доски, веревки, разный крупный хлам, а другие все это прилаживали. Рядом над площадкой в воздухе поблескивали тусклые зеленые искры.

На пигмеях была всякая рвань – куски ткани на бедрах, расползающиеся по швам жилетки, у некоторых даже подобие штанов. Ведущий Настьку темнолицый защелкал. Девушка немного понимала его, могла уловить общий смысл. Сейчас он сказал нечто вроде того, что она в безопасности. Мол, ее накормят и отведут на праздник. Там будет Большой, их король и бог. «Как это? – задумалась девушка. – Король и бог одновременно?»

Она уже сумела побороть отвращение и теперь вовсю таращилась на пигмеев, изучая их повадки. Провожатый вел ее куда-то на другую сторону поселка, к ряду приземистых хижин. Карлики расступались перед ним. Нет, это не гибрид человека и насекомого, решила она, просто ножки у них очень уж худые и похожи на паучьи. Она вновь огляделась. Ну прямо как деревня аборигенов-пигмеев, притаившаяся в африканских джунглях!

Бледно-желтые, плоские, невыразительные лица карликов покрывали черные узоры. У большинства татуировками были украшены только щеки, но у некоторых они заползали на лоб и подбородок.

Настька с проводником подошли к хижине, из проема появился мутант, зыркнул на Настьку и быстро защелкал. Он носил длинный, дважды обмотанный вокруг шеи шарф, концы которого свисали на голую грудь. Настька невольно задержала на ней взгляд – так это женщина. Или самка?

Девушка невольно задумалась, по привычке прикусив губу: как ее назвать – пигмеиха, пигмейчиха, пигмейка? Наверное, последнее. Тем временем провожатый и самка затеяли разговор, от их скоростного щелканья у Настьки даже заболела голова. Она перестала что-либо понимать, видела только, что пигмейка поглядывает на нее неодобрительно и, кажется, ругается на того, кто привел девушку.

Наконец скоростная беседа закончилась. Провожатый убежал, громко клацая клешнями, а самка жестами и щелканьем пригласила гостью в хижину. Наклонившись, На-стька шагнула в низкий проем. Вроде убивать ее не собираются, даже гостеприимство какое-то проявляют. Наверное, надо остаться у этих странных существ и подождать, когда Лесник найдет ее.

Она очень надеялась, что тот жив.

Внутри было довольно темно, плошка с крошечным язычком пламени почти не давала света. На столе стояла большая миска, прикрытая тряпицей, рядом лежала алюминиевая ложка со сломанным черенком.