Любители тел - Микки Спиллейн

Я даже не взял свой плащ. Джордж ни о чем не стал меня спрашивать, а только молча протянул мне ключи от своего автомобиля, когда я попросил об этом. Я промчался мимо Пата и Уокера, вывел машину из гаража и рванул прочь из города.

Брэдбери был всего в двух часах езды от Нью-Йорка, но здесь был совершенно другой мир, мир в другом измерении. Я остановился у заправочной станции на самом въезде в город, наполнил бак и спросил у заправщика, как мне добраться до бывшего поместья Джеральда Юга. Через двадцать минут я был уже на том месте, которое он мне указал. Передо мной открылся живописный вид долины внизу, поскольку дорога проходила по гребню холма. Тут и там мелькали огоньки, в разных направлениях мчались автомобили. Водитель одного из них внимательно посмотрел мне прямо в лицо и свернул на боковую дорогу. Наши ребята, подумал я. Вся эта местность сейчас находилась под неусыпным наблюдением.

Мне пришлось сделать огромный круг, чтобы ускользнуть от наблюдателей. Каким образом проскочить здесь? Как это сделала Вельда? И где, черт возьми, вообще ее искать? Вокруг были разбросаны самые разнообразные строения, окруженные глухими стенами, и, если я стану проверять их одно за другим, я непременно опоздаю.

Однако что мне сказал тот тип по телефону? Вельда будет в номере Г-14. И она должна была полагать, что я знаю, где это. Она все-таки достаточно сообразительна, чтобы не пытаться разделаться в одиночку со столь крупной дичью. То, что она мне передала, не должно быть чересчур сложным для разгадки. Это должно быть что-то понятное мне.

Так оно и было. Но мне понадобилось порядочно времени, чтобы дойти до этого. Я заехал на заправочную станцию и попросил стандартную дорожную карту этого района. Взглянув на сетку сбоку карты, я без труда установил, что точка Г-14, то есть место, где пересекались вертикальная линия Г и горизонтальная линия 14, находилась в двух милях от того места, где находился я. Я поблагодарил служащего и сделал крутой разворот.

Здание, к которому я подъехал, не было освещено, но площадка перед ним была запружена автомобилями, ясно указывающими на то, что дом далеко не безлюден. Я втиснул автомобиль Джорджа под самую стенку, так что его практически не было видно с дороги.

Взобравшись на крышу машины, я вцепился руками в край стены и подтянулся. Распластавшись на верху стенки, я несколько минут оставался в неподвижности, пока глаза мои не привыкли к темноте, потом осторожно спрыгнул на землю. Теперь я был благодарен дождю за то, что его мерный шум заглушал любой звук, который я производил. Я стоял неподвижно, сжимая в руке свой 45-й и подавляя инстинктивное желание немедленно бежать вперед.

Было очень тихо, и только эта тишина спасла мне жизнь, потому что я вовремя услышал шорох чьих-то шагов, тяжелое дыхание и глухое ворчание и успел отскочить в сторону, так что почувствовал только, как что-то задело меня по руке и чьи-то зубы лязгнули в воздухе. Пес промахнулся и угодил прямо в кусты, в которые я раньше спрыгнул, но для него было куда сложнее, чем для меня, выбраться из зарослей. Это был хороший тренированный пес, натасканный убивать беззвучно. Я обрушил на его череп свой пистолет, но раскроил его только со второго удара. Конечно, он был здесь не один, остальные просто еще не учуяли меня. Когда все это случится, они примчатся сюда также безмолвно и бесшумно, как первый.

С того места, где я стоял, мне были смутно видны очертания окон, которые были освещены, хотя свет еле пробивался сквозь плотно затянутые шторы. Передняя дверь находилась слева, но я не собирался подходить к ней — там должна была быть надежная охрана. Большие окна, открывающиеся внутрь, тоже меня не устраивали — неизвестно, что меня ожидает за ними.

Теперь я уже хорошо разглядел все здание. Оно было построено в викторианском стиле и смахивало на небольшую каменную крепость. И как у каждой крепости, здесь были контрфорсы и бойницы.

Я засунул пистолет в кобуру, подошел вплотную к дому и стал взбираться по стене вверх. Примерно через двадцать футов я добрался до второго этажа. Внизу послышалось нетерпеливое ворчание, открылась дверь, и сноп света упал на площадку перед домом. Огромный доберман-пинчер появился на освещенной площадке и стоял неподвижно, принюхиваясь к чему-то. Раздался приглушенный голос:

— В чем дело?

— Ничего, — послышался ответ. — Они всегда ведут себя так.

Дверь закрылась, и опять стало темно. Собака снова заворчала, но теперь уже с другой стороны дома.

Я продолжал ползти по стене, пока не добрался до следующего ряда окон. По счастью, на этих окнах не было сигнализации. Я выдавил локтем стекло, которое с легким звоном упало внутрь. Вытащив оставшиеся в раме куски стекла, я пролез в образовавшееся отверстие и оказался внутри грязного и пустого помещения. Несколько ступенек вели вниз. Я спустился по ним, держа в руках зажженную спичку, пока не подошел к двери. На ней был старомодный французский замок, и, когда, отодвинув его, я толкнул дверь, она легко и бесшумно отворилась.

Я оказался на третьем этаже дома. Тускло освещенный коридор вел к лестнице, на площадке которой стоял светильник. В коридор выходили восемь дверей, по четыре с каждой стороны. Я толкнул две-три из них, и на меня пахнуло ветхостью. Снизу раздавался шум голосов. Я прошел по коридору к лестнице и огляделся. Ступеньки сбегали вниз под крутым углом, больше ничего не было видно. Я ступил было на первую ступеньку, но тут же, заметив чью-то тень, поспешно убрал ногу. Лестница охранялась. В детстве мне приходилось бывать в старинных домах, подобных этому, и я хорошо знал и помнил, что в них обычно имеется черный ход для слуг. Я прошел по коридору, повернул направо и нашел его.

Ступеньки рассохлись от старости и слегка потрескивали под моими ногами. Добравшись до второго этажа, я толкнул дверь. На этот раз я чуть не влип. Мужчина, сидевший на стуле, прислонившись к стене, пытался вскочить на ноги и одновременно схватился за пистолет в кобуре. Движение его было таким резким, что стул выскользнул из-под него. Но все равно этот тип чуть было не успел сделать то, что собирался. Он перекувыркнулся через голову, вытащил пистолет и уже собирался спустить курок, когда я поддал ему носком ботинка под подбородок и чуть было не свернул ему шею. Глаза его выкатились из орбит, он ослеп от боли. Я вынул из его руки пистолет, оттащил его в сторону под лестницу и поставил стул на место. Если кто-нибудь придет сюда, то подумает, что парень просто вышел — это ни у кого не вызовет беспокойства.

Оттуда, где я теперь стоял, мне была видна еще пара головорезов, и у меня не было никаких шансов проскочить мимо них незамеченным. Стрелять же я не мог. Откуда-то из глубины дома раздавался шум голосов и смех, приглушенный толстыми стенами. Я стоял в нише двери, наблюдая за человеком в конце коридора, который вдруг повернулся и направился к тому месту, где я стоял. Под нажимом моей спины дверь позади меня вдруг отворилась со слабым скрипом, и мне ничего не оставалось, как скользнуть за нее и прикрыть ее за собой. Я услышал, как человек прошел мимо двери, потом вернулся, успокоившись и никого не обнаружив. Но теперь он будет настороже. Я зажег свою последнюю спичку, и в ее слабом свете обнаружил, что нахожусь на кухне, заставленной грязной посудой, сгрудившейся на старомодной плите, стоявшей у самого коридора, который вел куда-то в глубь дома.

Спичка вспыхнула и погасла, но я уже разглядел то, что мне было нужно. Я нашел то, что искал. Или, по крайней мере, какую-то часть искомого.

Широкие раздвижные двери, отделявшие кухню от комнаты, были приоткрыты, но они рассохлись от старости, и между ними оставалась щель примерно в четверть дюйма шириной.

Я приложил глаз к отверстию и увидел их всех, небольшую группу людей в креслах и других, куривших стоя. Все они наслаждались зрелищем, представавшим их взору на возвышении посреди комнаты.

Там стояла клетка, размером примерно восемь на восемь метров, прутья ее были толщиной в палец и обтянуты тонкой проволочной сеткой. Женщина стояла посреди клетки на деревянном постаменте совершенно неподвижно, в неудобной позе. Ее черные волосы резко выделялись на фоне белого неглиже, обнажавшего шею, грудь и бедра. Фальшивая улыбка смертельного ужаса застыла на ее лице, как нарисованная. В глазах ее было выражение полного отчаяния и в то же время угрюмой решительности.

Она застыла неподвижно, как изваяние, но в голубом мерцающем свете я видел в ее глазах отражение двух гремучих змей, которые шевелились на полу клетки в нескольких дюймах от ее ног, хищно высовывая острые язычки и извивая в нетерпении и гневе хвосты.

Я снова нашел Грету Сервис.

Трудно было сказать, сколько времени она находилась в этой клетке, но было совершенно очевидно, что девушка сохраняла свое неустойчивое положение только ценой колоссального напряжения мускулов всего тела.