Столичный доктор (СИ) - Вязовский Алексей

Пока затишье, наверное, надо начать продвигать свои идеи. А то откладывать на завтра скоро в привычку войдет. Ведь кроме меня некому. Просто никто не знает.

А у меня уже почти есть с чем идти к местной большой фарме. Вот только спросить у кого-нибудь поддержку, обзавестись связями, чтобы меня не облапошили еще в приемной.

И за этими рассуждениями я убедил себя, что надо трудиться, а не ждать момента, когда о возможностях только в мемуарах останется написать.

Отправил Бестужевой с вечера местную эсэмэску под названием «записочка», за пятак мальчишка доставил, мол, будет ли удобно, если сегодня? И получил ответ тем же способом, что вполне себе да, ждут в течение дня.

И вот я собираюсь, Вика что-то пишет, охраняя мой покой из приемной, и вдруг дверь хлопает. Неужели, соответствуя закону подлости, пациент? Оказалось, что наоборот, арендодатель. Встретил, поздоровался с Пороховщиковым. Ведь в этом году я его не видел еще. И за поход в ресторан не поблагодарил. Так что начал я с поздравлений и благодарностей.

— Не стоит, — махнул рукой Александр Александрович. — Это я должен извиниться. В первую очередь перед дамой. Виктория Августовна, — он склонил голову, слегка, но вполне заметно, — мне искренне жаль, что ваш отдых был испорчен столь вопиющим образом. Поверьте, я приму все меры, чтобы негодяя наказали — полиция уже им занимается.

— Не стоило беспокоиться, — ответила Вика, тоже чуть кивнув. Но тон! Наверняка у них в пансионе специальные занятия проводили.

На этом цирк закончился. Просто я утащил Пороховщикова к себе, усадил за стол, и начал агитировать за скорую помощь. Вот странное дело: все соглашаются, что начинание очень хорошее и нужное, а после таких чудесных слов говорят «но». Вот и Александр Александрович сразу заявил, что пока денег не даст. Некуда, и нечему. Вот принесете хотя бы черновые бумаги, будем думать. А до тех пор — нет.

Примерно на такое я и рассчитывал. Если бы богатые давали деньги на все благие дела, то давно стали бы бедными. А тут надо подумать — получится ли снизить налоги, уменьшить накладные расходы, получить бюджетное финансирование, укрепить связи и поднять престиж. Мне богачом бывать не приходилось, так что могу лишь предполагать, какие мысли у них в голове.

И только после этого я перешел к главному.

— Мне нужен ваш совет. Как делового человека.

— Н-да? — лениво повернул голову Пороховщиков. Ну да, врач, арендующий у него полуподвал, и советы делового человека… Такие прямые редко пересекаются.

— У меня есть рецептура и детальный процесс производства нового лекарства. Очень хорошего. Финансовый успех гарантирован. Но сами понимаете, мало придумать, надо сохранить. А я в этом ничего не понимаю. Облапошат ведь. Боюсь. Не могли бы вы порекомендовать, как всё обставить?

— И что вы изобрели? — интереса не появилось даже капли. Ну да, сейчас таких прожектеров — вагон и маленькая тележка. Просителей как бы не больше, чем на благотворительность. И все поголовно убеждены в финансовом успехе.

— Средство от инфекций. Пневмония, гнойные поражения кожи, заболевания кишечника. Есть даже успех в лечении холеры. На уровне лабораторных исследований, но…

Ой, зачастил. Спокойнее надо. А то будто мне надо за минуту рассказать всё, да при этом убедить. Дышим ровнее. Пауза, и только потом продолжить. Ровно, спокойно. Я не жулик, точно знаю, что дело стоящее.

— Производство довольно недорогое, есть расчеты, — продолжил я. Понять, слушает меня Пороховщиков из вежливости, или и в самом деле ему интересно, пока не могу. — Готов предоставить результаты исследований с различными микроорганизмами. И, естественно, повторить их. Формула и технология — после заключения сделки. Нужны надежные партнеры. С деньгами.

Наконец-то! Хоть какая-то эмоция! Ну да, раз я уже все проверил, и готов до сделки все продемонстрировать… Даже если и ошибка, в любом случае, это не умозрительный эксперимент, а проделанная работа. И слова о недорогом производстве тоже роль сыграли.

— Я не принимаю участия в производстве лекарств, — чуть подумав, ответил Александр Александрович. — Мне трудно говорить о перспективах. Вы верно сказали, что надо всё проверить и показать. Но людей таких я знаю. Братья Крестовниковы из Казани, старший, кстати, недавно в Москве дом купил. переехал. У них большое производство при аптеках, своя химическая фабрика. Знаком по английскому клубу с управляющим Тентелеевского завода. Готов поговорить. И даже оказать юридическую помощь, дам задание своим поверенным…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пороховщиков достал из кармана пиджака записную книжку, черкнул в ней карандашом. Вырвал листок, подал мне. Ага… контакты поверенного.

— Я готов оплатить их услуги, — влез я в паузу.

— Рано пока об этом, — отмахнулся Пороховщиков. — Хочу предупредить: гарантом сделки я выступить не смогу. Сами. И только потому, что это не мое дело. Вот задумаете строить что-то, обращайтесь. Лучшие условия предоставлю.

— Я и на такую помощь не рассчитывал, если честно.

— Ну я рад разочаровать вас в этом, — наконец улыбнулся мой визави, и, попрощавшись, ушел.

* * *

— Женя, о каком лекарстве шла речь? — Вика приступила к допросу, едва за Пороховщиковым закрылась дверь. — Ты мне ничего не говорил.

— Не готово еще, потому и молчал. Дал немного денег студентам, они по моей просьбе выделили вещество, проводят опыты. Вот когда удастся довести до ума, тогда и новость получилась бы.

— Ты что-то скрываешь!

Ого, такое мне не очень нравится. Мы даже не женаты, а девушка требует отчета. Надо бы аккуратненько ее с этого пагубного для отношений пути свести.

— Никаких тайн, — я поднял руки в традиционном мужском жесте «сдаюсь на милость победительницы». — Не было смысла рассказывать. Вот представь: я бы прожужжал тебе все уши, какое великолепное лекарство придумал, да как хорошо будет, когда его запустят в производство. А потом — пшик. Ничего не получилось. И получил бы я таким образом репутацию пустозвона. А я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы допустить такое. Тем более, когда на горизонте маячит знакомый нам прокурор.

Я засмеялся, Вика тоже. Потом девушка задумалась, даже начала кусать краешек карандаша.

Эх, милая, у меня стаж семейной жизни, в том числе и не очень удачной… Да ты живешь меньше! А уж такие обвинения… Третий класс, вторая четверть.

— Может, чай поставить? — прервала паузу Вика, переводя разговор на бытовую тему.

— Нет, мне сейчас к пациентке надо, — отказался я. — Вернусь часа через два, наверное. Или даже позже. Так что пусть Кузьма тут уберется, и закрывайте. Нечего тебе мерзнуть — сегодня приема не будет.

* * *

Дверь у Бестужевой открыла служанка. Пожилая, приземистая, с широким некрасивым лицом, да еще и косолапящая, что выяснилось, когда она меня к хозяйке в комнату провожала. Мне, впрочем, тоже похвастать можно алкоголиком-неряхой. Взвода смазливых горничных, возглавляемых дворецким, в наличии пока нет. Некогда завести.

Антонина Григорьевна встретила меня в полумраке. Сидела как призрак, в углу, в тени. Навстречу не поднялась. Да что там, даже на мое приветствие едва головой кивнула. Недовольна, наверное. Ожидала, что всё брошу и начну заниматься ее вопросом? Ладно, эмоции пациентов — не самое главное, что должно беспокоить врача.

— Я, госпожа Бестужева, с новостями, — начал я.

— Хорошими ли? — голос у нее поглуше стал. Или просто не разговаривает почти? Сидит тут совой в углу, и жалеет себя?

— Можно сказать и так. Я выяснил, кто лучший специалист по дефектной хирургии в России. Получил рекомендации к нему от авторитетных врачей. Вы можете связаться с доктором Волковичем в Киеве, и согласовать время операции и прочие подробности. Вот адрес, — я положил на край стола картонный прямоугольник. — Рекомендации от доктора Боброва из Московского университета.

Получить сведения о специалисте, а плюсом рекомендацию, чтобы там не тягомотили, было делом простым. Александр Алексеевич был в полном восторге от техники сердечно-легочной реанимации, и в такой малости отказать не мог. Ничего, то ли еще будет на операции!