Принцессы Романовы: царские дочери - Марьяна Скуратовская

Прекрасной молодой вдове, сестре императора-победителя, предложили руку и сердце сразу два сына английского короля Георга III – принц Уильям Кларенс и принц Август Суссекский. Но Екатерину Павловну так оскорбило это нарушение ее траура, что она запретила принцам бывать в своей лондонской резиденции. Тем не менее именно в Лондоне она познакомилась со своим двоюродным братом, наследным принцем Вильгельмом Вюртембергским. С человеком, который стал ее последней и величайшей любовью…

* * *

Ирония судьбы: еще в 1808 году принца Вильгельма Вюртембергского рассматривали в качестве возможного жениха для великой княжны Екатерины Павловны. И отвергли его кандидатуру как недостойную, поскольку принц Вильгельм был далеко не образцом нравственности. Князь Куракин писал тогда Марии Федоровне: «Принц Вильгельм имеет красивую наружность, очень умен и любезен, но сердца его не хвалят; он не отличается свежестью чувств, и нравы его всегда были нравами века. Его связь с девицей Абель, от которой, как говорят, у него двое детей, не есть единственная, которую за ним знают…»

И вот, спустя четыре года, они встретились лично: Екатерина Павловна – скорбящая вдова, принц Вильгельм – несчастливо женатый на Каролине Баварской… Встретились – и между двумя представителями королевских семейств вспыхнула бурная страсть, которую они пожелали узаконить. Принц Вильгельм начал бракоразводный процесс. Екатерине Павловне пришлось немало потрудиться, чтобы уговорить мать и брата хотя бы рассмотреть кандидатуру Вильгельма в качестве ее будущего мужа. Они не желали даже говорить о нем, покуда брак Вильгельма и Каролины не будет признан недействительным… Но, в конце концов, принц получил свободу, а Екатерина Павловна так упорствовала в своем намерении выйти за него замуж, что император Александр I и Мария Федоровна сдались. 24 января 1816 года состоялось бракосочетание.

Екатерина Павловна позаботилась о своих сыновьях от первого брака: она выделила им гораздо больше, чем того требовал закон, ибо хотела, чтобы малолетние принцы Ольденбургские были прекрасно обеспечены на случай, если окончательно осиротеют… Возможно, Екатерина Павловна наконец осознала, что мучившие ее обмороки и судорожные припадки все же являются симптомом серьезной болезни, от которой не излечат никакие путешествия. Или же она просто проявила материнскую заботу и благоразумие? В любом случае – супруг поддержал ее во всех решениях. В том числе и в том, что шестилетний принц Александр и четырехлетний принц Петр должны воспитываться под надзором своей матери, расти рядом с ней, в Штутгарте, который стал ее новой родиной.

Город практически лежал в руинах. Для новобрачных едва успели отремонтировать наполовину сгоревший герцогский дворец. Из России привезли приданое Екатерины Павловны – и, как водится, оно поразило своей роскошью даже представителей королевского семейства: такого в скромном Вюртемберге никогда не видели. Всю свою природную активность Екатерина Павловна направила на то, чтобы восстановить Штутгарт и помочь вюртембержцам наладить жизнь. Она щедро раздавала свои личные средства, вытаскивая страну из послевоенной разрухи. Вместе с мужем они основали Общество для оказания помощи нуждающимся, причем Екатерина, уверенная в том, что «доставлять работу важнее, нежели подавать милостыню», основала по всей стране «дома трудолюбия», которые «доставляли бы всякому бедному средства не только пропитать себя, не оскорбляя чести своей, но и быть полезным обществу трудами своими».

18 октября 1816 года умер ее свекор. В тот же день Екатерина Павловна родила дочь Марию-Фредерику, названную так в честь деда и бабушки – Марии Федоровны и новопреставившегося Фридриха I. То, что день скорби стал одновременно и днем радости, Вильгельм и Екатерина сочли добрым предзнаменованием для своего будущего царствования.

Екатерина Павловна стала королевой Вюртембергской и воспользовалась своим новым положением, чтобы воплотить давнюю мечту: она организовала Женское благотворительное общество и Женский институт. Она всегда считала, что женщины могут и должны принимать более активное участие в жизни общества, и теперь собиралась предоставить эту возможность своим подданным. Она основала вспомогательные кассы для бедноты и сама стала первой вкладчицей. Она начала строительство большой больницы в Штутгарте – больница эта существует до сих пор… Женский институт сделался ее любимым детищем, и Екатерина Павловна часто навещала его преподавателей и воспитанниц в те несколько месяцев, которые прошли с основания этого заведения – и до ее неожиданной, скоропостижной кончины…

5 июня 1818 года Екатерина Павловна родила свою вторую дочь, принцессу Софию-Фредерику. Как всегда, легко оправилась от родов, была деятельна и активна. Она даже чувствовала себя в последний год жизни лучше, и обмороки ее сделались реже! Она с удовольствием приняла у себя в гостях мать, и Мария Федоровна вернулась в Россию успокоенная, увидев дочь счастливой, цветущей и бодрой. Екатерина Павловна строила планы основать в Штутгарте большую картинную галерею по образу Эрмитажа, переписывалась с коллекционерами на предмет покупки у них картин и скульптур. По-прежнему вела активную переписку с братом, матерью и Николаем Ивановичем Карамзиным. Много читала, и огромное удовольствие доставила ей полученная от старого друга «История государства Российского». Королева Вюртембергская трогательно благодарила за подарок и писала Карамзину: «Николай Михайлович! Последняя почта доставила мне Российскую Вашу Историю; старый мой знакомый мною был с большим удовольствием принят; каждый день я читаю, учусь и мысленно благодарю автора за его труды, – приятеля благодарю за то, что он обо мне вспомнил. Король поручил мне вам сказать, что он с нетерпением ожидает перевода, дабы познакомиться с моими предками. Живите счастливо, трудитесь для потомства, но не забывайте старых своих друзей, в числе которых всегда прошу считать Вам преданную Екатерину».

Однако что-то тяготило ее душу. Приближенные вспоминали, что Екатерина Павловна не раз говорила: «Я должна дорожить временем. Конец может наступить в любой момент, и потому мне не следует откладывать то, что еще можно сделать!»

Несчастье произошло в конце декабря 1818 года. И причиной его стала страстная любовь, которую Екатерина Павловна питала к Вильгельму Вюртембергскому…

Вильгельм любил свою красавицу-жену. Любил искренне, нежно, почтительно, но – прав был Куракин! – «нравы его всегда были нравами века»… Хранить верность он не мог и не считал нужным, для него нормой жизни было – иметь нескольких хорошеньких любовниц и время от времени их менять, чтобы придать остроты и свежести чувствам. Но Екатерина Павловна не готова была принять такой образ жизни. И, едва она узнала о том, что Вильгельм в своем охотничьем замке устроил любовное гнездышко для некой фрейлины, в ней взыграла отцовская вспыльчивость. Екатерина Павловна немедленно потребовала оседлать коня и, невзирая на непогоду, поскакала к замку, дабы лично проверить, действительно муж ей изменяет или он стал жертвой клеветы. Правда, королевский секретарь опередил ее и предупредил Вильгельма. И в Штутгарт королева вернулась успокоенная: в замке она застала одного только мужа и никаких следов фрейлины. Однако тот вечер был холодный и промозглый, и Екатерина Павловна насквозь промокла: настолько, что кожаные сапоги пришлось срезать с ее ног – снять их было невозможно. На следующий день она слегла с «ревматической лихорадкой», которую врачи определили как неопасную. Еще через день обнаружила на подбородке нарыв – а ведь она всегда так гордилась чистотой и белизной своей кожи! Королева удалила нарыв, но, видимо, неосторожно. Через несколько дней лицо ее покрылось яркой сыпью, поднялась температура, Екатерина Павловна впала в беспамятство… Это было прогрессирующее рожистое воспаление. Спасти королеву при уровне медицины начала XIX века оказалось невозможно. Она скончалась, не приходя в сознание, утром 9 января 1819 года на тридцать первом году жизни.

Для мужа и подданных ее смерть стала настоящим шоком. Поэт Василий Андреевич Жуковский, со слов свидетелей, описывал происходившее в Штутгарте после кончины королевы так: «Король с каким-то упрямством отчаяния долго не хотел и не мог верить своей утрате: долго сидел он над бездыханным телом своей супруги, сжавши в руках своих охладевшую руку ее, и ждал, когда она откроет глаза. Окруженный ее детьми, он шел за ее гробом».

* * *

Весть о кончине Екатерины Павловны в Россию пришла в середине января.

Супруга младшего брата Екатерины Павловны, великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I), описала то, что произошло в Петербурге, когда семья узнала о постигшей всех утрате: «Уже делались предположения насчет празднеств, но вдруг известие о кончине королевы Вюртембергской повергло все семейство в горе и траур. Никогда я не забуду той ужасной минуты, когда императору Александру пришлось объявить об этой жестокой потере матери, возвращавшейся с прогулки, ничего не подозревавшей и немало удивленной появлением у себя императора в неурочное время. Мы были в соседней комнате и могли слышать печальный разговор; императрица и не хотела и не могла понять, что Екатерина Павловна умерла, и только восклицала хриплым голосом: „Като не умерла, нет, нет, она не умерла!“ Понятно, что императрице трудно было освоиться с мыслью, что красивой и блестящей Екатерины Павловны, с которой она еще недавно рассталась в Германии, уже не было на свете…»