Фурье - Юлия Василькова

«БРАК «ЦИВИЛИЗОВАННЫХ» ТОРМОЗИТ ПРОГРЕСС ОБЩЕСТВА…»

Как мы уже знаем, брак «цивилизованных», по мнению Фурье, основан на лжи и обмане, лицемерии и насилии. В своих исследованиях он проникает за кулисы брачной жизни, срывает маски благочестия супружеской верности, под которыми кроются разврат, лицемерие, вероломство. Жена обманывает мужа, муж — жену, а дочь скрывает свои связи от родителей…

Только убежденность «цивилизованных» в пользу постоянного брака заставляет их не видеть бесчисленных неудобств, связанных с семейной жизнью. Фурье перечисляет шестнадцать отрицательных сторон брака. Случайная смерть главы семьи, раздел наследства, несхожесть характеров отца и сына приводят к тому, что сельскохозяйственные предприятия приходят в упадок, земля раздроблена, оставлена без ухода, в мастерских воцаряется беспорядок, библиотека продается букинисту, картины — старьевщику.

Всем очевидно, что для бедняков семья — каторга, экономическая западня.

Фурье уверен, что тайная цель моралистов, восхваляющих прелести брака, состоит в том, чтобы, толкая простолюдинов в узы семьи, увеличивать толпы новых поколений, готовых трудиться за любую ничтожную плату для обогащения предпринимателей.

Он сравнивает буржуазный брак с азартной игрой, которая требует хитрости и ловкости. И в этой игре куда больше шансов у людей нечестных, опытных в искусстве обмана. Брак выдуман словно в награду развратникам. Все соглашаются с тем, что чем распутнее мужчина, тем легче ему с помощью женитьбы достичь богатства и почета. Общественное мнение прощает все интриги молодца, если он ценой эксплуатации юной девицы приобретает огромное богатство. Опытный, развращенный субъект, подцепив богатую жену, занимает солидное положение в обществе. Его уважают, ему прощаются все его грехи молодости. Им восторгаются как добродетельным супругом, хорошим родственником, другом и соседом, честным гражданином и республиканцем.

«Можно ли выдумать что-либо хуже, чем единобрачие и нерасторжимость брака в смысле скуки, продажности и измены!» — спрашивает Фурье. Брак нерасторжим, но бесплодие супругов и отсутствие потомства исправляются изменой жены или мужа, внедрением незаконных отпрысков или прижитием незаконных детей.

Вот оно, лицо законодательства строя Цивилизации! Отец тот, на кого указывает брачная запись, даже в том случае, если лицо ребенка само говорит о другом.

Почему же мужчины-глупцы, спрашивает Фурье, не подумали, как освободиться от такого образа жизни?

Исключительно благодаря роковой привычке полагаться на философов, большинство которых находятся в том возрасте, когда мужчина не может рассчитывать на благосклонность женщин. «Пример — Жан-Жак Руссо, он ратует в пользу семейного затворничества женщин и в то же время сознается, что был когда-то горячим поклонником куртизанок и продажной красоты…»

Семейная жизнь однообразна. И в большинстве случаев у каждого семейного очага — вражда. Разве есть гармония в семье, где юная жертва выносит придирки увядшего ревнивца, который после двадцатилетних похождений требует беззаветной верности от юной девушки?..

«Разве это не то же состояние войны, которое мы видим в немецких селах, где муж ставит у очага палку — так называемый «семейный покой», — с помощью которой завершается всякая супружеская распря?!»

Пороки буржуазного брака, утверждает Фурье, непреодолимы, ибо существующее общество не располагает никакими средствами, чтобы улучшить его основы. Буржуазной семье уготовано вырождение. Разве может существовать общество, опираясь на эти экономически слабые, морально развращенные ячейки, называемые семьей? Они не достигают не только своей главной цели — хозяйственно-экономической, но и не выполняют свою функцию воспроизводства и воспитания поколений. Этому, по словам Фурье, мешает раздробленное производство.

Фурье уверен, что действительно счастливая семья возможна только в ассоциации, на базе коллективного труда, который даст экономическую независимость гармонийцам. Его смелую, непримиримую позицию в этом вопросе высоко оценил К. Маркс, подчеркнув в «Святом семействе», что Фурье дал мастерскую критику буржуазного брака.

А есть ли хоть тень справедливости, спрашивает Фурье, в том положении, которое занимает в обществе женщина? Кто, как не она, должен повести борьбу против строя Цивилизации? Ведь больше всего она страдает от его пороков. Женщины из простонародья занимаются самыми тяжелыми полевыми или домашними работами. Они преждевременно становятся старухами, изнывая в поле или возле печей. В то же время толпы молодых здоровых парней и мужчин снуют с бумагами и портфелями, зевают и скучают от безделья в частных или государственных конторах.

Если же женщина захочет вырваться из экономической кабалы, если она решит стать самостоятельной и освободиться от рабства брака, то ей уготована участь работницы у ткацкого станка или прислуги, а если она красива — проститутки. Общество «цивилизованных» строго определило рамки ее положения, и, лишь она сделает вдруг попытку нарушить запрет и выберет занятие по своему вкусу, общество обрушивается на нее с гневом и издевательствами.

Моралисты и газетчики особенно не могут примириться с тем, что женщина пытается заниматься литературой. Они презрительно отсылают ее на кухню. Может, это и резонно, размышляет Фурье, зачем прибавлять еще несколько книг к миллионам никому не нужных томов? Женщинам действительно лучше взяться не за авторскую, а за освободительную деятельность, стать Спартаками в политике, направив всю свою энергию и употребив весь свой пыл на борьбу за освобождение от рабства.

Философы обычно называют женщину натурой двойственной и считают, что коварство и лживость — основные черты ее характера. «Пример — Дидро, — отмечает Фурье, — сказавший следующую нелепость: «Чтобы писать о женщине, нужно обмакнуть перо в радугу и посыпать написанное пылью с крыльев бабочки».

Положение женщины действительно двойственное. Она в одно время и раба и госпожа: она и подчинена мужчине и властвует над ним.

Но как женщина может быть свободной от рабских наклонностей и измены, когда общество с детства заставляет ее подавлять свои естественные способности, чтобы склониться перед первым пришедшим, которого случай, интрига или жадность назначают ей в мужья! «Да и превосходство мужчин, — говорит Фурье, — выдумано существующим строем. Разве мы не видим, как претензии мужчин на превосходство были растоптаны царицей Екатериной, сумевшей заставить их ползать у ее ног? Создавая титулованных фаворитов, она влачила в грязи мужчин и доказала, что они, несмотря на принадлежащую им свободу, могут быть еще большими рабами, чем женщины, раболепие коих вынужденно и, следовательно, извинительно».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});