Рейтинговые книги
Читем онлайн Экзистенциализм. Возраст зрелости - Петр Владимирович Рябов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 89
начинается с вопроса о самоубийстве, то «Бунтующий человек» начинается с вопроса об убийстве. Он говорит, что главная проблема, стоящая перед людьми – это проблема убийства, а не самоубийства. Интересно сравнить, как его мысль идет от его первой большой философской работы ко второй. А почему, спрошу я, собственно, проблема убийства является такой важной и главной современной философской проблемой? Разве раньше не убивали? Были Атиллы, были Чингисханы, были Нероны. Бывали и раньше душегубы вроде Ивана Грозного и геноциды вроде Конкисты. Но, говорит Камю, вот в чем сомнительное и своеобразное достижение нашей эпохи. Когда раньше какой-нибудь Атилла стирал целые народы с лица земли и вырезал миллионы, он не говорил, что он это делает из любви к людям. Когда Нерон сжигал Рим, он не говорил, что делает это из гуманизма и стремясь облагодетельствовать человечество. А Атиллы и Нероны наших дней все делают по системе, исходя из разума, стремясь облагодетельствовать человечество. Сидит человек в кабинете и говорит спокойно, без гнева и ярости: сегодня уничтожим всех евреев, завтра всех казаков, послезавтра всех кулаков. Сразу миллионами и промышленными методами. Они действуют на основе некоторых концепций, систем, идей. Действуют методично, во всеоружии современной техники и планового хозяйства. Поэтому мы должны задуматься: как священный и оправданный в своих истоках Бунт оборачивается своей обратной стороной? Почему так получается, что из любви к человечеству миллионы людей уничтожают? Ради освобождения людей воздвигают концлагеря, порабощают и обращают в скотов целые народы? Или, говоря словами Камю, «как Прометеи превращаются в Цезарей?»

Именно поэтому Камю говорит, что главная проблема современности – проблема (обоснования) убийства, вот с чем надо разобраться.

Обратите внимание, это пятьдесят первый год! Уже прошла Вторая мировая, уже началась «холодная война», уже есть атомная бомба, была Хиросима.

Очень коротко я объясню, что такое бунт. Дальше приведу пару примеров. Бунт у Камю – предельно философское понятие. Это не обыденное понятие и не чисто социологическое. Бунт всегда оправдан; бунт – это ответ человека на абсурд. Это сопротивление, попытка внести в мир смысл. Попытка бороться с несправедливостью, с бессмыслицей. Что важно зафиксировать и запомнить: сам по себе бунт Камю полностью оправдывает и воспевает. Он считает его нормальной, естественной реакцией и стратегией индивидуального и коллективного сопротивления человека в мире абсурдном, в мире десакрализированном, в мире несправедливом.

Что такое бунт еще?

Очень известная формула – наверное, все вы ее слышали, даже те, кто ничего не читал из Камю, – где он пародирует Декарта. Помните, конечно, знаменитое декартовское cogito ergo sum? Стоит эту формулу Камю внимательно разобрать. «Я бунтую, следовательно, мы существуем». Тут каждое слово очень важно!

Во-первых, обратите внимание здесь на переход от Я к МЫ. Бунт – то, что выводит человека из его космического и социального одиночества, из изоляции, из одиночной пыточной камеры (в которую каждый из нас пожизненно заключен), ведет навстречу к другим людям. То, что делает людей братьями и сестрами. Все мы зачем-то заброшены в этот мир, все мы противостоим абсурду, обречены на смерть, подвергаемся угнетению. И в бунте мы встречаемся, обретаем солидарность, наше братство-сестринство.

И второе. Бунт как основа возникновения и существования человеческой реальности. Бунт как основание и как обоснование всего человеческого. В бунте возникает все человеческое, как я уже сказал: смысл, свобода, братство, солидарность. Бунт как основание человеческих ценностей.

Еще одно небольшое отступление. Как ни удивительно (и похоже на случай с Бакуниным), хотя Камю крайне мало знал философию Штирнера – наверняка из вторых рук – и посвятил ей в «Бунтующем человеке» три страницы довольно карикатурного критического пересказа, можно обнаружить много параллелей между Штирнером и Камю. Например, принципиальное противопоставление «бунта» (как подлинного восстания, коренящегося в личности) и «революции» (как чего-то вторичного, массового и оттого часто неподлинного). Но тема сравнения Камю и Штирнера, как и Камю и Бакунина, еще ждет своего благодарного исследователя.

В бунте человек обретает солидарность с другими людьми, и в бунте рождается все человеческое. Но в то же время, говорит Камю, бунт все время может и рискует уклониться не туда. Как писал Достоевский: человек одновременно и бунтарь, и раб, колеблющийся между жаждой свободы и бегством от нее. И Камю важно показать как правоту бунта, как этот правильный путь по лезвию бритвы, так и его уклонения, тупики и опасности. Камю задается вопросом: почему Прометей становится Цезарем? То есть тот, кто идет освободить людей, нередко оказывается их убийцей и поработителем. Как это происходит? Какова диалектика этого процесса?

Камю говорит, что на этом пути Бунта нас подстерегают две дороги к одному обрыву, два «уклона», как сказали бы в советское время, «правый» и «левый». И оба они, при своей противоположности, очень похожи.

Архитектоника (извините за это слово!) и проблематика книги и философии Камю о «бунтующем человеке» безумно напоминает «Миф о Сизифе». Это как два зеркала. Там – вопрос о самоубийстве, здесь – вопрос об убийстве. Там речь о личном, об экзистенциальном, здесь – о коллективном и социальном аспекте противостояния абсурду в бунте.

Какая тут напрашивается очевидная параллель? Смотрите! В «Мифе о Сизифе» есть два «уклона». Капитуляция и дезертирство, как я их называю. Тотальное отрицание абсурдной реальности, суицид, физический уход, бегство личности из мира. И тотальное принятие абсурдного мира: мы перестаем быть людьми, хотя физически живем, и становимся свиньями. Те же два уклона Камю находит и в мире Бунта.

Первый – это тотальное отрицание. Уже оправдывающее не самоубийство, но убийство других. Человек говорит: ага, мир бессмыслен, мир несправедлив, так буду умножать несправедливость! Буду делать все, что захочу! Как «немецкий друг». Так, значит, раз «нет правды на земле, но нет ее и выше», нигде, нет проблем, можно лить кровь направо и налево, множить насилие, множить зло, множить угнетение и несправедливость. Дальше – только вопрос выгоды, вкуса или силы! Это Сцилла тотального отрицания. Только как она теперь выглядит, в преломлении не к индивиду, а к обществу и к культуре? Она теперь выглядит как – Камю использует слово «нигилизм». Мы знаем, слово «нигилизм» у Ницше было, его Хайдеггер активно использует. Слово «нигилизм» Камю использует как «тотальное отрицание». И, с точки зрения Камю, это один возможный и вероятный чудовищный тупик бунта. Буду жить по логике двоемыслия (как ленинисты-марксисты): когда я убиваю – это хорошо; когда меня убивают – это не хорошо. Нравственно то, что нам полезно в нашей воли-к-власти (тут вспоминается и нечаевский «Катехизис революционера», и писания Муссолини и Гитлера, и ленинские

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 89
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Экзистенциализм. Возраст зрелости - Петр Владимирович Рябов бесплатно.
Похожие на Экзистенциализм. Возраст зрелости - Петр Владимирович Рябов книги

Оставить комментарий