Город Масок - Мэри Хоффман

— Ты спас Сильвию, и я навсегда в долгу перед тобой, как и вся Беллеция, но деталей этого происшествия не следует никому знать.

Oн остановился и посмотрел на Люсьена.

— Где твоя одежда?

— Служанки унесли ее. И я не уверен, что смогу вернуться домой, — тетрадь промокла. Смотрите!

Родольфо взял тетрадь и внимательно ее осмотрел.

— Мне кажется, что я смогу все исправить, — сказал он, — но, перед тем как стравагировать, ты должен мне все рассказать.

Он так спешил в палаццо Герцогини, что все еще был одет в черный бархатный плащ, который теперь снял и надел на Люсьена. Затем он подошел к пустому камину и установил там огненный камень. Тепло начало заполнял комнату.

Герцогиня чопорно поднялась и позвонила в серебряный колокольчик.

— Почему бы тебе не увести его на свою половину, Родольфо? Я не могу больше оставаться здесь.

Я должна идти спасать бедное дитя, изображавшее меня на сегодняшнем празднике. Она, наверное, окаменела от страха.

Наконец Люсьен понял: Герцогиня использовала двойников! И судя по выражению лица Родольфо, он тоже ничего не знал об этом до сегодняшнего дня.

* * *

Арнанна не знала: она больше волнуется или злится. Она не видела, как Люсьен вынырнул после своего импульсивного прыжка а канал. Поэтому она обыскала весь берег и — позже — Пьяцца Маддалена, но не нашла его в толпе. В конце концов ей пришлось пойти домой, к тете, надеясь, что Люсьен сумел вернуться в свой мир до возвращения родителей. Теперь ей предстояло заняться тем, что ее тетя Леонора называла «сохранять душу в терпении», — но это у нее очень плохо получалось.

* * *

Симонетта шла по Пьяцца под руку с послом, как во сне. По обе стороны короткой дороги в розовый герцогский палаццо выстроились приветствовавшие их беллецианцы. Девушка заставила себя благосклонно помахать им в ответ, но внутри нее все дрожало. Что-то определенно пошло не так — старшая служанка Герцогини очень подробно объяснила ей ее обязанности, и они должны были закончиться еще полчаса назад.

Какое же облегчение испытала она, увидев ту же самую служанку в дверях палаццо! Женщина подошла и, крепко взяв ее за локоть, отвела от посла.

— Простите меня, ваше превосходительство, — сказала она ему, — ее светлость должна уделить несколько минут своему туалету перед празднованием. Пожалуйста, подождите в приемной.

Посол скривился. Он не предполагал, что это служанка с государственной мандолы, ведь он отдал приказ избавиться от всех, кто будет с Герцогиней, включая мандольера, если это будет необходимо, и сейчас с большим трудом сдерживал свое возбуждение. Убийца уже далеко, и очень скоро найдут мандолу с телами. Ринальдо ди Киммичи взял предложенный ему бокал вина и выпил до дна. «За Беллецию, — мысленно провозгласил он тост, — За последний город-государство, который присоединится к Республике».

Люсьен пришел в себя в своей кровати. На часах било пять, в доме стояла тишина, родители еще не вернулись. С волнением он проверил свою одежду: он вновь был одет в то же, в чем был утром, когда отправился в Беллецию, за исключением спортивных трусов, которые, очевидно, все еще сохли где-то в палаццо Герцогини. Мерлинский кинжал и кошель с серебром он оставил Родольфо, чтобы тот сохранил их для него. Тетрадь не очень сильно пострадала от погружения в канал, хотя цвета обложки слегка расплылись. Родольфо аккуратно высушил ее в тепле сияющего огненного камня.

Как бы там ни было, она вернула его домой. Он внимательно принюхался — слава богу, никакого запаха канала. Он осторожно положил тетрадь на столик у кровати и мгновенно погрузился в нормальный глубокий сон.

Герцогиня вышла на мраморную лестницу дворца, прекрасная в своем фиолетовом атласе, ее уши и шея были осыпаны бриллиантами, бриллиантовая тиара сверкам у нее в волосах. Восторженные крики раздались из толпы гостей, ожидавших ее прибытия, чтобы перейти в пиршественный зал.

Но глаза Герцогини видели только одного — Ринальдо ди Киммичи.

Она была вознаграждена — он побелел, облился и поперхнулся вином.

— Посол, — любезно обратилась она к нему своим неповторимым мелодичным голосом, — с вами все в порядке? Мы не должны заставлять моих гостей ждать.

Ди Киммичи подошел к ней с видом человека, который не только увидел привидение, но и был приглашен проводить ее к столу. Он сразу же понял, что это настоящая Герцогиня.

Очевидно, что-то пошло не так, но что? Пока она величественно плыла рядом с ним, он думал о предстоящих ему часах изощренной пытки.

Герцогиня думала о том же самом. Все страхи этого вечера стоили того, чтобы видеть полный разгром планов посла, и она не собиралась отпускать его так просто. Если он собирался устранить ее с помощью наемного убийцы, то она заставит его страдать все эти часы на протяжении праздничного банкета — пусть он испытает агонию неопределенности и страха за собственную жизнь.

— Это был чудесный день. Спасибо тебе за то. что уговорил нас пойти. — сказала Люсьену мама, когда через час они с отцом вернулись домой. — Боже, который час? Ты наверняка умираешь от голода. Давайте я пойду на кухню, посмотрю. что можно придумать.

— Нет, — сказал отец, — я уверен, что Люсьен и Том и так целый день жили на бутербродах.

Давайте закажем что-нибудь из китайской кухни.

Люсьен с трудом проснулся, услышав, как они открывают входную дверь. Сегодня он продержался, вздремнув всего пару часов, но знал, что должен вернуться в Беллецию, как только удастся найти причину отправиться в постель.

Во время ужина родители рассказывали ему, как они провели день, но, к счастью, почти не спрашивали, что делал он. Они постоянно обменивались заговорщическими взглядами, но Люсьен слишком устал, чтобы спрашивать, что они задумали. У него слипались глаза.

— Немного переутомился сегодня, а? — спросил папа, осторожно вынимая вилку из его пальцев.

— Это уж точно, — ответил Люсьен зевая. Он сегодня видел фейерверк, который сам помогал изготавливать, нырнул в вонючий канал и достал с его дна сокровище, а после этого сорвал покушение на правителя страны. Но вслух он лишь сказал:

— Кто бы мог подумать, что от того, что смотришь видео и ешь попкорн, можно так устать?

— Тогда давай поднимайся к себе и ложись спать, — решительно сказала мама. — Мы хотим, чтобы завтра ты был свежим и отдохнувшим. Мы собираемся кое-что тебе сказать.

В другое время Люсьен воспрянул бы духом от таких слов. Но не этой ночью. Спотыкаясь, он поднялся к себе, лег в кровать и со стоном сжал в руках тетрадь. Он бы все сейчас отдал за нормальный ночной сон.