Дети ночи - Дэн Симмонс

– Абсолютно. Единственный способ пересадить этот выделяющий АДА ген ребенку с гипогаммаглобулинеми-ей – за счет трансплантации костного мозга от близнеца или при помощи новомодных методов генной терапии, которые только что разработаны: человеческий ген внедряется в организм больного посредством вируса…

Том моргнул.

– Вируса? А разве больному от этого не станет еще хуже?

Кейт покачала головой.

– Вирус не обязательно должен быть вредным. На деле большинство из них безвредны. А для генной терапии ретровирусы незаменимы.

Том присвистнул.

– Ретровирусы?… Мы вроде уже вступили на территорию СПИД?

Кейт кивнула.

– Именно поэтому метод генной терапии так интересен. Ретровирус иммунодефицита нас пугает, потому что он смертельно опасен, но клонированный ретровирус, который используют генные терапевты, безвреден. Ретровирусы даже не разрушают клетку, в которую внедряются. Они просто проникают в нее, разворачивают там собственную генетическую программу и позволяют клетке и дальше заниматься своим делом.

Том сел и налил им обоим еще кофе. Джошуа прополз полный круг, а теперь вернулся поиграть со шнурками Тома. Он тянул один из них, пока тот не развязался. Том усмехнулся и развязал для него второй шнурок.

– Значит, говоришь, эта самая генная терапия может спасти Джошуа жизнь за счет внедрения безопасного ретровируса, чтобы обмануть клетки и заставить их вырабатывать АДА?

– Мы могли бы это сделать, – сказала Кейт, потягивая кофе и глядя перед собой невидящими глазами, – но в этом нет необходимости. Его организм каким-то образом расщепляет генетическую структуру вливаемой крови, отыскивает там необходимые для преодоления иммунного дефицита собственного организма клеточные кирпичики и разносит их в течение часа по своим системам.

– Как это происходит? – спросил Том и потрепал пушок на макушке у Джошуа.

– У нас нет ни малейшего представления. Ах да, мы обнаружили то, что Алан назвал «теневым органом»: уплотнение на желудочной стенке, которое, возможно, является именно тем местом, где кровь поглощается и разлагается на генетические составляющие. Кроме того, я предполагаю, что в организме Джошуа содержится свой нейтральный вирус для распространения новой генетической информации… Но истинный механизм мне непонятен.

Том подхватил ребенка и высоко поднял его. На лице Джошуа мелькнула тревога, тут же уступившая место выражению полного восторга. Том подкинул его и усадил на траву.

– Кейт, – выдохнул он, – ты хочешь сказать, что твой ребенок представляет собой какого-то мутанта?

Кейт задумчиво доставала из сумки баночки с яблочным соком и морковным пюре для малыша.

– Да, – наконец ответила она, – кажется, именно это я и хочу сказать.

Том протянул руку и коснулся ее запястья.

– Но раз мутация позволяет его организму одолевать этот… как его там… дефицит и решать проблемы иммунной системы, то тогда она может справиться и с…

– Со СПИД, – закончила за него Кейт жестким тоном. – И с раком. И еще Бог знает с какими напастями, которые терзают человечество испокон веков.

– Господи Иисусе, – прошептал Том, глядя на Джошуа странным взглядом.

– Да, – сказала Кейт и открыла банку с яблочным соком.

В ту ночь Кейт не ожидала, что это случится. За все время после развода они несколько раз были близки к тому, чтобы заняться любовью, но ничего подобного так и не произошло. То новое, что возникло между ними, казалось им слишком важным, чтобы рисковать, возобновив постельные отношения, которые, как они оба понимали, закончатся эмоциональным тупиком.

Но в эту субботнюю ночь все было иначе. В доме кроме них оставался лишь Джошуа: Джули отправилась собирать альпийские цветы куда-то в район Лейк-Сити. Они поджарили цыпленка во дворе, а потом переместились на западную сторону террасы, чтобы посмотреть на закат солнца к северу от пика Лонга, и сидели, попивая вино и болтая, пока небо не покрылось звездами. Все получилось вполне естественно, когда Том отставил свой бокал, взял Кейт за руку и повел в спальню, принадлежавшую до развода им обоим.

Их близость оказалась скоротечной, но исполненной нежности, усугубленной беззастенчивостью, какая может появиться лишь в результате тесного знакомства с телом партнера. Но был во всем этом и легкий привкус печали, когда они, уже позже, лежали в объятиях друг друга.

Через некоторое время после полуночи Том шепнул:

– Лучше, если я уеду?

Кейт повернулась и положила руку ему на грудь. Том жил уже не в окрестностях Боулдера, а в какой-то подремонтированной хижине возле перевала Роллинз, в часе езды от Боулдерского каньона к югу от Горного шоссе. При одной мысли о том, что ему придется так далеко ехать ночью, у нее сжалось сердце.

– Нет, – так же шепотом ответила она, – все нормально. Джули вернется не раньше завтрашнего вечера. Еда у нас есть, а «Таймс» должен принести Тоби, когда утром придет делать спутниковую антенну.

Том нежно коснулся ее щеки. Одним из немногих устоявшихся ритуалов их семейной жизни было удовольствие, которое они получали неторопливым воскресным утром, попивая кофе с булочками и почитывая «Нью-Йорк таймс».

Он поцеловал ее в губы.

– Спасибо, Кэт. Спокойной ночи.

– И тебе, – пробормотала она, уже проваливаясь в безмятежный сон.

Проснулась она внезапно и окончательно. Будильник показывал три часа сорок восемь минут ночи. Кейт была уверена, что слышала какой-то звук. Она почти сразу вспомнила, что Том остался у нее, и решила было, что это он бродит по дому, но, сев на кровати, обнаружила, что он тоже сидит и прислушивается. Из холла снова донесся какой-то звук.

Том прикрыл ей рот рукой и, наклонившись поближе, шепотом спросил:

– Джули может там быть, если вдруг вернулась пораньше?

Очередной тихий звук послышался уже из столовой. Кейт покачала головой. Она сама еле расслышала свой шепот из-за бешеных ударов сердца.

– Ее комнаты внизу. Она никогда не поднимается наверх ночью.

Кейт увидела силуэт головы Тома, возникший на фоне звездного света с террасы. В столовой слегка громыхнул стул, скрипнули половицы в дальнем конце коридора.

Том бесшумно выскользнул из постели, но снова склонился над ее ухом:

– Ружье там, где я его оставлял?

Кейт не сразу поняла вопрос, но потом вспомнила их давний спор: Том настаивал, чтобы она держала ружье у себя, если собирается жить здесь одна. Они сошлись на том, что он положит ружье в самый дальний угол кладовки. Поначалу Кейт хотела избавиться от опасной штуковины, но потом мысль об этом вылетела у нее из головы. Она кивнула.

– Ты его зарядила, как я говорил? – спросил Том.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});