Иеро не забыт - Стерлинг Ланье

Человек и прыгун тоже молчали. Сеги перестал дрожать и погрузился в какую-то странную апатию, Иеро же просто сидел и ждал – неподвижная бронзовая статуя на бронзовом скакуне. Две головы, одна над другой, зачарованно уставились в черную воду, словно заранее соглашаясь ждать столько, сколько будет нужно. Ждать терпеливо и покорно, совсем как те холмы, что пленяли мечтой о вечном спокойствии…

Туман мелкими каплями оседал на головной повязке Иеро, в то время как его зрачки не отрывались от озерной глади, и даже проблеск сомнения не мелькал в их темной глубине. Слуга, склонившись, ждал послания от своего господина… И когда оно, наконец, пришло, человек вздрогнул от удивления. Оно звучало у него в голове!

«Привет тебе, Двуногий! Ты слишком долго шел сюда, если считать в тех интервалах, в каких ты и тебе подобные измеряют время. Создание, на котором ты сидишь, помогло тебе добраться к озеру быстрее. А теперь оставь свое животное. Оно уже послужило нашим целям, и теперь бесполезно для тебя. Иди по берегу направо, там ты сможешь отдохнуть и подкрепиться. Ты знаешь, что нам обоим предстоит многое обсудить.»

Как только этот беззвучный голос раздался в сознании Иеро, он испытал внезапный шок; казалось, отравленные наркотиком нервные окончания в ментальном центре его мозга вдруг воспрянули, затрепетали, вновь готовые чувствовать и воспринимать. Пока что они не подчинялись сознательному контролю, но главное, они жили! Священник мог ощущать ментальную ауру говорившего с ним существа, мог хладнокровно подсчитать свои потери, и, кроме этого, он чувствовал, что разум его вырывается из гнетущего плена; он больше не был заключен в темнице собственного разума. И все же он должен был подчиниться.

Иеро спешился. Прыгун продолжал неподвижно сидеть на корточках, словно большая пушистая кукла; его широко распахнутые глаза бессмысленно уставились в одну точку, как будто он не видел перед собой ничего. Человек медленно побрел вдоль берега, лавируя среди куч особо крупных костей. Его проснувшийся мозг напряженно работал, сравнивая, анализируя, отбирая.

Очевидно, голос, услышанный им, не принадлежит человеку. В то же время он казался совсем не похожим на голос Дома, и все их сходство заключается лишь в чувстве холода и ощущении огромного возраста говорящего. В остальном же Дом походил на водоворот кипящей ярости, ненависти ко всему, что не похоже на него, что не желает присоединиться к нему, чтобы затопить мироздание ливнем разумных спор. А этот разум, наоборот, спокоен и безмятежен, как горное озеро, что раскинулось сейчас перед ним. Голос этого существа звучал остраненно, как бы издалека, не завидуя человеку и не презирая его, будто его обладатель находился в стороне от потока жизни, не желал тратить свои силы на такую мелочь, как эмоции и чувства. И если что-то подобное чувствам у него имелось, то они были запрятаны весьма глубоко.

Все еще не оставляя попыток разгадать природу своего таинственного собеседника, а заодно стараясь унять пустившиеся вскачь мысли, Иеро продолжал карабкаться по грудам старых костей, поросших скользким мхом. Наконец он очутился на небольшом уютном пляже, покрытом галькой, и подошел к берегу. Над озером все еще курились туманы, и лучи появившегося из-за туч светила окрашивали призрачную дымку над водой во все оттенки радуги.

Священник присел на покрытую мхом кочку и задумчиво уставился на гряду мокрых темных камней. Сейчас голос хозяина озера молчал, и мозг Иеро регистрировал только гулкую пустоту; впрочем, было ясно, что владыка туманной страны никуда не исчез, а потому – малейшее неверное движение, и человек вновь окажется под жестким ментальным контролем. С той стороны, откуда только что пришел священник, раздался всплеск, но каких-либо других звуков не последовало, и Иеро оставалось лишь гадать, что же там случилось. Но вот знакомый уже голос снова зазвучал в его сознании:

«Ну что ж, Двуногий, я читаю в твоих мыслях, что ты не голоден и не хочешь пить. Хорошо. Очень хорошо. Это значит, что мы можем спокойно побеседовать.»

Странный голос вещал не словами, скорее – непрерывно сменявшими друг друга образами, что было совсем непохоже на ту прямую мысленную речь, которой пользовался Иеро при общении с Гормом и Клоцем. Казалось, это существо владеет мысленной речью с недавних пор и еще не успело как следует в ней попрактиковаться; однако, в силу огромных возможностей своего разума, оно умудрилось быстро наладить взаимопонимание с человеком.

«Ты можешь говорить со мной, Двуногий. Разумеется, мысленно – только так, и только со мной. Здесь нет никого, с кем бы ты мог разговаривать звуками, как делают существа твоего вида. Поэтому ты будешь говорить только со мной и ни с кем больше.»

Мозг Иеро дрожал от напряжения. Очень осторожно он попытался использовать мысленную речь, в то же время установив какое-то подобие ментального экрана, чтобы собеседник не смог проникнуть в самые глубины его сознания.

«Кто ты? – спросил он, – и чего ты хочешь? Почему я не могу тебя увидеть? И что это за место?»

Он мог бы поклясться, что различает не лишенное иронии удивление своего собеседника, на которого сразу свалилось столько вопросов. Он также понял, что в сознании хозяина озера нет ни угрозы, ни той ауры враждебности, которая всегда отличала связанных с Нечистым тварей. Но разум священника уже сосредоточился на том, что пыталось сообщить ему это существо. Он действительно мог говорить ментально, но только с ним; его способности восстановились в узком диапазоне, вне которого он был по-прежнему глух и слеп ко телепатическим излучениям внешнего мира.

«Слишком много вопросов, – снова зазвучал голос. – Нельзя отвечать на все сразу, поэтому я попытаюсь установить очередь. Во-первых, в свое время мы, конечно, увидим друг друга. Поверь, у меня есть серьезные основания, чтобы не показываться тебе сразу… хотя ты очень нетерпелив, как, видимо, большинство из вас? – Проигнорировав свой вопрос, существо продолжало: – Это место, где я обитаю, и другие мне не известны. Возможно, я никогда не узнаю и не увижу их. Я привел тебя сюда, постепенно притягивая твой разум, каждую минуту наращивая силу своего призыва. Я сделал это потому, что увидел, как непохоже твое сознание на те, с которыми мне до сих пор приходилось иметь дело. Множество восходов и закатов луны минуло с тех времен, когда первый из двуногих появился здесь. Это случилось так давно, что даже я уже сбился со счета… Но неважно; очень немногие из твоего племени приходили сюда, но их крохотные разумы казались темными и полными страха. Я не смог достучаться до них, и я дал им мир. То, что содержалось в их мыслях, было наполнено кровью, ужасом и жестокостью – точно так же, как у диких зверей. Поэтому, как и все остальные, они ушли.»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});