Иеро не забыт - Стерлинг Ланье

Вздохнув, Иеро рассеянно почесал теплый бок животного; за последние дни он здорово привязался к своему пушистому спутнику. Там, в Д'Алви, Сеги был для него лишь занятной игрушкой, не более, теперь же между ними возникла прочная привязанность. Конечно, мозг попрыгунчика сильно проигрывал в сравнению с разумом Клоца; к тому же, Иеро воспитывал лорса много лет… Однако он начинал испытывать к Сеги столь же теплые чувства.

Он достал еду и принялся завтракать. Интересно, где же теперь Клоц? И жив ли он? Следующая мысль, автоматически всплывшая в его сознании, была тут же подавлена. Нет, сейчас совсем не время, чтобы терзать себя воспоминаниями о далекой возлюбленной…

* * *

Несколькими часами позже Иеро остановил Сеги и, прикрывая ладонью глаза, стал всматриваться в открывающийся впереди пейзаж. Там – правда, еще на приличном расстоянии – слошной стеной вставал лес. Насколько путник мог понять, перед ним лежала теперь западная оконечность великих джунглей юга. И те деревья, которые до сих пор встречались ему по пути и которые у него на севере считались бы просто огромными, на самом деле были всего лишь жалким подлеском, обозначающим приближение к настоящему древесному царству – самым дремучим и самым опасным джунглям на всей планете. Порожденная Смертью радиация необычайно подстегнула рост всевозможных представителей флоры южных лесов. Под ее воздействием незаметные прежде растения принимали поистине чудовишные формы и размеры. Возможно, этому способствовал еще один фактор, который древние называли парниковым эффектом. В общем, так или иначе, южная оконечность североамериканского материка теперь оказалась покрытой непроходимым тропическим лесом совершенно невиданной пышности и разнообразия.

И за этими деревьями, возбужденно думал Иеро, всего на расстоянии одного дневного перехода, лежат его пурпурные холмы. Как бы он хотел сейчас прогуляться по их живописным склонам, курящимся синими туманами! Только прирожденная доброта к животным не позволяла ему гнать бедного попрыгунчика во весь опор, вперед и вперед, навстречу пурпурно-синей мечте.

Обладай Иеро хотя бы четвертью своих прежних ментальных сил, для него не составило бы труда понять, что он действует сейчас не по своей воле, и что навязчивая идея, заставляющая его в течение многих дней отклоняться от выбранного маршрута и двигаться на юго-запад, внедрена ему в голову весьма умело и деликатно. Но о телепатическом таланте он помнил лишь то, что несколько недель назад расстался со всеми своими умениями – чтением мыслей, установкой защитных экранов, ментальным предвидением и способностью к мысленным битвам. Он снова и снова пытался каким-то образом восстановить потерянные навыки, но все было тщетно. Наркотик Джозато поработал наславу, сведя его ментальный дар к возможностям новорожденного младенца.

Сделавшись ментальным слепцом, Иеро вполне резонно полагал, что для всех остальных телепатов он выглядит «пустышкой» – а это, как выяснилось, было совсем не так. Наркотическое зелье вытравило его былые способности, и для большинства живых созданий, в том числе и для слуг Нечистого, он теперь являлся пустотой, «ментальным нулем»; ведь даже Лучар, столь крепко привязанная к нему, не смогла обнаружить его мысленной ауры. Попрыгунчик же, руководствуясь своим прекрасным обонянием, шел за ним по запаху, и всякая хорошо тренированная собака-ищейка могла сделать то же самое.

Но, кроме слуг Нечистого, существовали и другие порожденные Смертью создания, обладавшие способностями к телепатии, и об этом Иеро, без сомнения, знал по собственному опыту. Правда, он совершенно не предполагал, что одно из таких созданий сумеет проникнуть в самый глубокий и неповрежденный слой его мозга.

Весь день священник со своим скакуном медленно, но неуклонно продвигался к лесу, стараясь, по возможности, обходить кучи опавшей листвы и завалы из сухих веток. С каждой пройденной милей делать это становилось все труднее и труднее. На поверхности почвы появились складки; сначала мелкие, они постепенно становились все глубже и рельефней. Пока что эти неглубокие канавы не являлись серьезным препятствием для прыгуна, однако было ясно, что вскоре они превратятся в обширные овраги, берущие начало на склонах холмов. По ним, как по канализационным трубам, стекала вода во время дождей.

С приходом ночи Иеро разбил лагерь в одной из таких промоин, по дну которой лениво струилась маленькая речушка. В склоне оврага, довольно высоко над уровнем воды, он обнаружил вместительную каменную нашу, где ему удалось устроить даже своего хоппера. Загнав Сеги внутрь, он завалил вход кучей хвороста.

Пушистый скакун прекрасно чувствовал себя в таком убежище; закусив какой-то травой и сползающими по каменным стенкам лианами, он улегся в углу и принялся флегматично пережевывать свою жвачку.

Луна этой ночью не взошла, но звезды светили ярко. Большую часть времени Иеро провел без сна, изучая темную изломанную линию высившихся на горизонте холмов. Это, должно быть, очень старые горы, решил он наконец, одряхлевшие и прилизанные ветром. По крайней мере, молодые северные хребты по своему виду сильно отличались от того, что было сейчас перед его глазами. Там, где ветер нанес достаточно почвы, склоны холмов щетинились лесом. Впрочем, несмотря на возраст, подходы к горным вершинам отнюдь не были простыми – среди макушек деревьев словно клыки дракона поднимались голые каменные утесы, преграждающие дорогу наверх. Мысли Иеро вновь возвратились к попрыгунчику. Как же ему заставить Сеги уйти домой? Ведь здесь, в этой гористой, заросшей лесом местности хоппер лишится своего основного средства защиты – быстроты; тут крепкие быстрые ноги его не спасут. Значит, хозяину продется работать за двоих, уменьшая и без того скромные шансы выбраться отсюда живыми.

Дважды за эту ночь негостеприимные обитатели джунглей пытались добраться до их убежища. В первый раз чей-то гневный рык заставил прыгуна, вращавшего глазами от страха, прижаться к дальней стене пещерки. К его чести надо отметить, что Сеги не запаниковал и целиком положился на воинское искусство своего хозяина. Начни он метаться по этому крошечному пятачку земли или попробуй выбраться наружу, все могло бы кончиться гораздо печальнее.

Иеро, пригнувшись и взяв оружие наизготовку, застыл у закрывающей вход баррикады. Внезапно и абсолютно бесшумно из-за сложенного из ветвей барьера протянулась огромная когтистая лапа, покрытая редкими пучками ярко-алого меха. С точки зрения священника этого было вполне достаточно!

Подхватив на широкое копейное лезвие несколько жарких углей из костра, он ловко высыпал их на столь неожиданно вторгшуюся в их убежище конечность. Наступило секундное молчание; затем лапа исчезла, и с внешней стороны баррикады донесся еще один оглушительный вопль, сопровождаемый треском сухих веток, которые в ярости крушил обладатель громкого голоса. Вскоре вопли и взвизгивания затихли в ночи, и Иеро позволил себе облегченно вздохнуть. Повидимому, его несторожный ночной гость отправился к реке, залечивать свои ожоги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});