20 000 лье под водой - Жюль Верн

– Я бы не стал называть бойней истребление опасных хищников, – возразил капитан. – А «Наутилус» вовсе не нож мясника.

– И все-таки гарпун лучше, – упрямо проговорил канадец.

– У каждого свое оружие, – сказал Немо, пристально глядя Неду Ленду в глаза.

В эту минуту канадец мог не сдержаться и наговорить капитану дерзостей. Но его гнев растаял при виде южного кита, к которому в этот момент подходил «Наутилус».

Животное не успело увернуться от кашалотов. Теперь оно лежало на боку; все его брюхо было покрыто рваными ранами. Кит – а это была самка – не подавал признаков жизни. Рядом плавал труп детеныша, которого китихе не удалось спасти.

Немо подвел «Наутилус» вплотную к взрослому животному. Двое матросов взобрались на тушу кита, и я с удивлением увидел, что они выцеживают молоко из молочных желез, которого у самок, как я знал, скапливается до тонны.

Капитан предложил мне чашку еще теплого китового молока, но я не мог перебороть отвращения. Однако Немо уверил меня, что по вкусу оно ничем не отличается от коровьего, хотя и намного жирнее.

Я попробовал – действительно, китовое молоко оказалось превосходным. Оно, несомненно, внесет некоторое разнообразие в наше меню, а масло и сыр из него, по словам капитана, просто не знают себе равных…

Именно в тот день я с тревогой сказал себе: Нед Ленд больше не скрывает своей враждебности по отношению к капитану Немо, так что необходимо пристально следить за каждым шагом канадца.

13

Сплошные льды

«Наутилус» неуклонно стремился на юг. Неужели Немо все-таки решился на безумную попытку прорваться к Южному полюсу? Вздор! Март в Антарктике соответствует сентябрю в Европе, и вскоре здесь начнется период свирепых бурь, за которыми последует суровая зима.

Однако 14 марта на горизонте впервые показались плавучие льды – невысокие, высотой метров 20–25, свинцового оттенка айсберги, изъеденные волнами и течениями. «Наутилус» шел по поверхности океана. Неду Ленду приходилось немало плавать в арктических морях, и ледяные горы были ему не в диковинку, зато мы с Конселем любовались ими впервые.

С южной стороны горизонта на небе появилось желтоватое зарево, которое английские китобои называют «айсблинк». Зарево это образуется в результате отражения солнечного света от сплошных ледовых полей – и в самом деле, вскоре показались более мощные скопления льдов, над которыми стелился густой туман. Старые льдины были покрыты трещинами и зеленоватыми прожилками, лед их был зернистым, словно полевой шпат.

Но чем дальше мы продвигались на юг, тем чаще встречались ледовые поля, тем выше и массивнее становились айсберги. Антарктические птицы – глупыши и буревестники – гнездились на них тысячами, на много миль оглашая окрестности своими криками.

Во время нашего плавания среди льдов капитан Немо часто выходил на палубу и пристально вглядывался в бескрайнюю холодную пустыню. Так проводил он целые часы в размышлениях, но в конце концов сам становился к рулю и, искусно маневрируя, вел свое судно между ледовыми полями. Порой казалось, что перед нами сплошная стена льдов и путь закрыт, но Немо все-таки умудрялся найти трещины и разводья между льдами и отважно продолжал двигаться вперед.

Температура воздуха упала – термометр показывал два-три градуса ниже нуля. Но у нас были теплые дохи и куртки из нерпичьих шкур, отлично защищавшие от холода. В помещениях «Наутилуса» электрические приборы поддерживали ровную и приятную температуру воздуха.

Шестнадцатого марта в восемь часов вечера «Наутилус», следуя вдоль пятьдесят пятого меридиана, пересек Южный полярный круг. Льды наступали на него со всех сторон, как бы приближая линию горизонта, но капитан Немо и не думал менять курс.

Сказать по чести, эта опасная экспедиция была мне по душе. Никогда и нигде я не испытывал такого восхищения суровым величием природы. Льды вокруг нас, то и дело меняя окраску в зависимости от освещения, принимали поразительные архитектурные формы восточных городов с минаретами и мечетями, скалистых хребтов, сверкающих, как алмаз, горных пиков. То и дело где-то гремели обвалы, сталкивались массивные льдины – и вдруг налетала снежная буря, застилая густой пеленой все вокруг!

Несмотря на то что капитан Немо, которому, несомненно, и раньше доводилось плавать во льдах, обладал невероятным чутьем и по мельчайшим признакам умел найти дорогу, 16 марта мы все-таки попали в ледовый затор.

Это препятствие не остановило «Наутилус», и он без промедления врезался в ледовое поле. Стальной корпус крошил льдины, действуя, как старинный таран, пущенный с невероятной силой. Сверкающие осколки льда градом сыпались вокруг. По инерции судно порой вылетало на льдину, продавливало ее своей тяжестью и в образовавшейся трещине продвигалось еще на несколько десятков метров.

Все эти дни штормило. Густой туман ложился на льды, и с одного конца палубы не было видно другого. Ветер без конца менял направление. Снег и лед покрыли надстройки и корпус судна толстым слоем, а температура воздуха опустилась до пяти градусов ниже нуля.

В этих широтах показания компаса не внушали доверия. Его стрелка, словно обезумев, металась по кругу. Это означало, что мы приближаемся к южному магнитному полюсу Земли, который не совпадает с географическим Южным полюсом. Приходилось постоянно вести контрольные наблюдения, перенеся несколько компасов в различные части судна и определяя средние показания.

Восемнадцатого марта после множества отчаянных попыток пробить себе дорогу «Наутилус» был окончательно затерт льдами. Это были уже не ледяные поля, а сплошной барьер из многолетних ледяных глыб и торосов.

Около полудня выглянуло солнце, и капитан Немо определил положение судна. Мы находились на 67° южной широты. Вокруг – ни малейшего намека на открытую воду! Перед «Наутилусом» расстилалась бескрайняя торосистая равнина. Тут и там ледяные обелиски и шпили вздымались на высоту до пятидесяти метров. Оцепеневшая природа была погружена в суровое молчание, которое изредка нарушалось лишь свистом крыльев морских птиц.

«Наутилус» вынужден был остановить свой натиск.

В обычных условиях, если судно не может продолжать движение по курсу, оно возвращается обратно. Но и возвращение было невозможно – вокруг были только многолетние льды. Тем временем разводье, в котором находился «Наутилус», начало стремительно затягиваться молодым льдом. Уж не совершил ли Немо роковую ошибку?

Я находился в этот момент на палубе. Капитан, наблюдавший за образованием ледяного покрова, неожиданно обратился ко мне:

– Итак, профессор, как вы оцениваете наше положение?

– Как очень незавидное, капитан, – отвечал я.

– То есть вы полагаете, что «Наутилус» не сможет выбраться из льдов?

– Время года неподходящее, и вряд ли можно рассчитывать на подвижки ледовых полей.

– Ох, профессор! – с иронией проговорил Немо. – Вечно вам чудятся непреодолимые препятствия! Уверяю вас – сегодня же «Наутилус» не только вырвется из ледяного плена, но и двинется дальше!

– Дальше? – удивился я.

– Да. На юг, к самому полюсу.

– К полюсу? – воскликнул я, не скрывая своего недоверия.

– К Южному полюсу, к той точке, где скрещиваются все меридианы. С «Наутилусом» нам и это по плечу[1].

Я знал, что этот человек отважен до безрассудства. Но надеяться достичь Южного полюса, еще более неприступного, чем Северный, мог только настоящий безумец!

– Уж не полетим ли мы надо льдами, капитан? – язвительно поинтересовался я.

– Нет, не надо льдами, а под ними! – спокойно произнес Немо.

В одно мгновение мне стали ясны намерения капитана Немо. Чудесные возможности подводного судна должны были пригодиться ему и в этом фантастическом начинании!

– Я вижу, профессор, вы начинаете понимать, – заметил капитан с улыбкой. – То, что неисполнимо для обычного судна, вполне осуществимо для «Наутилуса». Если южнее обнаружится материк, «Наутилус» просто остановится. Но если нет – мы, так или иначе, достигнем полюса! Морозы нам не страшны, ведь на глубине температура воды, как и повсюду в Мировом океане, плюс четыре градуса. Единственное препятствие заключается в том, что если море там сковано льдами, нам, пожалуй, не удастся выбраться на поверхность. Тогда придется пустить в ход таран. Впрочем, не всегда географический полюс совпадает с полюсом холода, и на этот счет у меня есть кое-какие догадки…

Слова капитана звучали убедительно. Настолько убедительно, что в воображении я уже видел себя в той точке земного шара, к которой стремились самые прославленные полярные исследователи.

Немо же, не теряя времени, приступил к подготовке экспедиции. Вызвав на палубу своего помощника, он коротко переговорил с ним на неизвестном мне языке. Помощник тотчас нырнул в люк, и через минуту заработали мощные насосы «Наутилуса», нагнетая в резервуары свежий воздух. Около четырех часов капитан объявил, что люк вскоре будет закрыт.