Падение - Инди Видум

— Но, опять же, нужен большой.

— Бесперебойник дешевле.

— Это пока.

— Мне бы твой оптимизм, — усмехнулся он. — Смотрю на тебя и понять не могу, на фига я вообще в это ввязался?

— Отвяжись, пока не поздно.

— А оборудование? Я же вложил в него до фига денег.

— Будешь синтезировать драгоценные камни и сдавать ювелирам, — предложил я.

Собственно, я мог обойтись и без него: вчера вечером Олег мне сообщил, что нашел еще одного клиента с проблемным автомобилем, и предложил заняться этим сегодня вечером. Так что набрать денег и устроить собственное производство я мог. Другое дело, что каналы сбыта пришлось бы долго искать. Но мне накопители были нужны не ради прибыли, так что этим пунктом можно было пренебречь. Вот знание местных магических реалий — это да, это было именно то, в чем мог бы помочь Серый.

— Ты нагл не по годам.

— Есть такое. Дело в том, что наглость росла куда дольше, чем это тело.

Сейчас у Серого не должно было возникать диссонанса при разговоре. Кажется, он вообще напрочь забывал о моем биологическом возрасте, когда я был под личиной.

— Слушай, Ярослав, у меня к тебе предложение.

— Мы обговорили разделение доходов и расходов с самого начала, — напомнил я, подозревая, что сейчас речь пойдет о незапланированных тратах.

— Я не про это. Скажи, ты возьмешь меня в ученики?

— В ученики?

Я опешил. Ему удалось застать меня врасплох. Такого предложения не ожидал точно.

— Видишь ли, мне недостаточно денег, — пояснил Серый. — Мне нужны знания. Я думал, что смогу подсмотреть, что ты делаешь, но не смог. Я не понимаю, что ты делаешь, и это меня злит. Злит настолько, что хочется сделать ответную гадость.

— Почему вдруг ответную?

— Потому что когда манят конфеткой, но не дают — это гадость.

Я задумался.

— Я тебе с самого начала предлагал только деньги, — напомнил я.

— Одно дело — что ты предлагал, другое — на что я рассчитывал.

— Ты вообще понимаешь, на что собираешься подписаться?

— Поясни.

Пояснить я не успел, так как в дверь гаража затарабанили с воплями: «Эй! Есть тут кто?» и Серый убежал принимать оборудование, дав мне передышку и возможность подумать, нужно ли это мне. Конечно, ученичество привязывает человека к учителю крепче любых других уз. Заключи мы с Серым договор по всем правилам — и он никогда не сможет меня предать. Но это же придется тратить на него драгоценное время. Кроме того, я не могу брать учеников, будучи сам… Ан нет, я больше не ученик, это возражение отметаем.

Грузчики заволокли пару коробок и поставили их в место, указанное Серым. Он подписал бумаги и выставил мужиков вон, даже ничего не рассматривая. Закрыл за ними дверь и повернулся ко мне.

— Так как? На что я должен подписаться?

— Фактически на рабство, — пояснил я. — Даешь клятву ученика, которая предполагает полную лояльность учителю, после чего я буду иметь над тобой полную власть, а ты даже отказаться от ученичества не сможешь. Выставить тебя смогу только я. Ну, или признать, что ученичество закончилось.

— Что за клятва ученика?

— Стандартная клятва, заверенная отпечатками ауры. Ты даешь, я принимаю. Без нее я тебя точно учить ничему не буду. Подумай, стоит ли оно того, при учете, что ты уже немолод.

— Мне всего двадцать пять! — возмутился он.

— А выглядишь на все двадцать шесть, — заметил я. — Дурные привычки дают о себе знать. Нужно ложиться раньше спать и не использовать магию для плохих дел. Это существенно замедляет старение. А если серьезно, в этом возрасте уже сложно учиться и переучиваться. То есть клятву ты можешь дать, а взамен ничего не получишь. Не потому что я не буду тебе давать, а потому что ты сам не сможешь взять. Ряду практик начинают учить с пятилетнего возраста и до получения нужного результата проходят месяцы, а то годы.

— Невесело.

— Говорю как есть. Чтобы ты мог для себя решить, что лучше: синица в руках или журавль в небе, который хоть большой, толстый и пушистый, но может никогда к тебе не спуститься.

— Я поехал за бесперебойником, заодно и подумаю, — ответил Серый.

То, что он не стал сразу решать, говорило в его пользу, но я чувствовал, что он согласится. В любом случае синица из рук уже не пропадет, а журавль слишком заманчиво маячит почти перед носом, чтобы от него можно было отказаться.

Серый уехал, а я принял позу поудобнее и скользнул в транс, надеясь на удачу. В больницах сейчас послеобеденный сон, мне же достаточно будет полусонного состояния Мальцева или даже если он просто будет расслабленно лежать с закрытыми глазами.

Но мне не повезло. Мальцев бодрствовал, поэтому пообщаться с ним не удалось, зато меня застал вызов Илинель, на который я решил ответить ради разнообразия.

— Ты меня отвлекаешь, — попенял я ей.

— Я узнала все про еще одно производство, а ты со мной не хочешь разговаривать, — начала она набивать себе цену.

— У меня почти уже все готово для того, про которое ты уже рассказала, — я лениво протянул, показывая незаинтересованность в ее словах. — Но если у тебя есть что–то важное, самое время рассказать.

Она начала вываливать на меня незначительные подробности, касавшиеся, главным образом, цвета выращиваемых кристаллов. Уточнение было интересным. Если мы с Серым планируем клиентоориентированное производство, то возможность делать кристаллы разных цветов нам понадобится.

— И это все? Не зря мне казалось, что ты не сможешь выяснить ничего полезного, — с видимым разочарованием ответил я. — Прощай.

— Постой, Мальгус, — умоляюще сказала она. — Скажи, когда ты планируешь взрыв?

Чтоб я так верил в себя, как она в меня!

— Зачем тебе?

— Не хотелось бы пострадать. — Она улыбнулась. — Оторванные конечности мне не пойдут даже на короткое время.

— Не ходи на производства в ближайшую неделю, — посоветовал я и резко оборвал разговор, потому что показалось, что она пытается что–то на меня навесить.

Интерлюдия 3

Игнат Мефодьевич Мальцев сидел за столом, сгорбившись и положив на стол сцепленные в замок руки. Происходящее ему активно не нравилось. Как не нравилось и стоящему перед ним начальнику службы безопасности, Павлу Глебовичу Новикову.

— Павел, это ни в какие ворота не лезет, — прошипел Мальцев. — На нашу территорию проник посторонний, а ты ни сном ни духом.

— Камеры показывают, что не проник. Скорее всего, это наведенная иллюзия, — отвечал безопасник с уверенностью, которой не ощущал.

Но не мог же он сразу расписаться в собственном непрофессионализме?

— Прессе будешь врать,