Летящие над облаками - Ронда Грей

— Да? — опасливо переспросила Барбара.

— По поводу Реймонда Адамса и Каролины Стайн ты была права на все сто процентов. Мне следовало положиться на твою интуицию. А теперь…

Журналистку охватила паника.

— Послушай, Фрэнк, ту статью нельзя публиковать.

— Конечно, нет. Теперь, когда Адамс слегка приоткрыл завесу тайны над своей личной жизнью, нужно подойти к делу с размахом! Если ты сможешь выяснить, кто эта женщина и в самом ли деле они женаты, мы примем статью не глядя.

— Фрэнк, я не думаю, что…

— Только не говори мне, что ты утратила веру в себя. Если ты подтвердишь брак, статья принесет тебе в два раза больше, чем мы уговаривались.

— В два раза больше? Да это бессовестный грабеж! — Слова слетели с языка прежде, чем журналистка осознала, что говорит.

— Ты хочешь сказать, что статья стоит еще дороже? — В голосе издателя послышались вкрадчивые ноты. — Что происходит? Что тебе удалось узнать?

— Ровным счетом ничего, подходящего для печати. — Это соответствовало истине, хотя Фрэнк, конечно, не поймет подтекста; он решит, что у нее есть неподтвержденные факты, которые следует перепроверить.

Общество мистера Адамса отрицательно сказывается на моих этических стандартах, подумала Барбара. Его способность говорить одно, имея в виду другое, страшно заразительна.

Фрэнк требовал подробностей, но вдруг внизу хлопнула входная дверь. Реймонд вернулся, подумала Барбара.

Радость, облегчение, ликующее предвкушение встречи переполнили ее душу, голова закружилась от восторга.

В следующее мгновение где-то в подсознании раздался предостерегающий голос: если Адамс застанет ее за переговорами с редактором журнала, последствия окажутся не из самых приятных.

— Я должна идти, Фрэнк, — твердо объявила Барбара и повесила трубку, оборвав своего работодателя на полуслове: тот как раз пытался узнать, где она находится и как с ней можно связаться.

Она вихрем сбежала вниз по лестнице, забыв, что следовало бы скрыть свое нетерпение. Заслышав ее шаги, Реймонд обернулся и замер неподвижно, держа в руках пальто.

— О, привет, — тихо проговорил он. — Если бы я не знал тебя так хорошо, то решил бы, что ты считала минуты до моего возвращения.

— Надеюсь, ты не забыл про вечеринку? — Барбара изо всех сил старалась сдержать дрожь в голосе. — Я боялась, что ты не вернешься. Если бы не это…

Адамс улыбнулся, нагнулся и поднял с пола дипломат и огромный целлофановый пакет. Он принес цветы, поняла Барбара, и в следующее мгновение букет оказался у нее в руках. Любуясь роскошным изобилием желтых, золотых, алых и оранжевых оттенков, Барбара гадала, добыл ли Реймонд цветы где-нибудь поблизости или привез их из самого Нью-Йорка. А если так — значит ли это, что он вспоминал о ней?

— Я привез тебе еще кое-что, — похвастался Адамс и с размаху водрузил дипломат на перила лестницы. Крышка откинулась, и он извлек на свет газету.

По размеру и шрифту Барбара сразу узнала одну из самых вульгарных газет.

— На этот раз фотография удалась куда лучше, — предупредил Адамс.

Барбара вдохнула аромат цветов, надеясь придать себе храбрости, и опасливо поглядела на первую страницу. Реймонд был прав: фотография и впрямь оказалась весьма узнаваемой, хотя чести ей не делала. Если по пути домой Фрэнк заглянет в супермаркет, ему не придется больше гадать, почему Барбара посчитала, что история про загадочную миссис Адамс стоит больших денег.

Ну что ж, этого и следовало ожидать, обреченно подумала она. Собственно, еще к моменту первой фотографии она утратила надежду сохранить свое инкогнито.

Странно, но в ту минуту ей было все равно. Важно другое. Барбара стояла в залитом солнцем холле, с букетом в руках, а Реймонд обнимал ее за талию.

— Заголовочек что надо, — отметил он.

«У четы Адамс медовый месяц», — прочла Барбара. Под фотографией красовалась надпись: «Похоже, что таинственную супругу не радует внимание нашего фотографа». Она тихо застонала.

— Говорится, что до выхода номера оставалось слишком мало времени, чтобы выяснить, кто ты есть, — обнадежил Реймонд, — но на следующей неделе газета обязуется предоставить подробный ответ.

Из кухни возник Уилкинсон.

— Добрый день, сэр, и добро пожаловать домой. — Он повернулся к девушке. — Мисс Барбара, шеф-повар шлет вам привет и спрашивает, что бы вы хотели съесть на ужин, после того, как прием закончится.

Реймонд так и застыл с открытым ртом.

— Что угодно, — отозвалась Барбара. — Он наготовил столько вкусностей, что голодными мы явно не останемся.

Уилкинсон поклонился и исчез.

— Что ты сделала с моим персоналом? — потребовал ответа хозяин. — За три года, что шеф-повар у меня служит, он ни разу не поинтересовался, чего бы хотелось съесть мне.

— Понятия не имею.

Интересно, что бы он сказал, если на ужин ему подали бы баварскую колбаску с кислой капустой?

Реймонд поднял ее левую руку, рассматривая кольца.

— Здорово смотрится! Прости, я тебя всю перепачкал. Бульварные газеты грязны во всех отношениях, верно?

— Бедняжка, неужели тебе никто не гладит газеты? — проворковала Барбара.

— Гладит газеты? Ты шутишь? — Но тут внимание Адамса снова привлекли кольца. — Ты свозила-таки их к ювелиру?

— Нет. Я не знала, позволено ли мне переступать порог дома.

Брови его поползли вверх в иронической гримасе.

— Позволено ли? Переступать порог дома? Ты хочешь сказать, что все это время провела в четырех стенах? Неудивительно, что ты бледна.

— Я считала…

— Ты считала себя пленницей? Это не так, родная.

Барбара не сразу осознала смысл его слов.

— Выходит, ты мне доверяешь? — еле слышно прошептала она.

— Доверяю ровно настолько, чтобы предположить, что ты не натворишь глупостей, — отозвался Реймонд. — Кроме того, одну бы тебя не оставили. Дай мне переодеться, и мы прогуляемся, если хочешь.

Барбара кивнула, делая вид, что радуется прогулке, а не возможности побыть с ним наедине.

— Настоящий подарок я тебе тоже купил, — продолжал Реймонд, — но он оказался слишком громоздким, пришлось сдать в багаж. К нашему возвращению его уже доставят.

Барбара покачала головой, но не стала говорить, что нужен ей только он сам. А это было бы чистой правдой.

С момента его появления Барбара отчаянно пыталась совладать со своими чувствами, но тут все подчиняющая любовь и тоска, с которыми она тщетно боролась два дня, нахлынули с удвоенной силой. Возможно ли, чтобы при одном взгляде на этого человека вновь пробудилась эта невыносимая боль, эта неуемная жажда?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});