Золушка из Калифорнии - Дженнет Лавсмит

— Поверни здесь, — нетерпеливо воскликнула Патриция. — Кажется, где-то здесь недавно был пожар.

Он покорно свернул на боковую дорогу и сразу же почувствовал резкий горьковатый запах давно потухшего пожара. Молодой человек проехал чуть дальше, и вот глазам его открылось место катастрофы. Странный и жуткий контраст составляло оно с окружающим миром. Вдалеке высились гордые сосны и кусты, зеленые и пышные, выжившие благодаря широким противопожарным просекам. А прямо перед ними раскинулась выжженная пустошь. Мартин не без грусти глядел на обугленные деревья. Эта земля мертва…

— Стой, стой! Смотри, вот он! Его-то я и ищу! — Он остановил машину, девушка спрыгнула на землю и побежала.

Молодой человек последовал за ней. Да, теперь и он разглядел па черном пепелище пламенеющие оранжевым картинки.

— Папа был прав! — воскликнула Патриция. — Он говорил, что его называют еще "цветком огня", потому что растение это первым появляется на опаленных проплешинах, оставленных лесным пожаром.

Мартин улыбнулся, так поэтически это прозвучало. А при взгляде на цветы и впрямь дух захватывало. Ослепительно- яркие, пробились они из мертвого пепла. Выжили!

— Дай-ка мои вещи! Ой, хоть бы получилось.

Девушка тотчас же принялась за работу, то и дело восторженно восклицая: "Ты видишь! Отец говорил, что в природе встречаются самые неожиданные комбинация цветов и оттенков. Ну кому бы в голову пришло сочетать лилово-пурпурный тон с огненно-оранжевым?"

Энтузиазм Патриции передался и молодому человеку: Мартин пригляделся к цветку повнимательнее. Длинные стебли с яркими соцветиями — оранжево-пурпурные вспышки на фоне узких блестящих листьев. Он уселся рядом с девушкой, завороженно наблюдая, как та смешивает краски и воду.

— Хочу получить именно этот оттенок — сказала она.

— Смешивая синюю краску с красной? — удивился он. — А теперь еще и белую!

И, хочешь — верь, хочешь — нет, получился пурпурный оттенок. Нет, все-таки лиловый, решил Мартин, когда художница добавила еще белил.

— Так? Или не так? — спрашивала девушка, пробуя краску на бумаге. — Я только схвачу нужный оттенок и форму растения. А узор доделаю дома.

Оживленная, радостная, поглощенная любимым делом, Патриция просто искрилась счастьем. Мартин вспомнил тот памятный вечер в мастерской: позабыв обо всем па свете, девушка драпировала тканью манекен. Уверенная в себе и в своих силах, расцветшая на пепелище одинокого детства, словно кипрей — цветок огня. Цветок, который он полюбил.

А любит ли она его? Шарон сказала, что да. А сестра очень проницательна. О Господи, чек! Собственно говоря, Мартин приезжал утром к Олтменам, чтобы вернуть чек и рассказать о себе правду. Но при виде девушки все вылетело из головы. Хотелось только быть рядом с ней — и ничего больше.

Он встал и тихо обошел поляну, стараясь не мешать Патриции. Нужно с ней серьезно поговорить. Через шесть недель он вернется домой; пора обсудить их совместное будущее. Мартин собирался предложить Патриции поехать с ним. Он обернулся к художнице: девушка стояла на коленях, склонившись над блокнотом, огненно-рыжие волосы разметались по плечам. Она так счастлива, занимаясь любимым делом. Теперь, когда мечты ее начинают сбываться, имеет ли он право просить ее оставить страну?

Черт побери, в конце концов, Англия — вовсе не пустыня бесплодная, подумал Мартин, усмехаясь про себя. И Кембридж не намного дальше от Нью-Йорка, чем Калифорния. Он разгонит туристов и построит для нее студию в восточном крыле особняка. Чтобы солнце на рассвете озаряло ее мастерскую… Или купит дом в Лондоне, достаточно просторный, чтобы там разместилась студия. Все, что она захочет, лишь бы поехала с ним. Но они все обсудят по возвращении. Сейчас Патриция слишком увлечена рисованием. Молодые люди переезжали от места к месту. Он изумлялся многоцветному разнотравью, которое пестрым ковром одело каменистые предгорья. Около двух часов он объявил, что умирает от голода, и они перекусили тем, что взяли с собой.

— А теперь мне хотелось бы съездить на Бобровую реку, — сказала Патриция, набивая рот чипсами. — Уровень воды, должно быть, сейчас достаточно низок, а на дне столько красивых камней…

— Это ты называешь рекой? — переспросил Мартин, полчаса спустя, стоя на высоком берегу и скептически глядя вниз на обмелевший ручеек.

— Ну да! В следующем месяце вода поднимется и ты реку не узнаешь! — пояснила Патриция, расстилая плед на песке.

А камни и вправду красивые, подумал Мартин. Размером с крупную виноградину, гладкие и обточенные водой, они радовали переливами оттенков, настолько нежных, что он затруднился бы подобрать им определения. Словно изящная мозаика пастельных тонов устилала дно реки.

— Разве ты не будешь их рисовать? — спросил он, видя, что девушка сбросила кроссовки, закатала джинсы и отважно вошла в воду.

Она покачала головой.

— Ну что ж, раз пришло время купания… — Мартин усмехнулся, стянул ботинки и закатал джинсы. Вода приятно холодила кожу.

— Но я вовсе не купаюсь, — возразила Патриция и шагнула было к нему и тут же отпрянула назад, словно испугавшись выражения его лица. — Я хотела собрать… Ой! — воскликнула она, споткнулась, и с размаху села в воду.

— Осторожно, милая! — Ты не ушиблась? — спросил он, хватая спутницу за руку и помогая подняться.

— Нет, но… — свободной рукой она пыталась отжать пропитанный водою свитер. — Ну вот, я насквозь вымокла! Прямо-таки до пояса!

— Будешь знать, как от меня убегать! — рассмеялся Мартин. Но смех тут же стих: затаив дыхание, он глядел на девушку: спутанные огненно-рыжие пряди пышно обрамляли раскрасневшееся лицо, на щеке — пятнышко краски. Она походила на озорную, растрепанную девчонку-сорванца.

Никогда в жизни его так не влекло ни к одной женщине. Рука Мартина сжала ее запястье, он притянул девушку к себе и заключил в объятия и стал осыпать неистовыми поцелуями ее волосы, виски, веки. Приник к губам в долгом, настойчивом поцелуе. И ощутил ответ ее мягких, податливых губ.

— О, Пат, Пат… — шептал он, пряча лицо на ее груди, ощущая, как пульсирует крохотная жилка на тонкой шее.

Кожа девушки, согретая лучами солнца, казалась на удивление нежной и шелковистой, аромат ее волос смешивался с пряным запахом влажной земли и воды. Рука ею скользнула под ее свитер и проследила плавные очертания тонкой талии, дотронулась до невысокой, тугой груди. Девушка задохнулась, затем обхватила его руками, прижалась к нему так тесно, что мокрый свитер вымочил рубашку Мартина.

Мартин вздрогнул и словно со стороны услышал собственный стон. Стремительным движением он подхватил девушку на руки и понес к песчаной отмели. Но легкий протестующий возглас остановил его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});