Идущие в ночь - Владимир Васильев

В мгновенной вспышке озарения я поняла, что вечер по ту сторону настоящий, а жаркий полдень внутри созданного колдуном мирка — это ложь. Фальшивка для отвода глаз. Да ведь он просто-напросто вор, этот чародей! Заговорил мне зубы красивыми словесами, а сам гнусным образом тырит мое время!

— …знает истинное имя? — с удовольствием повторил чародей. — Это было бы неплохо.

Мой взгляд упал на походную сумку и на выглядывающий из нее продолговатый предмет, обернутый в лоскут кожи. Магические ножны! Жаль, что они пусты, но, может, и сами по себе они мне помогут? Иной магии в моем распоряжении все равно нет. Я потянулась к ножнам…

— Ладно! — громко сказал чародей. — С тайной вашего Пути мы разберемся чуть погодя, а пока скажи мне, как истинное имя того, кого ты знаешь как старикашку Лю?

Меч был у меня в руке. Тяжелая рукоять больно ударила меня по ладони, когда он появился прямо из воздуха. В лицо мне плеснул порыв ветра с запахом металла. Старинная сталь тускло блеснула в кровавом свете ложного полдня — словно сдержанная улыбка человека, привыкшего выполнять обещания.

Но я не могла поднять руку с мечом! Колдовской танец и пляска кровавых огоньков перед глазами слишком крепко меня связали.

В следующий миг огромная серая бабочка пробила сразу рассыпавшуюся мириадами осколков преграду, и со свирепым рычанием тяпнула меня за… за ту часть одежки, которая была штанами.

Я с воплем вскочила на ноги, одновременно занося меч для удара. Заклятие слетело с меня, как осенняя паутина под порывом ветра.

Чародей с невнятным возгласом поднялся, прикрываясь рукой и отступая на шаг.

Я нанесла удар Опережающим.

Воздух раскололся с оглушительным треском. Алые и оранжевые молнии закрыли окружающий мир огненной сеткой. Кажется, я на мгновение оглохла и ослепла.

Под ногами чародея разверзлась лиловая пропасть, и он канул туда, как булыжник в трясину.

Прыгнувший на него вулх ухватил зубами пустоту, выплюнул и обратил ко мне возмущенный взор.

Но я точно с таким же выражением смотрела на собственные руки.

Тьма и все демоны Ночи!

Меч исчез.

Ярко пылал костер, разведенный на прежнем месте. Четтан уже почти зашел, и единственным освещением были пляшущие блики костра.

Поднеся двумех поближе к огню, я лихорадочно копалась в нем, отбрасывая ненужные предметы.

Под руку подвернулась плоская коробочка. Я нечаянно сдавила ее с боков, коробочка раскрылась, и самоцветы сверкающими дождинками пролились на траву. Собирать их было некогда. Почему-то мне вдруг стало очень важно написать записку своему спутнику. И сделать это именно сегодня, сейчас, до пересвета. А до пересвета оставались считанные минуты.

Тьма! Ведь была, была здесь нужная мне вещь, я же помню! Я еще мимолетно удивилась неуместности, несообразности этого предмета, когда проверяла содержимое дорожных сумок на старой мельнице — и тут же забыла о нем, рассматривая оружие.

Над головой протяжно заухал филин. Из глубины леса ему отозвался другой. И сразу, как будто получив сигнал к наступлению, на меня ринулись комары.

Тьма и демоны! Я взвыла и вытряхнула все содержимое походного двумеха себе под ноги. Заплечная сумка, в которую было завернуто что-то тяжелое, стукнула меня по ступне. Джерхи! Что там внутри?!

Я вытряхнула все и из сумки тоже. Тяжелыми оказались книги — три увесистых тома в кожаных переплетах. Я о них совершенно позабыла. Зачем мне книги в пути?! Совсем охренел чародей, не иначе… А, может, книги принадлежат моему спутнику? Я недоверчиво хмыкнула.

Искомый предмет оказался на самом верху груды вещей. То есть лежал он на дне заплечной сумки, которая в свою очередь покоилась на дне двумеха. Если бы не комары — я бы его точно не нашла до пересвета.

Я дернула завязки кожаного мешочка. Внутри, как мне и помнилось, было очиненное перо в жестком кожаном футляре, тоненькая стопка бумажных листков с неровным краем, перехваченная атласной ленточкой, и каменная чернильница в форме ореха.

Орех послушно раскрылся, не пролив ни капли. Ленточка, шурша, соскользнула на траву. Пламя костра осветило чистый листок и занесенное над ним перо. Одним стремительным росчерком я вывела обращение:

«Здравствуй, незнакомец!»

Ведь мы пока незнакомы; мы видели только последствия действий друг друга — все равно, что наблюдать тень от тени…

«Здравствуй, незнакомец!

Мы с тобой идем в Каменный лес вместе. Меня зовут Тури, и я…»

Перо замерло над бумагой. Комары грызли меня остервенело и безнаказанно, а я просто не могла пошевелиться. Рука моя отказывалась написать то, что было моей главной и страшной тайной. Оказалось, что это невероятно, неописуемо трудно — доверить свою тайну, а вместе с ней жизнь, другому человеку. Пусть даже он не человек, а такой же, как и я…

Четтан неуклонно сползал за горизонт. Опять, как и вчера, я явственно ощущала движение солнца. Я знала наперечет оставшиеся мне мгновения человеческого облика.

И, повинуясь усилию воли, моя рука пришла в движение. Перо очень медленно, но ровным красивым почерком с двойным нажимом вывело на бумаге слово-признание:

«…оборотень».

И Тьма сомкнулась надо мной.

Глава восьмая

Меар, день четвертый

Как всегда, сознание вернулось на мгновение раньше, чем открылись глаза. Ну, где я очнулся на этот раз? В плену у разбойников? Перед Дремлющим мостом? У джерха в зубах?

Меня окружал шелестящий лес, а полянка была как две капли воды похожа на ту, где Моран уступил очередь Вулху. Собственно, это была даже не полянка, а крохотный пятачок леса, где деревья стояли пореже, чем везде. И в мире все еще царил предпересветный сумрак… но какой-то странный. Обыкновенно тени отливали густо-лиловым, как облако, куда садился Меар. Или откуда вставал, точнее.

Сейчас вокруг было просто темно, а тени были густо-черными. Как в комнате с затворенными ставнями. Я почти ничего не видел. А над головой слабо мерцали посреди неба несколько ярких синеватых точек, похожих на светляков в полумраке вечернего леса. Кроны редких деревьев смутно выделялись на фоне почти такого же темного неба.

И тогда я понял, что вижу звезды. Звезды. Тьма меня разрази — звезды!!!

Становится не по себе, когда оживают легенды. По крайней мере, мне стало не по себе.

Я стоял у едва тлеющего костра, нагой и растерянный, и бессмысленно озирался. Где, джерх побери, Меар? Почему не встает? И куда опять подевалась карса? Ветер — вон он, стоит, опустив голову чуть не к земле. Спасибо, хоть он на месте…

Осмотреться бы. Осмотреться…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});