Самая темная нота - Нелия Аларкон

отлетает в сторону.

Грудь вздымается, я поднимаю руку, как будто хочу дать ему еще одну пощечину, но потом опускаю ее. Я безумна. Он безумен. И этого не должно было случиться, но по крайней мере я могу получить ответ.

— Ты пришел сюда в поисках какой-то девчонки, а теперь целуешь меня? — Обвиняю я своим хриплым голосом.

У Датча сводит челюсти. Он все еще смотрит в сторону, его лицо приобретает странный оттенок красного.

Я тычу пальцем ему в грудь.

— Почему ты был здесь сегодня вечером? Зачем ты искал Каденс?

— Неужели так важно услышать ответ? — Рычит он.

Я дрожу от ярости. — Да.

Он долго изучает меня и отступает на шаг. Когда он откроет рот, я знаю, что ответ на безумие, которое он и его братья возлагали на меня, наконец-то будет раскрыт.

Но тут раздается стук в дверь.

— Мы не помешали? — Спрашивает Зейн.

Я задыхаюсь и отворачиваюсь от братьев. Датч может меня не узнать, но если я буду находиться под острым взглядом Финна и опытным взглядом Зейна, они, возможно, начнут собирать кусочки воедино.

— Да. — Рычит Датч.

Я мельком взглянула на себя в зеркало и поняла, что мой парик не совсем на месте. Из-под него выглядывает прядь моих каштановых волос.

В панике я опускаю голову и прохожу мимо мальчиков.

Датч хватает меня за руку. — Подожди, куда ты идешь?

— У меня еще одно выступление. — Вру я.

— Останься.

Я отпихиваю его, стараясь не опускать лицо.

— Если хочешь поговорить, встретимся в кафе «Перекресток» в эту субботу.

Датч задерживает на мне взгляд, когда я спешу по коридору.

Надеюсь, он появится в субботу, но у меня нет намерений с ним встречаться. Будет лучше, если принц из Redwood Prep оставит эту версию меня в покое.

14.ДАТЧ

— Не хочешь объяснить, что произошло вчера? — Спросил Зейн, вертя в руках свои палочки. — Или мы просто притворимся, что ты не трахал глазами ту рыжую из зала, когда мы вошли?

Я играю сложный рифф и надеюсь, что мои братья воспримут это как знак того, что я их не услышал.

Если бы таинственная рыжая не оттолкнула меня и не дала пощечину, возможно, они бы увидели нечто большее, чем напряженный взгляд и прерывистое дыхание.

От воспоминаний о поцелуе в груди поднимается жар, и я выпускаю гневную ноту. Это не помогает пробиться сквозь дымку и избавить меня от беспокойства.

Девушка-загадка вчера изрядно потрепала меня.

И я говорю не только о пощечине, от которой мой мозг чуть не вылетел из черепа. Пощечина последовала после того, как она меня поцеловала.

— Просто иди и разбей эту гитару об землю. — Кричит Финн, чтобы его было слышно за моими рыданиями. — Так будет приятнее.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

Финн сидит на высоком стуле, бас-гитара у него на коленях. Зейн стоит за барабанами, крутит палочки и одаривает меня глупой ухмылкой.

— Мы начинаем со второго сета. — Рычу я.

Затем я жду, когда Зейн застучит по барабанам.

Он не делает этого.

Я изо всех сил стараюсь игнорировать их обоих, но когда мои братья отказываются играть, я кручусь вокруг них.

— У нас всего несколько дней тренировок до этих дурацких танцев. — Ворчу я.

Директор Харрис время от времени заставляет нас выполнять «общественные работы», в основном чтобы наказать нас за плохую посещаемость. В следующие выходные мы будем выступать перед школой в районе, где нас наверняка ограбят или обстреляют.

— У нас нет времени на пустые траты. — Добавляю я, рыча.

— Это не мы теряем время, Датч. — Зейн направляет барабанную палочку в мою сторону. — Это ты.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Ворчу я.

— Что произошло между тобой и рыжей? — Настаивает Зейн.

— Ничего.

— Не корми нас этой ерундой. — Ворчит Финн.

— Что бы это ни было за «ничего», оно заставило тебя бежать за этой девчонкой, как будто ты пытался участвовать в Олимпийских играх. А когда ты ее не нашел, то проехал около пяти раз на красный свет, после чего вышвырнул нас из грузовика и исчез неизвестно куда.

Я знаю куда.

Я написал Кристе и попросил ее отвезти ее и этот пухлый ротик на Четвертую базу, смотровую площадку над городом, где почти половина нашего выпускного класса потеряла девственность.

В мои намерения входило оттрахать рыжую до потери сознания. Криста — это всегда гарантированное хорошее времяпрепровождение, и я решил, что смогу заменить вкус вишни и невинности на вкус икры и рома.

Ничего не вышло.

Я глубоко погрузился в себя, когда понял, что Криста млеет надо мной, а я прилагаю усилия только потому, что представляю лицо рыжей поверх ее.

Я скрипнул зубами.

— С каких это пор вы двое стали такими любопытными?

— Я впервые вижу, как ты теряешь самообладание в присутствии девчонки. — Замечает Зейн, проводя рукой по своим вороным волосам.

Финн соглашается.

— Ты выглядел немного расстроенным, когда уходил от нее.

— Она дала мне пощечину.

Оба моих брата замирают.

Финн быстро моргает. — Что она сделала?

— И ты позволил ей?

Я не просто позволил ей. Я собирался рассказать ей все свои секреты. Почему мы искали Каденс той ночью. Почему она нужна нам вне школы. Почему я предан Солу, несмотря ни на что.

Она засела за мной с того самого момента, как я вошел в зал и увидел ее за роялем. В тот вечер на ней не было прожектора, но он вполне мог быть, так как я не мог отвести от нее глаз.

Все в ней было таким неприукрашенным и подлинным, что мне захотелось зажать ее в себе, пока все, что делало ее такой, какой она была, не сотрется и об меня.

Черт, может, это все и было. Потребность почувствовать под собой кого-то настолько искреннего. Клянусь, я не хожу за девушками в раздевалки, как гад. Обычно все происходит наоборот.

Но с ней я чувствовал себя так, словно знал ее. Как будто мы были из одной ткани.

— Датч, что с тобой происходит? — Требует Зейн.

Я не знаю.

Я понятия не имею, почему эта девушка морочит мне голову. На самом деле, после дуэта поцелуя и пощечины мне потребовалось много времени,