Ночной лебедь - Ирина Шуппе

Осмотрев, наконец, немного успокоившимся взглядом все простыни, которые сейчас покрывали кровавые пятна, он ужаснулся. Господи, сколько крови!

Он даже побледнел.

В этот момент дверь отворилась, и вошла Кира.

Вовремя, несомненно вовремя.

— Я подыму ее, а ты постели новую постель.

Она молча кивнула, с ужасом осмотрев комнату. Походя заглянув в колыбель, она наткнулась на кряхтящего крепыша, который требовал еды. Малыш просто дышал здоровьем.

Ричард аккуратно поднял Диану.

С проворством, которому позавидовала бы любая горничная, Кира сменила постель, сразу пропитав руки кровью.

Ричард намочил полотенце и подал его своей помощнице, приказав обтереть Диану. После этого он снова осмотрел ее, с некоторым изумление заметив, что кровотечения больше нет. Интересно, сколько же часов прошло после рождения малыша?

Он бросил Кире одну из ночных сорочек Дианы и она с предельной осторожностью одела ее на подругу.

Оба понимали, что каждое неверное движение может привести к новому кровотечению.

Сбросив все простыни на одну и завязав ее узлом, Кира вынесла их в коридор, приказав сжечь.

Слабое движение на постели было замечено обоими в тот же самый миг, едва оно произошло. Диана приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Телом она не пошевелила: либо не было сил, либо чувствовала, что этого делать нельзя. Веки поднялись с видимым трудом. Ричард тут же поднес к ее губам воду.

— Алекс…

Бредит.

Такого он еще за ней не замечал. Но Кира лишь коротко кивнула, глядя в глаза Диане. Подойдя к колыбели, она достала ребенка и принесла его Диане, положив так, чтобы он мог тут же приняться за еду.

— Она не бредит. Просто она решила назвать своего ребенка в честь погибшего друга.

Только тут Ричард все понял. И, поразмыслив, ничему не удивился. Он понял, что иначе она просто не могла его назвать.

С трудом подняв руку, она коснулась нежной щечки и ее глаза озарились настоящей гордостью и счастьем, которые не могла скрыть усталость.

— Мой сын…

Голос был еле слышен, но для них он прозвучал как знамение того, что теперь она пойдет на поправку. Так просто ее не сломить. Оба облегченно вздохнули.

* * *

Спустившись вниз, Ричард наконец осознал, насколько сильно устал. Бессознательно проведя рукой по волосам, он направился в гостиную. Кира осталась с Дианой.

В гостиной его встретило напряженное молчание. К Тони и Мари присоединились Лайза и Мередит. Все смотрели на него с немым вопросом.

— Она потеряла много крови. Двигаться ей сейчас нельзя, но с ней все будет в порядке…

— А ребенок?

Тони в мгновение ока оказался возле Ричарда.

— С ним все в порядке. В отличие от матери, он ни на секунду не хочет успокаиваться. Твой сын здоров и полон сил.

— Сын…

Тони сказал это словно заклинание. У него сын.

Его жена жива и идет на поправку. И у него сын.

— Я останусь с ней ночью. На случай непредвиденных обстоятельств.

Добавил Ричард, но Тони его уже не слышал. Он чуть ли не бегом направился наверх, к жене.

Несмотря на огромное желание ворваться в комнату, он лишь тихонько открыл дверь и бесшумно прошел вовнутрь. Комната почти вся была обставлена свечами, но больше всего их было у изголовья кровати.

Он остановился в нескольких шагах от постели. Среди белых простыней и подушек, черным покрывалом лежали волосы его жены. Невероятно бледное лицо, сквозь кожу которого, казалось, можно увидеть тонкие кости, было обращено в сторону розовощекого малыша, который не переставая посасывать молоко, тихо спал на руках матери.

Для Тони эта картина была ценнее всех когда-либо им виденных. Ибо это была его семья.

Диана почувствовала мужа, едва он прикоснулся к дверной ручке. Но сил повернуть голову в его сторону у нее не было. Потому она все так же продолжала смотреть на сына, ощущая при этом на себе его взгляд. Она знала, что поправится. Как попытался пошутить измученный Ричард, и не такое переживали.

Завидев Тони, Кира вышла из комнаты, позволив им остаться наедине.

Едва за ней закрылась дверь, Тони как бы вышел из оцепенения, охватившего его, едва он увидел жену. Он шагнул к ней, и присел на рядом стоящий стул, боясь даже прикасаться к кровати. Малейшее движение может вызвать кровотечение, так сказал Ричард.

Но от прикосновения к ней он удержаться не мог. Нежно проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, он легонько повернул ее лицо к себе. Его встретили счастливые глаза.

— У нас сын.

Голос звучал крепче, чем можно было бы подумать, едва ее увидев.

— Да, любимая.

— Я назвала его Алексом. Ты не против?

Против? Да как он может быть против? Он теперь вообще не знал, способен ли в чем-то ей отказать. Да он и сам думал так назвать своего сына, ведь благодаря умершему другу Дианы она сейчас жива. Тот Алекс подарил ему своей смертью самое огромное счастье, как же он может быть против.

— Конечно я не против. Я сам так хотел его назвать.

— Правда?

— Да.

На ее лице отразилось удивление, но не более.

— Тебе ничего не нужно?

Ему хотелось что-нибудь сделать для нее, но он не знал, что именно.

— Вода.

Он тут же потянулся к кувшину и наполнил ее стакан. Аккуратно поднеся его к ее губам, он осторожно приподнял ее голову. Напившись, она снова посмотрела на сына.

— Когда он вырастет, он будет похож на тебя.

— Ты так думаешь?

— Я в этом уверена.

Зевнув, она устало вздохнула.

— Я отнесу его в колыбель.

Тони с максимальной осторожностью поднял ребенка и перенес его в колыбель. Когда он вернулся назад, Диана уже спала.

Запечатлев у нее на лбу поцелуй и прошептав «спасибо», он уселся в кресло, намереваясь не отходить от нее все ближайшее время.

Глава 13

— Господи, Диана, ты хоть когда-нибудь поступаешь так, как тебе говорят.

Ричард безнадежно развел в сторону руки.

— Нет и ты это знаешь.

— Он уже знает об этом?

Диана покачала головой и отвернулась. Все ее внимание занимал ее ребенок. Какое ей было дело до того, что думают о ее поведении другие?

Она и сама знала, что ей еще рано вставать, тем более после таких родов, но ее гнали с постели мысли о матери, которая так больше и не встала.

— Ричард, если это тебя беспокоит, то уходи, не порти мне настроение.

— Ты невыносима.

— Знаю.

Она наклонилась, чтобы взять сына на руки, и услышала протестующий возглас у себя за спиной.

Покачав головой, она направилась к креслу, намереваясь покормить ребенка. Конечно, это ее намерение не осталось незамеченным ее пока еще не совсем окрепшим телом, но она не обратила на это внимания. К черту все эти хвори! У нее сильный здоровый сын, так почему у него должна быть слабая больная мать?